Орбинавты - Марк Далет

На холме, расположенном впереди от колонистов, появился грузный высокий мужчина с золотым диском касика на груди.

— Каонабо… — пробежал по рядам индианок благоговейный вздох, и они наконец умолкли.

Последовала тяжелая пауза, во время которой ни одна из сторон не издала ни звука и можно было отчетливо слышать трели птиц, стрекот насекомых и журчание ручья. Каонабо поднял руку и произнес что-то грозным голосом.

— Вы пришли на нашу землю и отняли женщин у наших людей, — перевел Эсковедо. — Этими действиями вы оскорбили богов. Чтобы умилостивить их, вам придется отдать свою жизнь. — Воспользовавшись возможностью говорить, переводчик, не меняя интонации, добавил от себя: — Сеньоры, готовьтесь выхватить пистолеты.

— Люди, которые так поступили, уже наказаны, — ответил на речь Каонабо Педро Гутьеррес. — Мы пришли сюда, чтобы вернуть ваших женщин, извиниться и вручить правителю княжества Магуана наши дары.

Одна из женщин что-то выкрикнула.

— Она утверждает, что белые люди, забирая ее из деревни, убили ее мужа, который пытался этому помешать! — в ужасе сообщил Эсковедо.

— Неужели это правда?! — воскликнул пораженный Гутьеррес, обращаясь к своим людям.

Никому из присутствующих не был известен ответ на его вопрос.

— Мы этого не знали! — крикнул Гутьеррес, обращаясь к Каонабо. — Когда вернемся в крепость, обязательно найдем того, кто это сделал, и он будет казнен!

Эсковедо громко перевел эти слова.

Выслушав с каменным лицом, касик потребовал, чтобы пришельцы немедленно отпустили женщин.

Лейтенант показал жестом, что индианки свободны. Те недоверчиво глядели на кастильцев, не зная, как себя вести. Эсковедо сказал им что-то на таино. Женщины потянулись в направлении холма, когда Педро из Талаверы вдруг закричал:

— Этого нельзя допустить! Индейцы сейчас не стреляют только потому, что у нас в руках их женщины! Как только женщины поднимутся на холм, нас уже ничто не защитит!

Оставаться внизу, на виду у нескольких десятков воинов, готовых выпустить град стрел, действительно было крайне неуютно, и тем не менее Гутьеррес, повысив голос, решительно произнес:

— Педро, стой на месте, иначе в нас начнут стрелять!

Парень, не слушая его, с побелевшими от ужаса глазами бросился к толпе женщин.

— Назад! — рявкнул лейтенант и ринулся за Педро, чтобы остановить его, но, сраженный оперенной стрелой, взревел от боли и упал.

— Пистолеты!

Голос Эсковедо тут же заглушили гикающий с горловым клекотом боевой клич индейских воинов и крики женщин.

Педро ошибся: индианки не стали для него прикрытием. Они с яростью набросились на несчастного парня из Талаверы, обступив со всех сторон и свалив на землю. Мануэль еще слышал его крики, когда его самого случайно прикрыло от летящей стрелы крупное тело ирландца, пронзенного копьем навылет.

Мануэль рванулся резко в сторону, успев спрятаться за валуном. Перезарядив пистолет, он стал искать глазами Каонабо, но того на холме уже не было видно. Между тем его разрисованные татуировкой воины начали спускаться вниз.

Краем глаза Мануэль увидел, как высокая девушка, которая так нравилась Педро, подняв обеими руками большой камень, с силой обрушила его на голову пленника. Издав короткий вскрик, Педро умолк. Женщины побежали вверх по холму, оставив на траве его труп с размозженной головой.

— Бегите, дон Родриго! — крикнул Мануэль королевскому нотариусу. — Я попытаюсь вас прикрыть.

С громким криком упал на землю арагонец Франсиско. В его спине торчали три стрелы.

Эсковедо рванулся назад, в ту сторону, откуда пришел их отряд. Он добежал до ствола сосны и укрылся за ним. Здесь начинался сосновый лесок, но убежище, которое он давал, было ненадежным, ибо с одного из холмов индейцы уже почти спустились вниз. Было ясно, что через несколько минут они окружат это место и тогда дерево уже не поможет.

— Сеньоры, нас осталось трое! — крикнул находящийся слева от них англичанин Тальярте. — Бежим в разные стороны! Тогда хоть кто-нибудь из нас спасется. Необходимо добраться до форта и предупредить, чтобы готовились к нападению!

С этими словами Тальярте ринулся куда-то вниз, за крутой обрыв. Мануэль успел лишь увидеть, как за ним бросились вдогонку четыре индейца.

Сам он добежал до Эсковедо, который почему-то сидел прислонясь к стволу. Схватив за руку пожилого эскривано, Мануэль прошептал:

— Дон Родриго, бежим, здесь нельзя оставаться! Они сейчас нас окружат. Необходимо предупредить наших людей в форте, что Каонабо объявил нам войну.

— Я не могу шевельнуться, — с трудом раздвигая губы, прохрипел Эсковедо. — Вероятно, у них отравленные стрелы.

Только тут Мануэль заметил кровавое пятно и оторванный лоскут на левом предплечье дона Родриго. Выдернутая стрела лежала здесь же, на земле.

— Я отнесу вас! — решительно сказал Мануэль и наклонился к эскривано, одновременно перезаряжая пистолет.

Тут ему пришлось срочно вскочить, так как из-за дерева возникли два воина Каонабо. Одному из них Мануэль всадил пулю в живот, стреляя из пистолета левой рукой. В то же время он ударил мечом второго нападавшего с такой скоростью, что тот не успел даже поднять каменный топор.

Третий индеец, появившийся из-за спины падающего воина, обрушил свой топор на сидящего Эсковедо. Нотариус из Кордовы, успев коротко вскрикнуть, упал замертво.

Мануэль ударил мечом его убийцу по шее, и тот, зажимая рану, из которой хлестала кровь, окатившая Мануэля, свалился на тело эскривано.

Мануэль ринулся прочь, не понимая толком, в каком направлении бежит. Он лишь знал, что надо двигаться вниз по склону. Передвигаясь короткими перебежками от ствола к столу, падая, скользя под уклон, обдирая руки, он вскоре оказался там, где начинался недлинный, открытый, усыпанный валунами участок земли, на котором то здесь, то там росли скопления кактусов. На другой стороне площадки начинался высокий кустарник, ведущий к дождевому лесу.

Место было незнакомое. Из Ла Навидад они шли как-то иначе. Мануэлю было важно держаться направления на северо-запад. Если удастся спуститься к морю, то дорогу к форту он как-нибудь найдет.

А пока самое главное — преодолеть открытый участок земли и добежать до кустарника, где спрятаться от воинов будет проще.

Оглянувшись, Мануэль, к собственному удивлению, не заметил погони. Возможно, воины Каонабо просто не знали, куда он побежал.

Набрав полные легкие воздуха, саламанкский идальго выдыхал его уже на бегу. Теперь у него не было времени для того, чтобы оглянуться, и возможности притаиться за укрытием. Только бы добраться до крупного серого камня, расположенного примерно на полпути до кустарника!

Это ему удалось. Пытаясь отдышаться, Мануэль осторожно выглянул из-за валуна. На вершине холма все еще двигались люди, но ниже, между соснами, никого не было видно.

На пути к заветной цели, прямо за камнем росли кактусы в человеческий рост. Бежать к кустарнику можно было либо справа от них, либо слева. На раздумья времени не было, и Мануэль, положившись на удачу, бросился вперед, обогнув заросли справа.

Через мгновение, когда острая боль пронзила плечо, он понял, что выбор был неудачен.

Скривившись и закусив губу, Мануэль добежал до кустарника и лишь после этого осторожно выглянул из зарослей. Три индейца, отделившись от линии сосен, бежали через открытый каменистый склон. Все трое находились значительно левее валуна. Это означало, что, если бы Мануэль побежал не справа, а слева от кактусов, они бы его просто не увидели.

Опять эти «если бы», думал Мануэль, выдергивая стрелу и морщась от обжигающей пульсации в правом плече. Перезарядил пистолет — благодаря шуму ветра и неожиданному раскату грома можно было не заботиться о соблюдении тишины. Тщательно прицелился и выстрелил. Один из преследователей упал, раскинув руки. Двое других поспешно вернулись в защищенное соснами пространство.

Похоже было, что этих воинов — то ли карибов, то ли столь воинственных таино, что их кроткие собратья считали их карибами, — пугало только огнестрельное оружие. Да и что еще могло остановить врага при таком численном перевесе, если не огонь?

Перевязать рану жгутом Мануэль не мог. Для этого требовалась посторонняя помощь. Теперь ему, возможно, предстояло истечь кровью.

Мануэль вспомнил Эсковедо и похолодел от ужаса. Наконечник этой стрелы тоже мог быть отравленным! Если это так, смерть наступит еще раньше, чем от потери крови.

Если бы только он побежал не справа, а слева от кактусов!

Если бы он остался в Ла Навидад, вместо того чтобы сопровождать индианок!

Если бы он не остался в Ла Навидад, а вернулся с адмиралом в Кастилию!

Если бы «Санта-Мария» не разбилась на рифы!