Дальнее небо - Сергей Е. Динов

В Вышнем, понятное дело, Макара не ждали. Пенсий вечному зэку не положено было. Иди, мол, посоветовали в сельсовете, сторожи амбар с крысами, за трудодни, за палочки в «амбарной» книге учетов. С голоду, поди, не подохнешь, уголовник замшелый.

Однако ж, дед Макар не таков был, чтоб после стольких жизненных мытарств сдохнуть, как пес, под чужим забором. К родному пепелищу на озеро двинулся. Там себе домишко и сложил, бревнышко к бревнышку. Сенцы да палати, два оконца да печь. Мал теремок да мил и пригож – пристань для вечного бродяги.

Сначала было местный сельсовет выяснять начал, кто, мол, такой да откуда. Почему без бумажки-разрешения построился? Дедушка Макар не только с виду ярый стал. Вечный каторжанин, заматерелый зэк, какой никакой. Чуть что – злой-презлой становится. Глаз выпучит, лошадиные зубы стиснет да оскалит. Скулы ходуном ходят. Страшно становится. Тетка с сельсовета пугливая попалась. Справку нужную на другой же день со страху каторжанину выписала. Оставили Макара в покое. Он и пообмяк, поуспокоился слегка, рыбалкой да грибами занялся.

На небо начал креститься. Ранним утром еще до восхода солнца и к вечеру, после захода. Крестов-то на храмы так и не возвернули. Вот на кумачовое небо Макар и крестился. Утром и вечером свои молитовки, немудреные, читал-перечитывал.

Побродил как-то дед Макар по округе, на часовенку набрел. В поселке у художников часовня-кроха из бревен чудом у самой дороги сохранилась. С Мариинки еще стоит, обитель для убогих такая при царе была поставлена. Дак и у той часовенки один штырь без креста на маковке торчал. Деду Макару крест на часовню ставить запретили. Сельсовет, в один голос, строго-настрого запретил. Художники с дачи тоже за крест просили, письма в столицу писали. Не разрешили. Рано еще было. До крестов ли Советам? В деревнях власть не торопилась паспорта колхозникам выдавать. По справкам жили. Куда там кресты вернуть на церквы?! Большевики ведь так и не додумались за семь десятков лет, чем, кроме пьянства, простой народ в нищете смирить.

А часовенка, кроха такая, стоит себе второй век, красуется, любо дорого посмотреть. Как цела-то – целёхонька осталась? Всё в округе Советы порушили. Церквы пожгли, храмы взорвали. А тут малая часовенка у дороги в сиреневых кустах затаилась. В поселке Солнечном храм, правда, тож сохранился, безголовый стоял, без куполов. Взорвать не смогли, стены шибко толстые, кладка больно прочная оказалась. Тогда склад совхозный в храме устроили.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Мста – река в Тверской и Новгородской областях России. Название означает «чёрная» (от прибалтийско-финского Musta). Древнерусское – «Мъста».

2

В 1920 году на Соловецких островах располагался лагерь принудительных работ. Один из первых исправительно-трудовых лагерей в России после революции. В 1923 году возникло новое карательное учреждение – Соловецкие лагеря особого назначения (СЛОН). В начале 1937 года лагеря были преобразованы в Соловецкую тюрьму особого назначения (СТОН).

3

В устье реки Колыма на острове Каменка находится гидробаза. «Недалеко от берега… покосившиеся ворота. Через которые попадаем в подземные катакомбы и лабиринты мерзлотника. Это сооружение было построено, расширялось и обслуживалось заключенными в период с 1937 по 1954 год. От основного тоннеля, вправо и влево ответвляются дополнительные проходы. Когда-то здесь хранилась рыба, выловленная заключенными в реке Колыме, чуть позже размещались «продовольственные стратегические запасы». На Колыме и на севере Чукотки подобных хранилищ не мало».

Из книги «Путями первопроходцев. Л.Свердлов, В.Чуков, «Наука и жизнь», Москва, 2009 г.

4

Берлаг (Береговой исправительно-трудовой лагерь) – особый лагерь № 5 МВД СССР, в структуре ГУ СДС «Дальстрой» в 1948–1954 гг.

5

В 1924 году, после военной реформы, армия перешла на новую форму одежды. Отменялись нагрудные клапаны и нарукавные знаки различия, на шинели и гимнастерке нашивались петлицы; в пехоте – из малинового сукна с черной окантовкой.