Накафельные рисунки - Александр Ермак

ЖОРИК И БОЛЬШАЯ ПОЛИТИКА

Жорик был хиловат, и пацаны во дворе его частенько поколачивали. А когда им было лень дать ему пинка или подзатыльника, то просто плевались, метя в голову:

– Сопля. Чмо вонючее…

И некому было вступиться за Жорика. Не имел он ни брата, ни даже и сестры. Был единственным ребенком родителей, которые в дела его дворовые не встревали. Что они могли сделать: мать – больная женщина, только и вздыхающая день и ночь на своей кровати; отец – тихий пьяница, прошмыгивающий через двор утром на работу, вечером – с работы.

Не на кого было рассчитывать Жорику. И он смиренно сносил издевательства и побои. И не оставлял надежды как-нибудь извернуться, до чего-нибудь допереть своей головенкой. Часами глядел из окна на курящих во дворе пацанов и думал, думал, думал. И придумал, наконец. В один из дней, выждав, когда самый уважаемый пацан – Серега Баранов останется у скамейки один, Жорик рванул к нему:

– Сережа…

Тот даже не понял, что это обращаются к нему. Все и всегда его звали исключительно Бараном.

– Сережа, – повторил Жорик.

– Че? – выкатил глаза Баран.

– Сережа, – третий раз повторил Жорик и, глядя на парализованного Барана, изложил, – Давай я буду твоим помощником…

– Че-че?

– Ну, буду делать все, что захочешь…

Баран сплюнул в его сторону:

– Ты и так будешь делать все, что захочу…

Жорик помотал головой:

– Это когда ты меня поймаешь, то можешь заставить. А так я всегда буду рядом с тобой и все буду делать по своей собственной воле…

– По своей собственной? – повторил Баран.

– По своей собственной, – подтвердил Жорик.

Баран, прикинув, заподозрил:

– Ну и зачем тебе это?

Жорик с готовностью раскрыл карты:

– Сережа, ты у нас здесь самый сильный. Тебя уважают. И тебе ничего не стоит за меня заступиться…

Баран помолчал, ковыряясь в носу. Потом взял палку и бросил ее в кусты:

– Притащи…

Жорик послушно полез за палкой. Поднес ее на двух руках:

– Пожалуйста, Сережа.

Баран довольно усмехнулся. Особенно по вкусу пришлось ему слово «пожалуйста». И он даже подумал, как это раньше не догадался заставлять таких вот «жориков» произносить его. Сунул в зубы сигарету.

Жорик тут же вытащил из своего кармана спички, зажег одну и поднес:

– Пожалуйста, Сережа…

У того чуть сигарета изо рта не выпала, так он расплылся в улыбке.

Баран прикурил и, пустив пару колец, похлопал Жорика по плечу:

– Соображаешь…

Жорик, глянув на никогда нечищеные ботинки Барана, вытащил из кармана носовой платок. Плюнул на него и, насколько это было возможно, надраил барановскую пару.

Хозяин ботинок почесал репу:

– Чума…

Больше он Жорику ничего не успел сказать. К ним подвалили два знакомых пацана. Первый по привычке крикнул Жорику:

– О, чмо вонючее прикатило…

Второй также привычно занес руку, чтобы ударить. Жорик, ожидая тумака, сгорбился. Однако, напрасно. Баран, цыкнув слюной в сторону, строго указал:

– Не тронь его. И не обзывать больше…

Пацаны переглянулись:

– Ты че, Баран?

– Через плечо, – посмотрел тот на свои ботинки, – че слышали. Жорик – мой помощник. Кто его пальцем тронет или словом, урою…

– Как скажешь, – снова переглянулись пацаны, – че делать-то будем сегодня?

Баран зевнул:

– Я ниче не буду. У меня помощник есть. Жорик, пить хочется…

Жорик тут же рванул в подъезд. Принес из дома стакан воды.

Баран не спеша выпил. Пацаны, количество которых тем временем увеличилось вдвое, глядели, разинув рты. И шептались:

– Помощник… Ни пальцем… Помощник…

С этого дня Жорик повсюду следовал за Бараном. Исполнял его поручения. Их собственно было немного. Попить. Прикурить. Дать кому-нибудь подзатыльник. Беден был на фантазию Баран. И потому Жорик частенько сам придумывал себе работу. Попрыскать на Барана дешевым одеколоном. Подержать над ним зонтик. Вызвать «такси» – найти кого-нибудь, кто сможет дотащить Барана на спине до подъезда. И тому нравилось, что за него теперь многое не только делается, но и думается. Баран порой даже начинал беспокоиться, если рядом с собой не видел Жорика:

– Где мой помощник?

Все в округе называли его «барановской шестеркой». Но «за глаза». Сказать в лицо боялись. Кулаки Барана внушали большое уважение. И Жорик королем ходил по всему району.

Однако, улаживая дворовые дела, он совсем запустил школьные уроки. Двойки посыпались одна за одной.

– Придется тебя на второй год оставлять, – качала головой классная руководительница.

Эта мысль Жорику не понравилась. Не считал он себя дураком, чтобы по несколько лет в каждом классе сидеть:

– Не надо меня на второй год…

– Но с такими оценками…, – развела руками «классная».

Жорик не долго думал, как поступить. Самым сильным в школе был директор. К нему-то и зашел двоечник на одной из перемен.

– Чего тебе? – скривился занятый какими-то бумагами директор.

Жорик ответил тихим вопросом:

– Чем я могу вам помочь?

Директор так и обалдел:

– Что-что?

Жорик разъяснил:

– Наверное, я могу вам в чем-нибудь помочь.

Директор выпучил глаза:

– Ты? Мне? В чем?

Жорик собрался было высказать свои предложения, но директор сам сообразил:

– Ты мне… Да, ты мне будешь рассказывать все, что говорят в школе об учителях. Об учителях и обо мне. А также кто какую пакость затевает…

– Хорошо, – хлопнул глазами Жорик, – я буду стараться…

Раз в неделю он заходил в директорский кабинет и выкладывал все, что узнавал о школьных делах. Директор слушал, а иногда даже что-то записывал на бумажку:

– Хорошо…, хорошо…

Эти его визиты не проходили незамеченными для одноклассников. Они стали звать Жорика стукачом. Но опять же «за глаза». Сказать в лицо боялись. Росчерк пера директора внушал уважение не меньше кулаков Барана.

Двойки в дневнике Жорика превратились в тройки, и он теперь без проблем перебирался из класса в класс. Без проблем закончил школу. Без проблем выучился на фрезеровщика в ремесленном училище. Без проблем отслужил в армии. Вернулся домой.

Не торопился Жорик устраиваться на завод к станку. Не хотелось ему идти по стопам спившегося, ничего в жизни не видавшего отца. Смотрел Жорик в окно на новую смену пацанов и думал, думал, думал.

Верная мысль пришла, налетела на него, когда он переходил дорогу возле булочной:

– Твою мать, глаза разуй… – заорал башкобритый из окна взвизгнувшей тормозами машины.

– Баран, – узнал его Жорик, – Сережа…

– А-а, – сощурился тот, – помощничек. Живой?…

– Живой.

– Садись, если штаны сухие. Так и быть, прокачу…

Жорик сел:

– Хорошая машина.

Баран согласился:

– Ниче тачуля.

Жорик поинтересовался:

– Твоя? Заработал?

Баран фыркнул:

– Срок я заработал. Два года отсидел. Семьсот тридцать деньков от звонка до звонка. Дурак был. Но там умные люди научили. Теперь меня так просто не посадишь – я в политике. Работаю. Ниче, говоришь, тачка?

– Классная, – искренне восхитился Жорик. Погладил кожаную обивку, глянул на музыкальный центр:

– Работает?

– Обижаешь, – Баран нажал кнопку, и на них обрушилась громкая музыка.

Жорик глупо улыбнулся.

Баран тормознул у придорожного кафе. Не выходя из машины, крикнул через открытое окно:

– Эй!

К ним тут же подбежала приветливая девушка:

– Добрый день. Чего желаете?

– Два пива, – бросил через губу Баран.

– Минутку, – девушка метнулась к холодильнику.

Баран принял от нее бутылки. Одну дал Жорику. Тот прильнул к холодному горлышку и подумал, хватит ли у него денег, чтобы рассчитаться. Он же только за хлебом вышел.

Но Баран не заставил его платить. Да и сам не стал. Так и тронул машину, не глядя на ничего не имеющую против девушку.

Жорик удивился:

– А деньги?

Баран ухмыльнулся довольно:

– Все по-честному. Я же тебе сказал, в политике я теперь, в политике…

Жорик молчал, соображая. Баран продолжил:

– А ты где?

– Да, вот только из армии. Не знаю еще: куда?

– Из армии? По бабам соскучился?

– Соскучился…

Баран глянул на часы:

– Тогда поехали в сауну. Сегодня наш день.

Жорик ничего не понял про наш день, но не возразил. Ему было хорошо в машине с музыкой, с холодным пивом, за которое он ничего не заплатил. Но то, что было дальше, превзошло и эти все удовольствия. Баран тормознул возле одного из домов, в подвале которого оказалась сауна с небольшим бассейном. И они снова пили пиво и еще, кажется, водку. Парились и купались в бассейне вместе с совершенно голыми девушками. Потом одна из них увела податливого Жорика в какое-то темное помещение.

Утром слегка покачиваясь он вышел обратно в большую комнату. За столом с другой девушкой на коленях сидел Баран. Он подвинул Жорику бутылку пива:

– На, поправься.

Жорик сделал несколько жадных глотков. Посмотрел на Барана: