Личные мотивы - Александра Маринина

Настя вздохнула и терпеливо повторила рассказ о происшествии на водохранилище.

— Один из мальчиков, Витя Сорокин, утонул сразу, второй, Миша Савиных, скончался на операционном столе, а третьим как раз был Юра Пет…

— Стоп! — заорал Стасов, стискивая виски ладонями. — Давай еще раз помедленнее.

— Стасов, с тобой все в порядке? — озабоченно спросила Настя. — Может, мне лучше зайти попозже?

— Сиди смирно и медленно повторяй то, что ты только что сказала, — потребовал Владислав Николаевич.

— С какого места?

— Последнюю фразу. Один из мальчиков… как там дальше?

Настя добросовестно повторила собственные слова. На этот раз Стасов оборвал ее, едва она произнесла имя Миши Савиных.

— Сошлось, — пробормотал он. — Вот теперь все сошлось.

— Что у тебя сошлось?

— Настюха, ты что, не въезжаешь? Савиных же!

— И что? Ну, Савиных.

— Ты знаешь, чей он брат?

— Знаю, — пожала плечами Настя, открывая блокнот. — Вот, у меня все записано: мать — Савиных Зоя Петровна, в первом браке — Крамарева, имеет старшего сына Максима Крамарева, главу фармацевтического концерна и кандидата в депутаты Мосгордумы.

Стасов долго смотрел на нее, потом потянул себя за волосы в разные стороны, отчего стал похож на возмущенного ежа.

— Ну да, ты же не в курсе, это Доценко знает, а ты…

— Чего я не знаю? — напряглась Настя.

— Да того, что наш любезный друг Гашин до своего исчезновения жил в доме Максима Крамарева.

Да, Миша Доценко упоминал о том, что пропавший Славомир Ильич Гашин жил у своего знакомого в Подмосковье, но имени не называл, потому что обсуждал в тот момент с Настей чисто психологические вопросы. Речь шла о книге, которую Гашин хотел бы написать, а вовсе не о том, в чьем конкретно доме он проживал, пока не пропал невесть куда.

— Ничего себе! — протянула она изумленно. — Это что же получается, группа мстителей?

— Не удивлюсь, если фамилия той пожилой пары — Сорокины, — выдал Стасов загадочную фразу. — Петраков, Савиных и Сорокин. Гашин, Крамарев и супруги Сорокины.

Натолкнувшись на озадаченный взгляд Насти, он снова принялся терзать собственные волосы и ругать себя за то, что в голове у него все перепуталось, и он уже не может вспомнить, кто из его подчиненных какой информацией владеет. Напричитавшись досыта, он пересказал Насте показания Валентины Евтеевой и учительницы арабского Ольги Константиновны о некой паре пожилых людей, которые периодически приезжали в дом Крамарева и с которыми Максим Витальевич проводил секретные совещания в гостевом домике у Гашина.

— Действительно, похоже на группу мстителей, — согласилась Настя. — Только непонятно, кому, за что и почему спустя четверть века? И при чем тут Сорокины? Если предположить, что месть направлена на доктора Евтеева, то Сорокины не должны в этом участвовать, их мальчик утонул на месте, Евтеев его не лечил. И потом, если бы единственной целью был Евтеев, группа распалась бы сразу после его убийства, а они продолжают собираться и разводить секреты.

— Значит, есть что-то еще, — задумчиво проговорил Стасов. — Есть еще какая-то цель. И я сильно подозреваю, что эта цель — Павел Разуваев, который очень мешает как бизнесу Крамарева, так и его политической карьере. Отец Разуваева как-то связан с историей гибели детей. Он имеет к этой истории какое-то отношение.

— Но какое? Стасов, я не могу придумать тебе с ходу ни одного объяснения, которое ложилось бы в эту конструкцию. Мальчики угнали два плавсредства, не справились с управлением и погибли. Рядом на даче отдыхал Разуваев-старший. Что здесь может быть такого, что позволило бы Крамареву справиться с конкурентом?

— Не знаю. Но надо найти тех, кто может знать. Ты, кажется, что-то говорила об офицерах, которые сопровождали Разуваева во время отдыха… Или мне кажется?

— Нет, — Настя снова полистала свой блокнот, — тебе не кажется. Были два комитетчика, которые торчали в больнице до самого конца и очень переживали за мальчиков, потому что все случилось у них на глазах. Это именно они кричали в мегафон, чтобы ребята вернулись к берегу, и напугали мальчишек.

— Имена есть? — коротко спросил Стасов.

— Геннадий Антонович Кузьмин и Николай Павлович Самосадов. Кстати, я видела фотографию Гашина в молодости, он был очень эффектным кавалером. Если он не утратил свою привлекательность, то неудивительно, что твоя дорогая заказчица Евтеева потеряла голову.

— Кстати? — хитро прищурившись, переспросил Стасов. — Ну, если кстати, то можешь посмотреть, каков он сейчас, мне Доценко раздобыл его фотографию.

Она протянул Насте распечатанный с компьютера снимок, и у нее в памяти немедленно всплыло описание, данное сиделкой Яной и записанное Чистяковым. Что ж, надо признать, словесный портрет Яна дала отменный, у нее определенно талант к этому.

— Стасов, это он, — сказала Настя уверенно. — Можешь считать, что первый заказ Евтеевой ты успешно выполнил.

Полковник Алекперов сидел в машине и задумчиво рассматривал большой «сталинский» дом. В этом доме проживает Геннадий Антонович Кузьмин, а Хан любил сам все осмотреть на месте, прежде чем что-либо предпринимать. Хорошо бы и на Кузьмина этого взглянуть… Кузьмин Геннадий Антонович. Именно это имя назвал Кротову криминальный авторитет Артур после того, как «перетер тему» с нужными людьми. Хан не сомневался: Кузьмин — автор писем, которые получал Кротов.

Значит, дом — типичная «сталинка», вход в подъезды со двора, а со стороны улицы магазин итальянской сантехники, турфирма, книжный магазин, пиццерия. На противоположной стороне фитнес-клуб и…

Он отвлекся на машину, серебристый «Пежо», который притормозил у въезда в арку. За рулем сидела женщина, показавшаяся Хану знакомой. Елки-палки, да это же Каменская! А рядом с ней тоже кто-то, кого он знает, только не может сразу вспомнить. Но он совершенно точно встречал раньше этого здоровенного высоченного мужика, который вышел из машины и помог выйти Каменской. Они даже, кажется, когда-то вместе выпивали… Надо же, как иногда память подводит! Бывает, видишь человека и точно понимаешь, что знаешь его, встречал много раз, а мозги как будто переклинивает: не можешь вспомнить, где и когда. Но уж Каменскую-то он не забыл, и то слава богу.

Алекперов опустил стекло и крикнул:

— Анастасия!

Каменская вздрогнула, завертела головой, увидела машущего ей рукой Ханлара и радостно улыбнулась. Она и ее спутник двинулись к его машине, Хан вышел им навстречу.

— Какими судьбами? Я тебя недавно вспоминал, — сказал он. — Тебе Селуянов передавал от меня привет?

— Передал, спасибо. Вы знакомы?

Хан смущенно промолчал, а высоченный широко развел руки и засмеялся.

— А як же ж! Правда, это было давненько, но я тебя хорошо помню, Ханлар Алекперов. А ты меня, поди, забыл?

И тут он вспомнил.

— Стасов! Владик! А я смотрю — рожа до боли знакомая, а вот чья — никак не соображу. Надо же, какая встреча!

Он был искренне рад. О совместной работе с Каменской у него остались самые позитивные воспоминания, а уж сколько водки было по молодости лет выпито в одной компании операми Алекперовым и Стасовым — об этом даже упоминать неприлично.

— Вы в эти края по делу или так, погулять? — спросил Хан.

— По делу, но поскольку оно частное, а не государственное, то можно считать, что погулять, — смеясь, объяснил Стасов. — А ты небось по царевой нужде здесь землю топчешь?

— Небось, — уклончиво подтвердил полковник. — Кстати, Настя, с тебя коньяк, я твоему дружбану Селуянову убийство почти раскрыл.

— А почему с меня, а не с него? — запротестовала Настя. — Мы с ним теперь в разных упряжках, ты нас в одну кучу не вали.

— Ну да, — кивнул Хан, — он говорил, что ты в частный сыск подалась. Не жалеешь?

Каменская кинула быстрый взгляд на Стасова, и у Хана возникло мимолетное ощущение, что он спросил что-то не то.

— Нет, — ответила она, чуть помедлив. — Не жалею. Как представлю, что пришлось бы писать рапорт о продлении срока службы, а потом мне его завернули бы, так повеситься хочется. Лучше уж самой уйти, не дожидаясь, пока тебя невежливо попросят.

— Думаешь, попросили бы?

— Сто процентов. Мне через две недели полтинник стукнет. А я занимала полковничью должность, на которую и другие желающие были, помоложе и получше в смысле полового признака. Ладно, не будем о грустном. Ты лучше скажи, ты в этом доме кого-нибудь знаешь? Нас интересует некто Кузьмин Геннадий Антонович. Не слыхал про такого?

Хан в первый момент онемел, потом долго откашливался.

— А зачем он вам?

— Хороший вопрос, — усмехнулся Стасов. — Судя по нему, ты Кузьмина знаешь. Давай-ка не темни, у нас дело серьезное.

— У меня тоже. Пошли сядем в машину, поговорим.