Очерки жизни и быта нижегородцев XVII-XVIII веков - Дмитрий Николаевич Смирнов

Получив сведения, губернатор пишет магистрату: «…предлагаю городовому магистрату, чтоб оный показанных в ведомости детей отцов собрав, узнал, кто из них соревнитель пользе государства и своей собственной, который охотно последует высочайшему предмету и отдаст детей своих для научения…».

«Соревнителей пользе государства и своей собственной» оказалось среди нижегородских купцов и мещан немного. Пять человек из купцов и четверо мещан добровольно согласились отдать детей в училище. Пришлось усердствующему начальнику переменить форму обращения с подопечным населением. Очередное послание в магистрат гласило: «Я, видев толь нечувствительные сердца отцов, которые с отвращением как бы смотрят на изливаемую обожаемой монархиней щедроту и не хотят, детей своих очистить разумом просвещения, за непременный свой долг почитаю, приобща к сему ведомость уже назначенных мною в ученики, предложить магистрату, чтобы оный приказал отцам детей тех явить непременно в училище сего сентября 22 числа поутру за два часа до обеденного благовеста… А ежели не будут представлены, тогда о непослушании их донесено будет ея величеству».

В конце концов в открытом 22 сентября 1786 года училище оказалось 29 учеников из купцов и 151 из мещан (все мальчики и ни одной девочки).

Шесть полагающихся на Главное народное училище преподавателей были набраны из окончивших университеты (Московский и Петербургский) и местную семинарию. Из них в первые же годы существования училища приобрели добрую славу П. Русановский, И. Ф. Тимьянский и Я. В. Орлов.

Для первого класса училища, согласно уставу, количество учебных предметов было минимальным: чтение, письмо, арифметика, рисование. «Детей же греко-российского исповедания учить катехизису, для познания… веры и толкованию десяти заповедей, ради вкоренения нравоучения всеобщего».

Чтение и письмо в первом классе и русскую словесность в следующих классах преподавал Петр Русановский. Учителю предстояло, после усвоения детьми первоначальной грамоты, читать вслух и толковать следующее обязательное пособие: «О должностях человека и гражданина. Книга к чтению определенная в народных городских училищах». Книга была издана в Петербурге в 1783 году. Но спустя несколько лет известия о падении Бастилии в Париже перепугали российское дворянство, и правительство распорядилось изъять из книги главу «О гражданском союзе», где рассказывалось о том, как произошли гражданские общества, а в заключение говорилось: «…бывали в древности народы, да и ныне еще такие есть, у коих многие особы о благосостоянии граждан своих пекутся, и ту же власть имеют, какую имеет в государстве монарх. Сии общества называются республиками…».

Арифметику преподавал И. Ф. Тимьянский. Учитель умел заинтересовать детей занимательными задачами из популярного тогда курса математики Ефима Войтяховского. Одна из них очень полюбилась юным нижегородцам: «Нововъезжей в Россию французской мадаме вздумалось ценить свое богатство в чемодане: новой выдумки нарядное фуро и праздничный чепец а ля Фигаро. Оценщик был русак, сказал мадаме так: богатства твоего первая вещь фуро в полчетверти дороже чепца Фигаро. В общем стоют по с половиной четыре алтына, но настоящая им цена только сего половина. Спрашивается каждой вещи цена, с чем француженка к россам привезена?»

«Либерализм» первого периода царствования «милостивой» Екатерины сказался на мерах взыскания за ребячьи провинности. Запрещены были все телесные и унизительные наказания. В инструкции, розданной учителям, они перечислялись подробнейшим образом: ремни, палки, линейки, розги; пощечины, толчки и кулаки; дранье за волосы, за уши, ставление на колени; все посрамления и честь трогающие устыжения, как-то: уши ослиные, колпаки дурацкие и названия скотины, осла и тому подобных.

Не более десяти лет продолжалось «цветущее» состояние заведенных Екатериной Главных народных училищ. Не сбылись слова императрицы-лицемерки, воображавшей, что созданные ее повелением школы «распустятся пышным цветом». Недостаток отпускаемых средств сказался очень скоро, а перемена монаршего «либерального» правления после Французской революции на самое реакционное довершило остальное.

Директору Петербургского Главного училища Козодавлеву было поручено обревизовать губернские школы.

По возвращении Козодавлев доложил высшему начальству, что курс губернских Главных училищ слишком высок для потребностей городского общества, почему только немногие ученики доходят до высших классов… Указывалось также и на недостаток учебных книг, покупать которые не могли содержавшие училища Приказы общественного призрения за отсутствием средств.

Глава VIII

Русская обличительная литература XVIII столетия. Документы. Записки современников. Рассказы старых людей. Крепостники: отставной елизаветинский фаворит — А. Шубин, деспот в семье — Л. А. Пушкин, «лесной царек» — П. А. Собакин, екатерининский вельможа — В. Г. Орлов, граф-кулак — Б. П. Салтыков, столичный щеголь и мот — Н. Н. Головин.

Русская литература, неизменно внимательная и чуткая к положению простых людей, не однажды поднимала голос негодующего протеста против самовластья крепостников, душивших дарование и таланты. Достаточно вспомнить широко известное творение А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», комедию Д. И. Фонвизина «Недоросль», сатиру Н. И. Новикова.

Быт и нравы нижегородских помещиков ничем не отличались от образа жизни дворян других губерний. Сохранившиеся до наших дней документы и воспоминания могут служить доказательством сказанному.

Волжское село Работки упоминается в исторических документах около середины XVI века. Здесь сделал остановку Иван Грозный, отправляясь зимой 1548 года во второй поход под Казань. Внезапно наступившая оттепель заставила царя прервать путь и вернуться домой. В XVII веке село Работки, числившееся во владении российских патриархов, — оживленная пристань на пути из Нижнего в Персию. Низовые караваны, поднимавшиеся вверх бечевой, здесь имели суточный отдых для бурлаков.

После отмены в России патриаршества Работки перешли в казну. Петр I, празднуя в 1709 году рождение дочери Елизаветы, подарил ей «на зубок» бывшее патриаршее село.

Работки первых десятилетий XVIII века — одно из наиболее добычливых по рыбе мест Нижегородского Поволжья. Отсюда посылали многопудовых осетров и белуг в Петербург своей новой владелице царевне Елизавете. С именем этой царевны (в будущем российской императрицы) тесно переплетается имя первого собственника этого весьма популярного на Волге села.

Молодой гвардейский прапорщик Семеновского полка Алексей Шубин обратил на себя внимание семнадцатилетней дочери царя. Екатерина I (Петра не было в живых) сквозь пальцы смотрела на завязавшийся роман между Елизаветой и красавцем гвардейцем. Увлечение длилось несколько лет и держалось молодыми людьми в тайне, как этого требовал придворный этикет.

Анна Ивановна (приходившаяся Елизавете теткою), вступившая на трон в 1730 году, следила за каждым шагом дочери Петра, видя в ней возможную претендентку на русскую