Поэты 1840–1850-х годов - Борис Бухштаб

286. СУДЬЯ ШЕМЯКА

«Помоги мне, братец, — просит брат убогой,—Не оставь, родимый, милостью премногой!Вот уж наступают вьюги с холодами;Одолжи лошадку съездить за дровами».— «Ох, как надоело мне с тобой возиться!Век ты будешь плакать, век ты будешь биться.Видно, сам уж плох ты, пропил, знать, деньжонки,Что купить не можешь клячи-лошаденки.Счастлив, что пришел ты, как иду к обедни;Так и быть, возьми уж, только знай — в последний!Приведешь — и больше к моему порогуНи ногою, слышишь? Прогоню, ей-богу».Взял бедняга лошадь. «Дай уж оголовок»,—Просит он у брата. «Ишь ты, больно ловок!За него вечор лишь деньги отдал сам я;Оголовок знатный, нет, его не дам я —Изорвешь, испортишь, буду я в изъяне».— «Дай, ведь не к хвосту же привязать мне сани».— «Делай там как знаешь, людям поклонися;Где-нибудь достанешь, только отвяжися».Так сказав, богатый бедняка оставил;Бедный, взявши лошадь, путь домой направил.Думает он думу: как бы сани справить,Чтоб дрова из лесу до дому доставить?Повезет ли лошадь? Ведь без хомута-тоВоз тащить тяжелый будет трудновато.Ну, да уж устрою — я ведь парень ловкой:Ей к бокам оглобли привяжу веревкой,А чтоб не съезжали, я свяжу ремнямиКак-нибудь покрепче хвост ее с санями.Справил — и поехал в рощу за дровами.Нагрузивши дровни, по дороге гладкойТянет их до дому рядышком с лошадкой.Всё идет как надо, вот и дотащились;Только вдруг за что-то сани зацепились.«Эй, ну-ну! — кричит он, — вывози, родная!Тут уж недалечко, дам тебе сенца я».Палкой замахнулся: «Ну же, ну, тащися!»Конь рванул всей силой — хвост и оборвися.

Как наутро лошадь увидал богатый, —«Что ты с нею сделал? что в ней без хвоста-то? —Закричал он грозно. — Это, брат, неладно;Этак одолжать вас будет мне накладно.Мы пойдем к Шемяке: пусть он нас рассудитИ тебя за лошадь заплатить принудит».И пошел к Шемяке с братом брат убогой.Путь их был не близок: снежною дорогойШли они всё утро и, устав немало,Завернули оба в сельское кружало.Богача хозяин встретил с уваженьем:Кланяется в пояс — с нашим, мол, почтеньем;И вина, и пива гостю предлагает,Бедняка же будто вовсе и не знает.К богачу подсевши, пьет он с ним, гуторя;А бедняга на́ печь завалился с горя,Чтоб заспать свой голод. Слушая их речи,Он вздремнул немного — и свалился с печи.Как на грех, ребенок спал тут той порою;Он его, упавши, придавил собою…«Ах ты, душегубец! ах, беспутный Каин!Что ты тут наделал? — закричал хозяин. —Этого, брат, дела так я не оставлю,И на суд к Шемяке я тебя представлю».— «Что ж, пойдем к Шемяке, знать такая доля, —Отвечал бедняга, — буди божья воля!»И пошли все трое; а меж тем дорогой,Закручинясь, думу думает убогой:«Что ж теперь мне делать? Ведь меня засудят!Пропаду я, бедный! Эх, уж будь, что будет:Брошусь-ка я с моста и покончу разом!»(У бедняги с горя ум зашел за разум).Вот подходят к мосту; он перекрестилсяИ через перила вдруг перевалился.Под мостом в ту пору сани проезжали,Двое мужичков в них песни распевали.Вдруг на них свалился будто куль тяжелый —И замолкли звуки песни их веселой.Крик бедняга слышит: «С нами крестна сила!»Голову приподнял — перед ним верзила,Парень здоровенный, в бок его толкает,И ругает крепко, и с саней пихает;А под ним, уткнувшись в сено головою,Кто-то тяжко стонет и хрипит порою.Понял он, в чем дело, — и давай бог ноги;Но верзила парень стал середь дороги.«Глянь, что ты наделал, лиходей треклятый!Ведь пришиб до смерти моего отца ты.Ты за это дело мне ответишь, милый,И тебя к Шемяке потащу я силой».— «Что ж, пойдем к Шемяке: пусть он нас рассудит! —Говорит убогой. — Двух смертей не будет».Идут они в город вчетвером. ДорогойГрустно так повесил голову убогой:Думает, гадает, как бы умудриться,Чтоб от наказанья строгого отбиться.Он с дороги камень поднял с думой злоюИ, в мошну засунув, спрятал под полою.

На высоком стуле важно заседаетВ храмине Шемяка и свой суд вещает.И с благоговеньем пред судьею строгим,Кланяясь, предстали три истца с убогим.Первый свою просьбу изложил богатый.«Что ответить можешь на слова истца ты?» —Вопросил Шемяка. Тот, взамен ответа,Лишь потряс мошною: посмотри, мол, это!«А! — смекнул Шемяка. — Это он сотнягуМне за суд мой сулит. Выручу беднягу!»«Вот мое решенье, — говорит. — От братаТы с хвостом, не так ли, получил коня-то?Посему и должен ты радеть о том же,Чтоб ему скотину возвратить с хвостом же.Того ради конь сей должен находитьсяПри тебе, доколе хвост не отрастится».

Тут судье хозяин сельского кружалаЖалобу представил. Не смутясь нимало,На вопрос Шемяки бедный, без ответа,Лишь тряхнул мошною: посмотри, мол, это.И Шемяка сметил: «Вот еще сотнягуМне за суд он су́лит. Выручу беднягу!»И сказал: «Вот слушай, как в случа́е ономПоступить ты должен, следуя законам:У него ребенка ты убил родного,Так с его хозяйкой приживи другого».

Тут с поклоном третий подает прошеньеИ судью Шемяку молит о решенье.На вопрос Шемяки бедный, без ответа,Вновь трясет мошною: посмотри, мол, это!И Шемяка сметил: «А, еще сотнягуМне за суд он сулит. Выручу беднягу!»И сказал в раздумье: «В преступленье оном,Знай, сугубо винен ты перед законом:Срамно посягая на себяубийство,Ты, живым оставшись, совершил убийство.А как отца сыну уж не возвратишь ты,То за преступленье смерти подлежишь ты.Ляг же ты под мостом; он же, на́ мост ставши,Пусть тебя задавит, на тебя упавши».

Весело выходит от судьи убогой;Те ж в душе Шемяку всё клянут дорогой.«Что ж, любезный братец, — говорит бедняга, —Подавай коня-то!» — «Нет, зачем, сердяга;Я уж передумал. Нам бы помириться!Конь, хоть и бесхвостый, всё ж мне пригодится.Дам тебе деньжонок — разживайся с богом,И вперед, пожалуй, пригожусь во многом».Бедный согласился, с братом помирился,А потом к другому с речью обратился:«Ну, тебе с хозяйкой надо, знать, расстаться».— «Нет, я передумал; что с тобой возжаться!Мне детей не надо, — с ними только горе;Лучше помиримся и, со мной не споря,Вот возьми кобылу — славная лошадка —Да рублёв десяток, так уж, для придатка».— «Нет, я не согласен: подавай полсотниИль отдай хозяйку, — что тебе вольготней».Но расстаться с нею было не под силу,Отдал он бедняге деньги и кобылу.Тут убогий с третьим начал разговоры:«Ох, как горько слушать мне твои укоры!Видно, на сем свете не жилец я боле!Ну, ступай-ка на́ мост да скачи оттоле».— «Нет, я передумал! Что с тобой возиться:На тебя скакавши, сам могу убиться.Убирайся с богом!» — «Нет, родимый, дудки!Мы с тобой ходили в суд ведь не для шутки:Ты хотел обидеть горького беднягу,Так скачи, брат, с моста иль подай сотнягу».Как ни спорил парень, как он ни бранился,Всё ж таки на сотне с бедным помирился.

Вот домой приходит бедный развеселый.Уж не будет знаться он с нуждой тяжелой.Станет жить как люди, голод позабудетИ в миру считаться хуже всех не будет.А меж тем Шемяка дани поджидаетИ к нему за нею парня посылает.«Что ж, приятель, так-то держишь обещанье?Что сулил Шемяке ты за оправданье?»— «Что ж ему сулил я?» — «Три мошны с казною,В каждой по сотняге». — «Что ты! Бог с тобою!У меня в мошне той грош не заводился,А лежал вот камень — им я и грозился;Коль меня в ту пору он не оправдал бы,Я вот этим камнем в гроб его вогнал бы».Как узнал Шемяка о таком ответе,Отслужил молебен, что живет на свете.

287. ТРУЖЕНИКИ-ДЕТИ