Тильда. Маяк на краю света - Кейт Андерсенн

— Ладно, мужики, пошли — накормлю.

— Да не может он быть госпожой Тильдой, — услышала я где-то позади шепотки ребят. — У той лицо ведь все в шрамах, потому и маску носит. Просто ее кречет неразборчив, кого клюет насмерть, а кого — сразу в друзья… Сиреново отродье эти птички…

* * *

Кают-компания оказалась не самым ужасным местом по сравнению с трюмом, пусть от столовых дворца и отличалась разительно. Темно, грязно, подванивает. Сидим один на другом, ложки и миски сомнительной чистоты, котел прямо на столе дымится, и все, что текло мимо, застыло слизью, которая вовсе не торопится становиться невидимой.

Мерзко. Но я твердо вознамерилась попробовать матросское варево — давно не ела, а ничего иного не предлагали. И, оглядываясь на общий звон и чваканье, запустила и свою ложку — предварительно отерев ее о Чаковы штаны, что явно чище.

К моему удивлению, похлебка оказалась вкусной — толстая кожура драконьих фруктов и семечки отлично заменили овощи, а бульон из диковинного нежнейшего мяса — наваристым и почти сладким.

— Ну как, Дик? — кажется, Дрок решил взять надо мной шефство.

Бруно и старик, оказавшийся его отцом, немного дичились, остальные же слились в одну толпу. Пили мерчевильское вино, нахваливали буканбуржский суп, закусывали гудруитянскими фруктами.

— Вкусно, — не стала врать я.

Гупо похвалился:

— А то. Мясо сирен — самый деликатес.

Я поперхнулась. Что⁈ Мы едим… кого-то из сподвижниц Финтэ⁈.

Бруно и старик одновременно бросили ложки на стол.

— Вы едите сирен⁈.

Седой Хью — Фрида сидела рядом и тоже благополучно меня не узнавала, но и, к счастью, не опровергала легенды Дика-островитянина — хлебал по-прежнему, только что-то шепнув дочери. Фриде кусок поперек горла тоже не встал. Подвох?.. Или потому, что у них есть повод ненавидеть сирен?..

Но это все же разумные существа. Какова же разница между разумными и нет?.. Если даже у деревьев есть некая разновидность сознания…

Я помешала ложкой в миске.

Ни в одних анналах не упоминалось, чтобы буканбуржцы употребляли сирен в пищу. Помахать гарпуном, обычно безрезультатно — да, но не…

— Редко удается подстрелить сирену, а вчера был урожайный день — целых две. Бульон из хвоста — это…

— Есть сирен — варварство, — с холодной яростью объявил Бруно.

— Ой ли?

Мати подпер кулаком подбородок. Отозвался Прум:

— Да ребята, после того, что они с нами творили… Я даже с большим удовольствием наверну это дело! Гупо, налей-ка мне добавки!

Зазвенели миски, половник, ложки. У всех, кроме Бруно и Старика — даже островитяне не погнушались. Я колебалась. Хвост — это все же рыбья часть… И желудок сводило все сильнее.

Старик сдвинул брови и ответил:

— Ты не понимаешь, Прум. Остров Гудру тесно связан с сиренами. Именно они защищают его от внешнего мира. Потому что цивилизация не приносит ничего хорошего. Это завещал еще бард Сваль, он же и заключил с ними союз. Сирены для каждого гудруитянина — главные божества.

Союз⁈ А вот это становится интересным… Я машинально потянулась отправить в рот новую ложку, но остановилась. Разглядела. Бульон как бульон. Тьфу ты!

— Эй, тебя в жертву этим божествам принесли, старик — я ведь верно понял?

Наш утренний сосед мерчевилец откровенно уронил челюсть на этом вопросе, а Вир хихикнул и ребром ладони подбил ее назад. Похоже, подводные истории были известны не всем.

— Ты не понимаешь ничего… это честь. Попасть к богам. Если бы не пришли святотатцы…

У меня брови полезли на лоб. То есть, он на нас за спасение злится? Хорошо, что он не знает, что один из святотатцев — это я. Бруно остановил отца, собравшегося произнести куда более длинную отповедь:

— Отец, успокойся… Да, это честь. Жилось нам хорошо — о нас заботились. Мы видели то, что недоступно смертным, могли получать все, чего бы захотели…

— Кроме неба, — вставил Хью между ложками. — Спокойно, это из хвоста морского медведя. Сто лет не ел. Налей-ка добавки, Гупо.

И подставил пустую миску коку по совместительству.

Буканбуржцы взорвались на хохотом, Прум возмущенно крякнул, мерчевильцы и гудруитяне замерли на миг, кривя рожи, а я вздохнула с облегчением и набросилась на еду.

— Такую забаву испортил, — цокнул языком Дрок.

Кто-то из мерчевильцев сказал:

— А я думал, пираты и вправду каннибалы.

— То-то вы, лавочники, ничего не имели против, — широко ухмыльнувшись, подмигнул ему Дрок из-за моего плеча.

Боцман встал и, подливая очередные два половника, вставил:

— Если бы в них был такой же навар — отчего ж… А ты твердишь, Старик, будто попасть к сиренам — благодать Видящего.

Старик поднял белесые глаза на нашего кока-боцмана и ответил спокойно, но как-то зловеще:

— Ты, убийца богов, под водой нашел бы только смерть. А жизнь под водой — признание избранности.

Гупо издал презрительное фырканье и занялся подставленными под половник пустыми мисками.

— Признание, что у тебя есть мозги, — вспомнила я.

Пока они есть.

— Дик, и ты туда же⁈ — обиженно воскликнул мой местный покровитель Дрок.

Я подняла ладони, оглядываясь на соседа.

— Не, ребят, я — увольте. Мне под небом лучше. Но что насчет барда Сваля? Почему он завещал народу Гудру держаться вдалеке от цивилизации?

— А тебе не говорили? И чему только учат местную молодежь? — старик покачал головой с осуждением младшего поколения старшим.

— Делать татуировки, говорить с деревьями и… — подала голос Фрида, но отец ее резко одернул.

Я отложила ложку — миска показала дно, силы определенно вернулись в полном размере. Поискала салфетку вытереть губы, но не нашла, воспользовалась манжетом рукава Кастеллетовой рубашки.

Дряхлый отец Бруно сощурился, вперив взор в меня:

— А ты точно с острова?

Я выдохнула. Взгляды матросов оказались прикованы ко мне, и даже звон ложек на пару с чавканьем прервались. Видимо, вспомнили Голубинку, подозрения…

— Не точно.

Было бы жаль раскрывать свое инкогнито — слишком познавательно оказалось быть Диком.

— Я — ученый, помощник… госпожи Сваль. Собираю… материалы для нее.

Кажется, народу эта версия зашла.

— Так вот оно что.

— А сама она чего?

— Ну… — я обвела руками пространство вокруг нас, — ей было бы неудобно здесь. А… столько интересного. Вот про остров Гудру и сирен мы тоже хотим написать…

Я перевела полный надежды взгляд на Старика, надеясь перевести стрелки.