Тильда. Маяк на краю света - Кейт Андерсенн

Старик кивнул.

— О защите двадцать пятого мередиана. Маяка на краю света. Потому что… — он вдруг схватился за грудь, будто кончился воздух, и резко съежился. — Потому что смешение миров не приводит к добру.

Да как откуда. Всем понятно, откуда берутся дети. А про смешение миров — да, да, да! Я целиком и полностью на стороне Кастеллетова отца. Теперь я тоже мятежник?..

Все окончательно перепуталось.

— Но как же он сам?.. Ведь он сам… разве не приплыл из другого мира?..

— Приплыл. И заповедал всякому, кто его помнит, охранять ворота в него. Что и символизирует алтарь звезд. Но разве кто еще помнит?.. Ты сам слышал, квартирмейстер. Все вышло, как Сваль и хотел… Он покинул остров. Сирены создали тайфун, и после долгих скитаний «Свальбард», согласно вашим детским сказкам, пристал к берегу Черного Тополя.

— Буканбурга, ты хотел сказать, — влез Гупо, рьяный патриот.

Старик усмехнулся.

— Тысячу лет назад не было Буканбурга, мальчик.

Странно слышать обращение к просоленной седой бороде Гупо «мальчик».

Кастеллет будто отмер:

— Так легенды друидов правдивы? Были торговцы и топольцы, а пираты — это потомки экипажа «Свальбарда»?..

Легенды друидов… Вот его бурной молодости я завидовала: пока я сидела за книгами, Чарличек исходил всю будущую империю Ис ножками. Старик добавил к его восхищенному рассказу:

— Сваль смог превратить двадцать пятый мередиан в их умах в призрачную легенду — всю дорогу он подмешивал в питье ветреное зелье. Изменить память ему удалось. Но не привычки. Не те привычки, которые он надеялся пресечь здесь, забыть там, не пустить ни в один мир. Промысел. Война. Ненависть. Однако, отчаявшись, ушел в горы. Там женился во второй раз, но потом стал отшельником, уединился в труднодоступной пещере.

Та самая пещера. Бедняга Сваль. Но… подмешивать одурманивающее — все равно низко. Менять чью-то реальность без позволения… Почти легенда, почти божество, почти святой, тот, на кого можно было бы равняться… все равно не имел права…

— Но откуда ты все знаешь?..

— Сирены. Знают. Про то, что Сваль женился… Это подкосило нашу мать. Ведь кто поверит в законность брака с сиреной? Вы не поверили.

Скажите, пожалуйста… Вот вам и Видящий… Двоеженец. Теперь стать Тильдой Сваль… это звучало иначе. Возможно, он был великим человеком, но не… но не примером.

— Он ничего не обещал ей, но… глупое влюбленное сердце всегда надеется.

Мне — тоже ничего не обещал. А я надеюсь. Глупое влюбленное сердце. Я сжала кулаки на коленях под столом.

— И с тех пор сирены подобрались ближе к… Большой земле, как ты назвал материк, мальчик, — это относилось к Китэ. — И охотились на людей ради мести за разбитое сердце королевы.

Фрида выдохнула, собираясь что-то сказать, но ее одернул отец. И вот так получился вселенский разлад… Свали — сердцееды, теперь понятно, в кого Чарличек такой уродился. И дело не в рудниках и трудном детстве. Чтоб их всех морские медведи съели…

Нет, лучше не надо. Я еще немного… хочу посидеть с ним рядом, бок о бок. Теплый, между прочим, и такой свой среди этого всемирного безумия. А потом… я умею взывать к собственному рассудку. Это будет грустно. Но я смогу.

Чарличек предположил, и его голос отозвался во мне, передавшись из теплого бока:

— Далекозор он оставил на «Свальбарде», а компас…

— Подарил королю местного островного государства в качестве платы за сообщенный фарватер. Теперь это государство называется Мерчевиль.

— Мерчевиль! — вскричал Дрок. — Хотите сказать, что они уже были, когда мы только прибыли на берег⁈

Старик слабо улыбнулся. И снова его скукожило на миг.

— Вообще-то, Я уже это сказал, — ухмыльнулся Чак. — И лабиринты потому и ведут в Тополь, что…

Я эхом подхватила мысль.

— … что их построили топольцы, а свальбардцы всего оккупировали.

Старик продолжал кивать. Вот и объяснение их запустения.

— Ага! — довольно хлопнул в ладоши Китэ. — И я говорю вам…

Видать, Гупо разговор наскучил или перестал нравиться, потому как боцман-кок резко поднялся и принялся нас всех выгонять.

— Так, хватит уже этой мерчевильской светской беседы! Команде занять места согласно расписанию! Квартирмейстер, хоть вы скажите…

В резко воцарившейся тишине прозвучало нечто иностранное — говорил Кастеллет:

— Tu peux venir quand tu veux. Вы знаете, что это значит?

— Ты ведь тоже знаешь?

— Зачем он это сказал, если хотел закрыть дорогу к маяку?

— Потому что кто ищет, всегда найдет. Отец понимал, что тайну можно скрыть только на время. То, что должно случиться, случится. И кто мы, чтобы помешать ему?

Снова философия. Бруно, поддерживая отца под локоть, вывел его наружу. Матросы тоже начали рассасываться.

— Впередсмотрящий, на вышку, — приказал Кастеллет, кажется, чтобы хоть что-то приказать. — Команде занять места согласно расписанию — согласно приказу боцману.

— Так ведь штиль, квартирмейстер…

Но Кастеллет рявкнул:

— Выполнять! А ты, Дик… пошли-ка со мной.

Я впервые начала сомневаться, надо ли писать научный трактат о сомнительных похождениях Видящего. И вообще… обо всем. Потому безропотно направилась за квартирмейстером, как слепой — мне не привыкать. Мы вышли на нос. Ни ветерка. Я заслонила лицо ладонью от солнца, посмотрела наверх.

Матросы даже на ванты не полезли. Мялись внизу, поглядывая на нас.

— Ты… погорячился, — тихо сказала я.

— А?..

Кажется, Кастеллет витал мыслями далеко отсюда. Ему такая штучка была вообще свойственна. Ему и Авроре. Классика.

— Квартирмейстер должен уметь владеть чувствами — разве нет?

Чарличек мотнул головой.

— Темнейшество капитан — он пусть и владеет. Разберутся, не маленькие… — и схватился за виски, врываясь в волосы, вырывая из перевязанного лентой короткого хвоста.

Я положила руку ему на плечо. Много, да. Много всего. А он еще и от дяди Тири притопал. Что король ему рассказал еще про отца?..

И знает ли он что-то про моих родителей?..

И в целом мной тоже владело состояние, далекое от внешнего штиля. Я наблюдала, как Чак ходит взад и вперед и совершенно не знала, как успокоить и стоит ли. Лишь когда Чак перестал мельтешить и застыл изваянием, вперив взгляд в горизонт, вместо вопроса вывалила свое:

— Я вообще не понимаю… где моральный ориентир. Что правильно, а что нет?.. У каждого своя точка зрения, и каждый по-своему прав…

Кастеллет задумчиво потеребил отросшую рыжеватую щетину, глядя в безоблачный и по-прежнему безветренный горизонт.

— Их