Если, 2011 № 05 - Журнал «Если»

В книге Бэнкса важен не столько сюжет, временами довольно банальный (хотя он и не лишен неожиданных сюрпризов и поворотов), сколько впечатляющая картина сложной и многообразной Вселенной, на фоне которой и разворачиваются фабульные перипетии. И самым главным элементом в картине является вовсе не человечество, а раса насельников.

Разумные существа в созданной Бэнксом реальности делятся на два исходных типа: медленные и быстрые. Быстрые живут шустро и умирают молодыми; медленные — как отдельные особи, так и галактические культуры — преодолевают целые зоны. К быстрым они испытывают эмоциональную смесь симпатии, жалости и сочувствия. Ведущая и самая многочисленная раса среди медленных — насельники.

Официально они называются весьма замысловато: «Нейтрально плавучие первого порядка повсеместно распространенной высшей клады насельники газового гиганта». Да и внешний вид их причудлив: «Нечто вроде пары больших плетеных бахромчатых колес, соединенных короткой и толстой осью с сильно выпуклыми наружными ступицами, к каждой из которых был прикреплен гигантский краб-паук». Обладая продолжительностью жизни в миллиарды лет, они освоили всю Галактику (вернее — все газовые гиганты освоенной Галактики) еще в ту далекую пору, когда Вселенной исполнилось всего два с половиной миллиарда лет. Насельники, сочувствующие несчастным быстрым, добродушно позволяют человеческим ученым, прозванным наблюдателями, изучать свою культуру во всем ее почти немыслимом разнообразии. И лишь наблюдатели, способные вступить в контакт, могут разрешить тайну «насельнического списка», найти механизм его использования и, может быть, предотвратить межгалактическую войну.

А войны в реальности «Алгебраиста», к сожалению, являются обыденным фактом. Ведь не только люди и насельники обитают в достижимом космосе. Род людской в массе своей входит в пангалактическое объединение рас быстрых — Меркаторию, где играет заметную, хотя и не ведущую роль. Есть человеческие сообщества и за пределами Меркатории — анархические содружества так называемых запредельцев, обычно обитающие в открытом космосе и ведущие с бывшими единоплеменниками жестокую борьбу.

При этом автор не скрывает своего скепсиса по отношению к созданной им картине общества, весьма напоминающего ныне существующие и хорошо нам знакомые. Меркатория жестко иерархична, насквозь забюрократизирована, управляется коррумпированной и некомпетентной элитой. Высшее руководство пангалактического союза склонно к немотивированной агрессии и неоправданным репрессиям против собственных граждан. Из исторического экскурса узнаем, что это государство не раз развязывало несправедливые войны, и по ходу развития сюжета персонажи столкнутся со многими «скелетами» из политического шкафа Меркатории. Недаром один из наиболее симпатичных героев книги становится в итоге шпионом запредельцев.

Впрочем, и этих обитателей межпланетья Бэнкс вовсе не склонен рисовать розовой краской. Они тоже не чужды грязных приемов и выпадов из-за угла. Британский фантаст уверен: любое государство несовершенно, представляет собой «аппарат насилия», но изменить здесь ничего нельзя, поскольку это в природе государственной власти, а человек может только выбирать между меньшим и большим злом (на фоне некоторых других держав Млечного Пути, упомянутых автором «Алгебраиста», даже Меркатория выглядит совершенной утопией).

Свою книгу Бэнкс сооружает из хорошо знакомых образных блоков: трое друзей, связанных в молодости общим несчастьем; могущественный секрет древней и загадочной расы; угроза существованию целой планетарной системы, надвигающаяся из-за ее пределов, Даже главный злодей романа — лидер малопонятного изуверского культа Заморыша архимандрит Люсеферус, «действующий правитель ста семнадцати звездных систем», — явственно напоминает патентованных злодеев космической оперы золотого века НФ.

Впрочем, в отличие от некоторых более ранних космоопер Бэнкса «Алгебраист» не создает впечатления вторичности или недоработанности. Сюжетно текст выполнен на редкость тщательно, все «развешанные на сцене ружья» (сюжетные посылки) стреляют, все линии связаны, все точки над «i» расставлены. Даже главная тайна — смысл «насельнического списка» — оказывается в конце концов раскрыта наблюдателем Фассином Тааком. Роман выглядит воистину изящным, как бывают изящными иные сложные алгебраические уравнения.

При всей меланхоличности интонации и трагичности описываемых событий от книги исходит столь редкое в современной литературе ощущение веры в силу обычного человека и его способность победить судьбу, изменив роковое и, казалось бы, предопределенное развитие событий. Британский фантаст предлагает читателю поверить в то, что личность сильнее социальных механизмов и люди способны не только покоряться ходу бездушных исторических процессов, но и покорять их.

Поэтому искренним обещанием звучат последние слова книги: «Когда-нибудь мы все будем свободны».

Игорь ГОНТОВ

Рецензии

Ширли ДЖЕКСОН

ПРИЗРАК ДОМА НА ХОЛМЕ

Москва — СПб.: Эксмо — Домино, 2011. - 320 с.

Пер. с англ. Е. Доброхотовой-Майковой.

(Серия «Интеллектуальный бестселлер»).

4000 экз.

Вот и добрался до нас, спустя полвека, один из наиболее известных и ценимых англоязычной аудиторией шедевров мистической прозы — роман Ширли Джексон «Призрак дома на холме». Роман стилистически и композиционно сложен. А массовый читатель ждет в основном все-таки ясных «сверхъестественных ужасов». Попытки подогнать сложную книгу под среднего читателя закончились сокрушительным провалом: новая экранизация 1999 года получила заслуженную «Золотую малину». Если вы впервые открываете творчество Джексон, то забудьте о самом существовании этого фильма (хотя в 1963 году появилась удачная киноверсия романа).

В книге нет ни жутких монстров, ни потоков крови. В оригинале роман называется «The Haunting of Hill House». Ощущение этого «haunting» — одержимости дома — и есть основной источник сверхъестественного страха, подпитываемый поучениями полубезумного создателя Хилл-хауса. Мы так и не узнаем, было ли происходящее в доме действительно сверхъестественным феноменом, плодом аномальных способностей героини или результатом ее нарастающего сумасшествия. Хотя последнее вряд ли: со сверхъестественным то и дело сталкиваются и прочие персонажи — «охотники за привидением» доктор Монтегю и его компаньоны…