Проклятие лорда Фаула - Стивен Дональдсон

Высокий Лорд Протхолл властно произнес:

— Томас Кавинант, нам необходимо какое-то доказательство, что все рассказанное тобой — правда.

— Доказательство? — сдавленно переспросил Кавинант.

— Докажи нам, что мы можем тебе доверять. Ты принес нам приговор.

Мы этому верим. Но, может быть, это твоя цель — отвлечь нас от истинной защиты Страны. Дай нам какой-нибудь знак, Неверящий.

Трепеща, Кавинант чувствовал, что непостижимые обстоятельства его сна сомкнулись вокруг него, отрезав любую попытку к надежде или независимости. Он с трудом поднялся на ноги, чтобы достойно встретить поражение. Как к последней инстанции, он обратился к великану:

— Скажи им. Этиаран и себя винила в том, что случилось на праздновании. Потому что она проигнорировала предупреждение. Скажи им. Он горящими глазами смотрел на Морестранственника, желая, чтобы великан поддержал его последний шанс на автономию. После мгновения мертвой тишины, великан сказал:

— Мой друг Томас Кавинант говорит правду, в некотором смысле.

Этиаран, супруга Трелла, больше всех винила себя.

— И тем не менее! — сухо сказала Осондрея. — Может быть, она винила себя за то, что провела его на празднование… Что позволило ему… Ее боль еще ничего не значит.

И Протхолл низким голосом настойчиво повторил:

— Ты должен предъявить нам что-то более весомое, Кавинант. Нам необходимо принять решение. Ты должен выбрать между Страной и презирающим Страну.

Кавинант, помоги им!

— Нет! — хрипло выкрикнул он, повернув лицо к Высокому Лорду. — Это была не моя вина. Неужели вы не понимаете, что именно этого и хочет добиться от вас Фаул?

Протхолл встал, перенеся весь вес на посох. Когда он заговорил, его фигура, казалось, увеличилась в размерах, исполненная силы.

— Нет, я этого не вижу. Ты закрыт для меня. Ты просишь, чтобы тебе верили, но отказываешься проявить доверие. Нет. Я требую от тебя какого-либо знака, в котором ты нам отказываешь. Я — Протхолл, сын Двиллиана, Высокий Лорд по назначению Совета. Я требую!

В течение одного долгого мгновения Кавинант, казалось, колебался в нерешительности. Взгляд его упал на яму с гравием. Кавинант, помоги им! Со стоном он вспомнил, какой ценой заплатила Этиаран за то, чтобы он сейчас был в этом месте. Ее боль ничего не значит. Контрапунктом в ушах прозвучал голос Баннора — две тысячи лет. Жизнь или смерть. Мы не знаем. Но лицо, увиденное им среди огненных камней, могло быть лицом его жены. Джоан! — молча прокричал он. Была ли болезнь тела важнее, чем все остальное?

Он рванул рубашку, словно пытаясь обнажить свое сердце. Оторвав от прикрепленного к груди кусочка клинго свое обручальное кольцо, он натиснул его на безымянный палец и поднял левый кулак, словно вызов. Но настроение его было совсем не воинственным.

— Я не могу им воспользоваться! — с тоской крикнул он, словно кольцо все еще было символом женитьбы, а не талисманом Дикой Магии. — Я прокаженный!

Палата наполнилась возгласами удивления. Хатфрол и Гаф были ошеломлены. Протхолл тряс головой, словно впервые в жизни пытался проснуться. Интуитивное понимание, словно волна, прошло по лицу Морэма, и он вскочил на ноги, полный напряженного внимания. Великан тоже встал, благодарно улыбаясь. Лорд Осондрея присоединилась к Морэму, но в ее глазах не было облегчения. Кавинант видел, как сквозь первое мгновение замешательства она пытается пробиться к сути дела, увидел, как она думает — спасение или проклятие? Казалось, из всех Лордов лишь она одна понимала, что даже этого знака недостаточно.

Наконец Высокий Лорд совладал со своими чувствами.

— Теперь мы наконец знаем, как вас принимать, — произнес он. — Юр-Лорд Томас Кавинант Неверящий и Носящий Белое Золото, добро пожаловать с правдой. Прости нас, ибо мы не знали. Тебе подчиняется Дикая Магия, которая разрушает мир. А сила — во все времена устрашающая вещь.

Лорды отдали Кавинанту салют, словно одновременно и хотели призвать его, и защититься от него, а затем разразились песней:

Дикая Магия заключена в каждом камне Страны,И Белое Золото может высвободить ее или подчинить.Золото — металл, не встречающийся в Стране,И Закон, по которому была создана Страна,Не может управлять им, ограничивать или подчинятьЕго себе. Ибо Страна прекрасна,Как мечта сильной души о мире и гармонии,А красота невозможна без порядка.И Закон, который дал жизнь времени, —Это созданный Создателем Страны контроль,Краеугольный камень, стержень, ось той анархии,Вне которой было сотворение времени,А во времени — земли,А на земле — тех, кто ее населяет.Дикая Магия содержится в каждой частице мира,И ее высвобождает или подчиняет Золот,Которое родилось не в Стране,Поскольку эта сила — якорь Арки Времени,Которая охватывает и управляет временем. Чисто белое золото,Не черное, не красное, не алое, не зеленое —Потому что белизна — это цвет кости,Структуры плоти, основы жизни.И сила эта — парадокс,Ибо сила не может быть без закона,А Дикая Магия не имеет закона,И Белое Золото — парадокс,Ибо оно говорит в пользу кости жизни,Но в нем нет части Страны.И Носящий Белое Золото Дикой Магии — парадокс,Ибо он — все и ничто,Герой и глупец,Могущественный и бессильный,И одним словом правды или предательстваОн может спасти или проклясть Страну,Ибо он безумен — и мудр,Холоден — и горяч,Найден — и утерян вновь.

Это была непонятная песня, странно гармоничная, хотя и без созвучия, позволившего бы слушающему отдохнуть. И в ней Кавинант мог услышать хлопающие крылья стервятников, когда голос Фаула произнес: Ты обладаешь силой, но никогда не узнаешь, как ею распоряжаться. Ты не сможешь в конце сражаться со мной. Когда песня закончилась, Кавинант подумал о том, помог ли он своей борьбой или нанес ущерб манипуляциям Презирающего. Ответить на этот вопрос он не мог. Он ненавидел и боялся правды предсказаний Фаула. Он нарушил безмолвие, последовавшее за пением Лордов. — Я не знаю, как этим пользоваться. И не хочу знать. Вот почему я его не ношу. Если вы считаете, что я — некое воплощение спасения, то это ложь. Я прокаженный.