Залив Голуэй - Келли Мэри Пэт

Джонни Ог и Пэдди норовили встать, чтобы оглядеться по сторонам.

— Сядьте, сядьте! — прикрикнула я на них.

Но матрос помоложе сказал:

— Ничего страшного. Пусть поприветствуют Америку стоя — лицом к лицу. Это довольно жесткие края, которые пахнут страхом и тревогой. Смотрите Америке в глаза, ребята.

Майра держала Грейси, Дэниел жался к ее ногам. Вокруг меня столпились Стивен, Джеймси и Бриджет. Томас сидел на лавке один и смотрел назад, на «Сьюпериор». На корабле ему понравилось, и это было заметно. Томас отказывался оставаться в трюме. Однажды Майра нашла его в каюте капитана, где он развлекал капитанскую жену рассказами о роскошных балах, выездах на охоту и других событиях из жизни Мерзавцев Пайков. Та жадно вслушивалась в каждую деталь, шокированная до глубины своей пресвитерианской души.

— Содом и Гоморра, — повторяла она. — Просто Содом и Гоморра.

Тогда он еще пожал руку капитанской жене — это в семь-то лет! — и произнес: «Благодарю вас за ваше гостеприимство». «Откуда это у него взялось? — частенько удивлялась Майра. — Ну откуда? У Мерзавцев Пайков и в помине не было галантности, это я тебе точно могу сказать», — заверяла она.

Я незаметно коснулась свертка с соверенами у себя под юбкой. Целы. Там они были в безопасности. А проверила я их, потому что мы уже приближались к толпам людей в порту.

— А что это так пахнет? — спросила Майра у молодого матроса.

Это был не запах океана, не рыба… В горячем тяжелом воздухе витало нечто другое.

Майра с удовольствием вдохнула.

— Здорово.

— Это кофе и корица, — ответил моряк, подгребая к причалу. — А видите эти груды желтых фруктов? Это бананы, мэм.

— Здесь масса грузов из Мексики, Кубы, Коста-Рики, Пуэрто-Рико и других испанских колоний, — сказал парень. — Испания долгие годы сражалась за Новый Орлеан с Францией. Старик Наполеон вроде победил, но потом переиграл, продал все американцам, но тут многое осталось французским — хоть и очень отличается от Франции.

— А вы и во Францию плавали? — спросил Джонни Ог.

За время путешествия он стал любимцем матросов, карабкался по канатам, помогал с парусами. Майра поощряла его в этом: «Давай, море у тебя в крови».

— Мы плавали по всему миру, парень.

— А мы направляемся в Чикаго, — сообщил Пэдди молодому матросу.

— Чикаго находится в тысяче миль вверх по реке. В этом году уже слишком поздно отправляться так далеко на север, миссис, — сказал тот мне.

— Там сейчас уже холодно, — вставил матрос постарше. — А еще говорят, что в Чикаго ветры дуют без остановки.

— Ну, с прохладным бризом я как-то справлюсь.

— Вам нужно найти пароход, колесное судно, которое отвезет вас вверх по реке. Только делать это нужно быстро.

Колесное судно? Пароход?

— Взгляните туда, — сказал он, показывая на большой белый пятипалубный корабль. — Это «Ривер Куинн», — продолжал он. — Он довезет вас до порта на реке Иллинойс, там вы пересядете на другое судно, которое поплывет по каналу, но если канал уже замерз…

— Не торопитесь уезжать из Нового Орлеана, — сказал молодой матрос Майре, которая ему явно нравилась. Он подмигнул ей, и она улыбнулась в ответ. — Кроме всего прочего, тут есть кофе с бенье.

— А что такое бенье? — спросила Майра.

— Это такой пончик с начинкой, мэм.

— А что такое пончик? — тут же спросила я.

*

Они помогли нам подняться на причал. Я попыталась идти, но доски помоста раскачивались, словно палуба «Сьюпериора». Я не могла сохранить равновесие — не знала, куда ступить, чтобы не упасть.

Стивен извивался у меня на руках:

— Опусти. Опусти.

На солнце его рыжие волосы стали еще ярче, и жара, похоже, нисколько его не смущала. Я опустила Стивена, и он сразу пошел вперед, вдоль длинного пирса, по направлению к докам. Бриджет ушла вслед за ним. А потом за ними побежали и остальные: Джонни Ог, Дэниел, Пэдди и Джеймси.

— Подожди нас, Стивен! — крикнул на ходу Пэдди.

Майра, удерживавшая Грейси у себя на бедре, повернулась к Томасу.

— Вашу руку, сэр, — сказала она, беря его за запястье, после чего они важно пошли по пристани.

Я неуверенно шагнула вперед правой ногой, затем подтянула левую.

Итак, Майкл, наши дети идут впереди нас, за исключением разве что малыша внутри меня — нашего младшенького, Майкла Джозефа Келли, который родится уже в Чикаго. В Америке.

Глава 23

На пристани нас захлестнула волна портовых рабочих, пассажиров и уличных торговцев. Я поймала Стивена, Бриджет ухватилась за мою юбку. Майра держала на руках Грейси, но мальчишки уже затерялись в толпе.

— Вон они! — крикнула Майра.

Оказывается, они присоединились к группе людей, глазевших на выступление двух мальчиков. Одному из них было лет десять, а другому — около восьми. Старший распевал песню:

— Я наклонюсь, вокруг обернусь,

Подхвачу тюк хлопка.

Я наклонюсь, вокруг обернусь,

Подхвачу тюк сена!

Младший мальчик иллюстрировал песню танцем: наклонялся, делал вид, что подбирает что-то с земли и укладывает в воображаемую кучу.

Наши дети протолкались в первые ряды и принялись отбивать ритм для танцующего мальчика: сначала притопывали ступней, а потом выстукивали босыми ногами по доскам причала.

— Ты только глянь на наших парней, — сказала мне Майра. — Уже освоились, все им нипочем.

У американских мальчишек были темно-коричневые лица и короткие жесткие кудряшки волос на голове.

Проходившие мимо мужчина и женщина остановились рядом со мной.

— Хозяин не должен позволять своим рабам резвиться на людях подобным образом, — сказала дама.

— Слишком много этих негритят разгуливает по Новому Орлеану, — согласился мужчина, и они пошли дальше, продолжая жаловаться друг другу.

Рабы? Эти маленькие мальчики?

— Все, довольно, расходитесь, это рабочий причал! Проваливайте, обезьяны! Убирайтесь отсюда, черное отродье!

Произнесено это было с акцентом — ирландским акцентом.

Высокий коренастый мужчина, сплошные мускулы и мощь, протолкался сквозь толпу и завис над негритятами, замахнувшись на них дубинкой.

— Побойтесь Бога, мужчина, вы же проломите им головы! — воскликнула Майра.

— Именно это я и собираюсь сделать, миссис!

Двое мальчишек попытались скрыться в толпе, но грозный человек поймал танцора за руку и поднял его в воздух, тогда как парнишка постарше убежал.

— На моей пристани нет места дикарям.

Он опустил ребенка вниз, но продолжал крепко держать его.

— Оставьте его в покое! — сказала я ему по-ирландски.

— Кто это говорит? — спросил он.

— Это говорю я, миссис Майкл Келли! Такому крепкому мужчине, как вы, негоже мучить ребенка. Разве не довольно этого в нашей с вами бедной стране?..

— О какой это бедной стране вы толкуете, миссис? Моя страна — здесь! — Он грозно топнул ногой по пристани. — И работа моя состоит в том, чтобы заставлять это сборище лоботрясов работать.

Он указал своей дубинкой в сторону кораблей, где группки портовых рабочих загружали и разгружали грузы, по сходням таская на своих плечах мешки.

— Это ирландцы, — сказал он. — И все работают, миссис. Никто не шатается без дела, как эти отпрыски сатаны.

— Вы говорите как старый протестантский проповедник, — бросила я. — Вы тоже питались бесплатным супом?

Это его достало. Он отпустил мальчишку, который тут же удрал, пригнув голову.

— Кто вы такая, чтобы укорять меня супом? Я придерживаюсь своей веры! — вспылил он.

Толпа разошлась, и теперь перед этим громадным мужчиной стояли только мы с Майрой и наши дети.

— Я католик не хуже, чем вы или кто-то еще, — сказал он. — Каждое воскресенье я кладу деньги на тарелку в церкви Святого Патрика. И не говорите о том, чего не понимаете, миссис. Ничего хорошего не выйдет, если быть мягким с рабами, и не важно, сколько им лет. Такая здесь жизнь. Вы об этом просто еще узнаете. А что касается ваших крепких и здоровых мальчишек, то они должны работать, а не торчать здесь без дела, пялясь на всякие глупости.