Птицелов - Юлия Остапенко

Полюбовавшись немного на неравную битву Илье с привратником, Лукас сжалился над бедным мальчишкой. Тот мог так ещё два часа проболтаться, а Лукасу это было ни к чему. Он накинул на плечо плащ, прихватил перевязь и, пристёгивая её на ходу, спустился вниз. Во дворе стоял галдёж: Илье требовал, чтоб его впустили, привратник твердил, что не велено.

— Ну полно, Вальтер, хватит измываться над мальцом, — бросил Лукас. — Открывай.

— Уж как скажете, мессер, — проворчал старик, с видимой неохотой доставая ключи. Лукас серьёзным тоном похвалил его за старание и подмигнул Илье. Тот отступил от ворот и сглотнул. Лукас терпеливо дождался, пока привратник отопрёт калитку, шагнул вперёд и вдохнул полной грудью.

— Погода-то какая сегодня, а? Одно загляденье. Пошли, пройдёмся, — сказал он, на ходу приобнимая Илье за плечи. Тому ничего не оставалось, кроме как, еле переставляя обмякшие ноги, присоединиться к бывшему хозяину. Смотрел он при этом в землю.

— Чудо, а не погода! — игнорируя его смущение, продолжал восхищаться Лукас.

Вечер и впрямь выдался славный — морозный, но ясный и безветренный, дышалось хорошо, свободно. Уже смеркалось, и народу на тесных улочках было немного, а темнеющие дома понемногу озарялись огнями, вспыхивавшими один за другим, как светлячки. Лукасу, целый день проторчавшему в добровольном заточении, всё это доставляло не меньшее удовольствие, чем ощущение напрягшегося плеча Илье под ладонью.

— С-сэйр Лукас, — выдавил наконец Илье; к тому времени они прошли уже два квартала. — Меня послала… месстрес Селест. Она просит вас…

— Вернуться, знаю, — кивнул Лукас. — Успеется. Но сперва мы с тобой напьёмся. А? Что скажешь? Давненько мы не напивались вдвоём, верно, старина?

Илье не ответил — да и что ему было на это ответить, ведь он знал не хуже Лукаса, что они не напивались вместе никогда. У Лукаса на этот счёт было железное правило. Не потому, что подобная фамильярность могла дурно повлиять на послушание его оруженосца. Нет, на то у него были совсем иные причины.

Со стороны рыночной площади мимо них с грохотом прокатила повозка, гружёная свиньями. Свиньи верещали и тыкались грязными рылами в укрывавшее их полотно. Воняло от них просто адски.

— Вот, тут как раз отличная забегаловка! — стиснув окаменевшее плечо Илье с такой силой, будто намеревался вывихнуть сустав, заорал Лукас ему в самое ухо и, прежде чем окончательно ошалевший оруженосец успел опомниться, втолкнул его в распахнутую дверь таверны. Свиньи вместе со своей вонью и визгом поехали дальше, а на беднягу Илье обрушился камнепад новых звуков и запахов, примерно столь же привлекательных. Как и всегда в это время суток, таверна «У сивого мерина» была битком набита типами самой сомнительной наружности и репутации: наёмниками, кулачными бойцами, скоморохами, шлюхами и карточными шулерами, причём последних здесь водилось особенно много. Даже в наиболее удачные дни здесь нельзя было встретить хоть самого завалящего рыцаря, поэтому в Лукасе держатель сего весёлого заведения души не чаял. Сам же Лукас облюбовал эту забегаловку ещё в юности и позже частенько встречался здесь с Дереком, тем более когда тот уже принял сан. Впрочем, не только с ним. Более надёжного места, в котором не составляло труда затеряться и провести сколь угодно секретную встречу со сколь угодно кровавым исходом, в столице было не сыскать.

Илье никогда здесь не бывал: заходя в «Сивого мерина», Лукас всегда оставлял его за дверями, а чаще занимал каким-нибудь поручением. Сам же Илье, как и полагалось хорошему оруженосцу, не задавал вопросов.

Он и теперь их не задавал, хотя, без сомнения, был абсолютно уверен, что Лукас собирается его убить.

— О-о, мой дражайший мессер, как давно вы не бывали в наших краях! — заголосил конопатый трактирщик, стоило только Лукасу с Илье переступить порог. — Я уж решил, вы о нас напрочь позабыли!

— Вас забудешь, — ухмыльнулся Лукас и хлопнул трактирщика по плечу. Левой рукой: правой он до сих пор обнимал, а точнее крепко держал Илье. Памятуя о юркости своего бывшего слуги, Лукас знал, что тот драпанёт при первой возможности. Впрочем, это было бы глупо с его стороны: ведь Лукас действительно собирался вернуться в дом Селест.

Трактирщик в ответ на проявление такой благосклонности заулыбался щербатым ртом ещё шире, но кланяться не стал. Своего статуса Лукас в этой забегаловке старался не афишировать.

— Ваши излюбленные апартаменты как раз свободны, по счастью, — сообщил трактирщик. — И в полном порядке, как всегда.

Это означало, что войлок под деревянными шпалерами по-прежнему регулярно перебивается, и петли потайной двери всё так же смазываются, чтоб не заклинило в самый неподходящий момент. Иногда в эту дверь Лукас удирал, иногда — вытаскивал трупы. Он искренне надеялся, что сегодня ему не понадобится делать ни того, ни другого, так что войлок его интересовал, пожалуй, больше.

— Ну раз как всегда, то и выпивку тащи, как всегда, — распорядился он и посмотрел на помертвевшего Илье, ободряюще улыбнувшись ему. — Если только мой друг, как и я, предпочитает сухое белое. Прости, Илье, честное слово, запамятовал.

— Винный буфет полон, мессер, не извольте беспокоиться.

Когда они оказались в том, что трактирщик именовал «апартаментами», Лукас наконец отпустил своего пленника, прошёлся по комнате, на ходу переставил свечи, гремя медными канделябрами, и, ногой отодвинув кресло, стоящее во главе небольшого дубового стола, сел в него с удовлетворённым вздохом. Все эти действия предпринимались для того, чтобы его спутник не услышал щелчка, с которым повернулся ключ в замке двери, через которую они только что вошли.

— Не гляди на меня так, Илье, — потребовал Лукас. — Знаю, местечко сомнительное, но, Единый ведает, одно из немногих в этом проклятом городе, где можно спокойно поговорить. Да садись ты, — добавил он, видя растерянность бывшего слуги, и встал. — Я нам налью.

— Я сам! — подскочил севший было Илье, но Лукас жестом остановил его.

— Ну уж нет, благородный мессер, вы у меня больше не в услужении, так что позвольте для разнообразия мне вам услужить.

А заодно остаться в уверенности, что ты меня не подпоишь, добавил он про себя, открывая стоящий в стенной нише буфет. Ровные ряды бутылок тускло поблескивали зелёным стеклом. Лукас не знал, что наливали в главном зале «Сивого мерина», но здесь, в «апартаментах», выбор всегда был отменный.

— Материнское будешь? — не оборачиваясь, осведомился Лукас.

— Как скажете…

— Оно здесь неплохое, десятилетней выдержки, — продолжал Лукас, вытягивая бутылку и отряхивая солому, прилипшую к стеклу. — По крайней мере, когда я был тут в последний раз, походило на десятилетнее.