День помощи - Андрей Завадский

Все началось с разговора, состоявшегося два дня назад в одном из кафе, излюбленном месте отдыха военных моряков, получивших увольнение. Развалившись в пластиковых креслах, два собеседника неторопливо тянули из высоких бокалов прохладительный напиток, бросая заинтересованные взгляды по сторонам. Нас самом деле каждый из них был напряжен, как взведенный спусковой механизм, и в любое мгновение ожидал появления людей из контрразведки. Здесь, в гуще народа, большая часть которого имела честь быть офицерами иранского флота, происходила встреча двух шпионов, агентов враждебной державы.

– Контрразведке что-то известно, – одетый в обычный европейский костюм мужчина, немолодой, лысеющий, выглядевши немного помятым, словно бы чем-то измученным, говорил на фарси, чтобы не привлекать внимания отдыхающих. Все, кто был рядом, наверняка бы насторожились, услышав английскую речь, благо очень многие из присутствующих быстро смогли бы ее опознать. – Боюсь, в скором времени вас могут арестовать, мой друг. И вы, конечно, понимаете, чем обернется для вас обвинение в шпионаже.

– Шайтан! – выругался капитан Хандан, который и был собеседником европейца, здесь известного под именем Салли Джонса. – Это смертная казнь, без всяких сомнений. Но что же делать? Вы предупредили меня, значит, вы может помочь?

– Разумеется, мой друг, – серьезно кивнул Джонс. – Вы и ваши люди сделали для нас столь многое, что мы не можем просто бросить вас. Вы оказали моей стране неоценимые услуги, и очень многие мои товарищи не простят себе, если вас казнят на главной площади Тегерана. У нас есть план, но действовать нужно быстро, ведь счет идет на дни или даже на часы.

Официально человек называвший себя Джонсом, которого в родной Америке, разумеется, знали совсем под другой фамилией, был работником небольшой фирмы, зарегистрированной в Европе и занимавшейся, помимо прочего, контрабандными поставками в Иран различной электроники и судовых двигателей. За такую деятельность его ожидало все в той же Америке весьма суровое наказание, но все это на самом деле являлось только прикрытием для главы разведывательной сети ЦРУ в Иране. Любые поставки запрещенного к экспорту в данную страну оборудования были санкционированы Лэнгли, чтобы расположить иранское руководство, не жаловавшее чужаков, тем более, американцев, к этому человеку.

И сейчас тот, кого в этой части света знали, как Салли Джонса, встречался с лучшим своим агентом, завербованным два года назад, и сейчас уже являвшимся руководителем группы информаторов, большая часть которых была военными моряками. Капитан Хандан, немногим посвященным сотрудникам американской разведки известный под псевдонимом Омар, исправно передавал своим заокеанским хозяевам весьма важную информацию, касающуюся военно-морских сил Ирана, но сейчас его карьере разведчика должен был придти конец. И дело было вовсе не в контрразведке, которая пока, скорее всего, даже не подозревала, что сразу несколько офицеров иранского флота, весьма высокопоставленных, занималась откровенным шпионажем. Так решили на самом верху, в центральном аппарате ЦРУ, и мотивы этого для Джонса были окутаны тайной.

– Мы хотим вытащить не только вас, капитан, но и ваших товарищей, – продолжил Джонс, внимательно изучая проходивших мимо людей. Иранские спецслужбы не были настолько хорошо оснащены, чтобы вести наблюдение дистанционно, прослушивая разговоры при помощи мощных микрофонов или подобных средств, а обычного соглядатая Джонс выявил бы очень быстро, как никак, годы практики в самых разных уголках планеты.

– Вы все оказали очень важные услуги Соединенным Штатам, – Джонс не без удовольствия отметил беспокойство на лице собеседника. Капитан был готов впасть в панику, топор палача уже маячил перед его внутренним взором, а это означало, что любые указания он исполнит с великой радостью, надеясь сохранить свою жизнь. – И выход для вас один – срочно покинуть страну. В Штатах ваши знания особенностей иранской армии и флота пригодятся, вы станете одним из наших консультантов, мы поможем вам начать новую жизнь.

Джонс не добавил, что, ступив на американскую землю, его собеседник, прежде всего, должен будет выступить пред прессой с обличающей мракобесие и деспотизм исламского режима, и восхваляющей демократические ценности речью. Это был обязательный элемент программы, которую выполнял каждый перебежчик, поэтому он и не стоил упоминания.

Признаться, Джонсу было жаль этого офицера, точнее, было жаль терять столь ценный источник информации. Фанатичных иранцев оказалось крайне сложно склонить к сотрудничеству с западными разведками, и то, что на него, Салли Джонса, работал целый капитан, следовало считать огромным успехом. Что ж, придется, видно, подыскивать нового информатора, а это означало трату времени, денег, доверия начальства. Но приказ есть приказ.

– Бежать, – оживился Махмуд. – Но как?

– Очень просто, – Джонс позволил себе снисходительно усмехнуться. – На том самом катере, которым вы, капитан, командуете. Вы выйдете в море, вы же регулярно бываете в плавании, патрулируете морские границы, следите за нашими кораблями? Значит, из гавани вас выпустят, а потом просто исчезнете вместе со своим катером, вот и все.

– Меня успеют потопить, прежде чем катер достигнет одной из ваших или союзных баз, – возразил Хандан. – От самолетов мне не уйти, это самоубийство!

– Наша эскадра дрейфует всего в полусотне миль от иранских берегов, – ответил Джонс. – Вам нужно только добраться до нее. Я сообщу вам кодовый сигнал и частоту, на которой вы должны его транслировать, чтобы наши моряки не открывали по вам огонь. А вот тех, кто будет вас преследовать, они отгонят. Капитаны нескольких наших кораблей получат соответствующие указания в ближайшее время, разумеется, если вы согласны на предложенный план.

– Что ж, тогда я готов рискнуть, – Хандан больше не сомневался. – Тем более, ничего иного, видимо, мне не остается. – Даже вероятность погибнуть в бою, под своими же, иранскими бомбами, была лучше, чем позорный приговор и неминуемая казнь. О своей семье, о молодой жене и двух дочках в этот момент капитан даже не думал.

– Отлично, – довольно кивнул американец. – Тогда запомните следующее: "Эгида", частота двести восемь. Это ваше магическое слово "Сезам", как в сказке, – усмехнулся резидент. – Можете быть уверены, ни один американский моряк, ни один капитан даже не наведет в вашу сторону орудия, но те, кто попытается вам помешать, будут уничтожены быстро и без колебаний. Моя страна не бросает тех, кто так верно служит ей, ежедневно рискуя жизнью.

И вот настал этот день, вернее утро, поскольку горизонт на востоке едва окрасился перламутром. Последнее утро пребывания на земле, которую долгие годы Махмуд Хандан считал своей родиной. Но сейчас на одной чаше весов была верная смерть, на другой неизвестность, и иранский капитан выбрал второе.

Сегодня должен был выйти в море ракетный катер "Шамшир", это его капитану было известно в точности. И Хандан прибыл на борт своего корабля, корабля, с которым успел сродниться, команда которого стала для него почти братьями, заранее. Чтобы получить приказ о выходе в море, уже находясь на борту.

– Капитан Хандан, – задумавшегося Махмуда окликнул мужчина в военно-морской форме, высокий, горбоносый, и до предела уверенный в себе. Капитан Кассем был командующим соединением ракетных катеров, базировавшимся в Бендер-Аббасе, непосредственным начальником Хандана.

– Господин капитан!

Махмуд по-уставному отдал честь, хотя разницы в званиях между офицерами не было. Однако не стило разводить панибратство на глазах у суетившихся на палубе "Шамшира" матросов, ожидавших, когда командир взойдет на борт.

– Приказ из штаба, – Кассем протянул Хандану запечатанный пакет. – Я лично взялся доставить его, поскольку хочу совершить небольшую прогулку на борту вашего катера. Заодно посмотрю на подготовку ваших матросов, по словам других офицеров, лучших на нашем флоте.

– О, конечно, – Хандан, спрятав полученный из рук командира конверт в карман, сделал приглашающий жест: – Прошу на борт, господин капитан!

Часовой, стоявший у трапа, приветствуя капитана и его гостя, взял винтовку "на караул". Матросы, вытягиваясь перед офицерами в струнку, расступались, вжимаясь в переборки, чтобы пропустить капитана. На мостике его уже ожидал старший помощник и вахтенная смена. Стоило только командиру ступить в рубку, его моряки молодцевато щелкнули каблуками, приветствуя Махмуда.

– Готовимся к выходу в море, – не теряя времени, распорядился Хандан. – Отплываем через двадцать минут. – Капитан уже вскрыл пакет, где содержался приказ командования осуществлять наблюдения за слишком близко подобравшимися к территориальным водам Ирана американским кораблям.

– Слушаюсь, господин капитан, – не моргнув глазом, ответил старший помощник. – Вся команда на борту, баки полны, все механизмы проверены дважды. Мы готовы.