Туман войны - Алексей Колентьев

Звуки перестрелки отдалились, став глуше, эхо сместилось дальше на север удаляясь в сторону пройденного нами неделю назад ущелья Теней. Немного оживились вояки залегшие перед нами, видимо их опрашивало начальство, на предмет активности в наблюдаемых секторах. Что они могли увидеть? Пару неприметных кочек, да километры трясины и всё. О чём скорее всего и доложили. Минут десять спустя, зашуршал воздух, потом позади нас на болотах стали рваться мины. Судя по звуку работал самый верхний регистр ротной мобильной артиллерии американские лёгкие «эмки».[99] Но спустя мгновение, звуки разрывов стали более глухими, сместились дальше почти на три километра. Со второй высотки, заработало нечто более серьёзное, но вот как они пёрли сюда тяжёлые «тридцатки», ума не приложу.[100] Что творится сейчас в обрабатываемых тяжёлыми «гостинцами» секторах, вполне можно себе представить: поставленные на задержку мины, рвутся невысоко над землёй, осыпая всё в радиусе ста метров веером осколков. Мне приходилось видеть последствия подобных обстрелов не раз и ни два, сельва после них выглядит словно кто-то прошёлся по растительности гигантской косой «литовкой». Мы научили местных выкапывать в местах дислокации отрядов нечто вроде бомбоубежищ. Они напоминали те, что использовали наши партизаны во время Великой отечественной, а позже развили в целое искусство вьетнамцы. Но Веберу так не повезёт, если только он заранее не отрыл нечто подобное. Скорее всего, сейчас чилийцу было кисло по-настоящему — семикиллограмовая мина, это не самый лучший спутник в дороге. Нам с бойцами ничего подобного не угрожало, поскольку мы сидели почти рядом с вражеским «секретом», а тропа скоро станет оживлённой дорогой по которой охотники будут перебрасывать загонщиков для новой дичи, коли её не накрыло дождём сотен железных осколков. Вдали, почти на грани слышимости, раздалось ещё пара взрывов, по тональности опознанных мною, как разрывы ручных гранат. Внутренне снимая шляпу перед удачливостью нашего связника. Я уже понял, что удача наконец-то поворачивается к нам лицом. Шанс вырваться из окружения обрёл реальные очертания, хотя изначально, как и любая отчаянная мера, казался голой авантюрой без единого шанса на успех.

Переступив с ноги на ногу, я ещё раз оглядел свой маленький отряд, ребята застыли в ожидании сигнала к быстрому броску на берег. Напряжение изматывает более всего в тот промежуток времени, когда лишь малая толика мгновений отделяет статику ожидания, от короткого и скоротечного действия. Всё происходит быстро именно потому, что за время пока ждёшь, варианты действий не одну сотню раз прокручиваются в голове и когда приходит пора работать, делаешь всё практически на автомате. Тем временем, на тропе появилась цепочка одетых в лохматый камуфляж разведчиков противника, мгновенно рассыпавшихся вкруговую, вскинув оружие. Машинально подмечаю: пять стрелков, два снайпера, один командир с короткоствольным «кольт-коммандо». Как всегда, командира у регуляров отличает более лучшая экипировка и вооружение, поэтому вот сейчас, нам втроём не составит большого труда разделаться с разведгруппой противника и даже успеть погасить наблюдателей на противоположной стороне тропы. Но мы сидим и ждём, пока покрутив стволами и отправив связного назад, вражеская дозорная группа уйдёт вперёд, дальше в обход болота, к месту прорыва. Вот, спустя пару минут гонец вернулся и что-то проговорив почти на ухо командиру, занял своё место в цепочке и разведчики ушли вперёд по тропе. Следом закопошились наши визави из секрета на холме, я дал своим сигнал приготовиться. Миномёты исправно продолжали молотить по площадям перепахивая сельву словно бригада из десятка хлебоуборочных комбайнов. Серии разрывов глухо докатывались до нас, скрадывая часть звуков леса, многие птицы и зверьё вообще замолкли, но были и такие, кто вопил пуще обычного. Как только пулемётчик отполз назад, а его коллеги осторожно откатились следом, мы в три прыжка, один за другим, преодолели тропу, перекатом в прыжке уйдя в заросли воздушных корней к подножью холма. Всё это заняло ровно пять ударов сердца, заросли не издали ни единого шороха, лишь пара клочков болотной тины повисла, застряв в рыжих лохмах корней. Бросок мы подгадали ровно под новую серию разрывов, потому занятый пересменкой противник продолжал возиться на холме, зевнув сектор. Да оно и понятно: солдатам надоело кормить местную мошкару, бестолку пялясь в унылую болотную даль. Теперь. Воодушевлённые хорошими новостями с того берега трясины, они уже предвкушали возвращение в казармы и прочие связанные с этим мелкие солдатские радости.

Получилось так, что мы оказались в небольшом овражке, тянущемся вдоль тропы и заросшего молодыми побегами жёсткого кустарника. Неожиданно, я услышал характерный металлический щелчок и резко повернул голову вправо. Славка даже под слоем грязи казался белей полотна — ему не повезло зацепить ножку противопехотной мины. В принципе, это бардак, оставлять на пути следования своих войск неубранные минзаги, но теперь ничего уже не попишешь: если мина не сработала сразу, шанс её снять всё ещё есть. Знаками, Детонатор попросил нас отползти как можно дальше в стороны, а сам принялся осторожно ковыряться чуть ли не под своим причинным местом. Движения его были осторожны и неторопливы, со стороны можно было подумать, что он просто прилёг и отдыхает. А если смотреть метров с десяти, то вообще ничего не разглядишь — кочки да травяная путанка. Как назло с тропы послышались негромкие голоса, сельва наполнилась дробным топотом ног, лёгким позвякиванием снаряги и запахами давно немытых тел. На тропу вышла колонна федералов, теперь спешащих в обход болота, как и предполагал чилиец. Я замер, стараясь полностью слиться с лесом, только глазами провожая удаляющихся солдат, машинально отмечая общее количество проходящих. Было их не так уж и много — три взвода по двадцать человек, без тяжёлого оружия, сразу видно, ребят перебрасывали в спешке. Одновременно я скосил глаза на Славку, тот всё ещё возился с миной, глаза его были полуприкрыты, губы сжались в сосредоточенную тонкую нитку. Вдруг он делает резкое движение, сопровождаемое ещё одним щелчком и хрустом кустарника. Я глянул на удаляющихся солдат и увидел, как один из них остановился, оглядываясь по сторонам. Славка показал мне трубку взрывателя, давая понять, что проблема решена, но вот теперь бдительный десантник отделился от своих, махнув своим рукой и что-то коротко сказал. Случись ему обнаружить так близко тех, кого его командиры искали совершенно в другом месте, солдата непременно ждало повышение или медаль. Но в нашем случае парню грозила только посмертная слава и почести. Дал сигнал бойцам приготовиться, осторожно начиная смещаться в полуприсяд, прячась за поваленным гнилым древесным стволом, лежащим поперёк оврага. Ствол гнилушки почти высовывался одним краем на тропу, другим упираясь в дно оврага так, что внизу образовывался небольшой лаз, вполне подходящий для того, чтобы проползти под гнилушкой дальше, не выбираясь из вымоины. Дуга и я уже успели перебраться дальше, от напоровшегося же на «гостинец» Детонатора нас теперь отделяло солидное гнилое бревно и метров пятнадцать колючих кустов. Знаками показав Славке, что если солдат подойдёт к нему ближе, чем на пару шагов то ему придётся его отвлечь, начинаю готовиться. Аккуратно высвободив из ножен клинок, я замер, отсчитывая шаги, которыми любопытный солдат шёл навстречу вечной памяти и салюту над собственной могилой. Тем временем, местный вскинув к плечу довольно потёртую G3,[101] медленно миновал Славкину лёжку и заученно водя стволом автомата по сторонам, шёл прямо на меня. В такие моменты, я тоже стараюсь довериться наработанным рефлексам, потому что они несколько помогают снять нервное напряжение. Нож, это не пистолет или автомат — работая им чаще всего приходится видеть глаза противника, а заглядывать в них, видя угасающий огонёк чужой жизни… К этому нужно привыкнуть, справиться с эмоциями и жить дальше, иначе «крыша» совершенно съедет и не вернётся. Вот сейчас, парень поравняется со мной, Славка снова хрустнет веткой, любопытный герой-смертник чуть обернётся назад и влево, я шагну навстречу закрыв ему ладонью в перчатке рот, перережу парню горло. Осталось пара шагов. Раз — солдат уже в десяти метрах от меня, осматривая кустарник слева от тропы. Два — он переносит прицел вправо, одновременно шагая вперёд. Три — я готовлюсь к броску, удобно взяв нож и отводя чуть вперёд правую руку, чтобы заткнуть рот жертве… В звенящей тишине раздаётся властный далёкий голос, парня ругает капрал, тот с сожалением опустив оружие разворачивается на месте и бежит обратно. Мысленно испустив вздох облегчения, убираю нож и делаю знак своим выдвигаться, сегодня было одним трупом меньше и это радовало.