Мятежный - Л. Дж. Шэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я проявлял терпение.
Я был милым.
Но не только.
Иногда я злился.
Никто не знал.
Никто не подозревал.
В тихом омуте водятся черти.
Я сожалею лишь о том, что ты утонула в омуте моих грехов.
Я хочу, чтобы ты знала: я никогда не хотел причинить тебе зла. У меня были надежды. Действительно были. Может, ты это чувствовала. Может, я не был таким уж сумасшедшим. Может быть, впервые в жизни кто-то заметил во мне не только шепелявого неудачника, каким я и являлся (или хотел, чтобы меня таким видели. Ох, Джесси, людьми так легко манипулировать, когда они считают тебя слабаком). Может, ты и оказалась этим человеком.
Я скажу это – я действительно сожалел о том, что с тобой сделали Эмери и его друзья. Когда они причинили тебе боль, они причинили боль и мне. Я никогда не думал, что все зайдет так далеко. Я даже не мог представить, что Уоллес заметит. И я совершенно не ожидал, что он решится на изнасилование, за это я искренне прошу прощения, хотя должен добавить, что любой уравновешенный человек никогда бы не поступил так, как он.
Я понимаю, насколько лицемерно это звучит. Но я никогда и не считал себя уравновешенным человеком. Я лишь говорю, что Эмери им тоже никогда не был и тебе не повезло стать жертвой. Дважды.
Джесси, я люблю тебя. Но в каком-то смысле и ненавижу. Ты заставила меня терпеть твою мать, а я думаю, что мы оба знаем, насколько невыносимой она бывает.
Меня нисколько не удивило, что в школе тебя начали называть Белоснежкой. Я задавался вопросом – и не единожды, – стала ли твоим друзьям известна вся правда. Что у тебя, как и у Белоснежки, имелась злобная мать, которая завидовала твоей красоте. И ты тоже пряталась от мира. Только вместо гномов тебя окружали книги. И ты тоже откусила отравленное яблоко.
Этим яблоком стал Бэйн Проценко.
Он должен был разбудить тебя.
А не красть.
Мы заключили сделку. Я знал, что он сумеет вытащить тебя из омута страданий, используя свое красивое лицо и ужасную репутацию. Но я не думал, что он зайдет так далеко. Я не предполагал, что он падет, как и все мы.
Джесси, я собираюсь попросить тебя кое о чем очень важном.
Не прощай меня.
Не прощай их.
Разорви этот порочный круг, потому что в мире слишком много жестоких мужчин, которых нужно остановить, и единственный способ это сделать – стать сильной женщиной. Так что будь одной из них.
Правда в том, что Арт поступил правильно, когда оставил твою мать.
Правда в том, что Бэйн поступил правильно, бросив мне вызов и влюбившись в тебя.
Правда в том, что эти слова станут последними, которые я когда-либо произнесу или напишу, и все запомнят меня как мерзавца.
Но через несколько минут для меня это перестанет иметь значение. Как и все остальное.
Пуля в голову – мой выбор самоубийства. Он грязный и дорогой, как и я сам.
Иди в полицию, Джесси. Расскажи им об Эмери, Нолане и Генри. Не позволяй им остаться безнаказанными. Видит Бог, я избегал наказания восемь лет, и я не заслужил ни одного дня из них.
С любовью, уважением и сожалением,
Даррен Флойд Моргансен
Глава двадцать шестая
Джесси
Оглушительные раскаты грома, заполнившие мои уши, привели меня посреди ночи на крышу дома Гейл.
Был конец сентября. Дождь редко стекал по горячим крышам и пыльным окнам моего пустынного городка в Южной Калифорнии. Возможно, все происходящее являлось частью чего-то большего. Может быть, это знак. Может быть, таким образом отец хотел мне что-то сказать. Или Даррен. Или Бэйн. Или все дело в том пакете с уликами, который затаился в моей спортивной сумке, подобно бомбе замедленного действия.
Может быть. Может быть. Может быть.
Подняв взгляд на хмурое небо, я позволила каплям дождя стекать по моему лицу. Письмо Даррена выпало из моего рюкзака вскоре после того, как я вернулась в дом Гейл. Подруга предложила остаться со мной, когда я буду его читать. Я поблагодарила ее, но сказала, что слова в письме предназначались мне, поэтому встречусь я с ними в одиночку.
Письмо шокировало меня, но простой прозрачный пластиковый пакет, который сопровождал его, вызвал дрожь, проникшую в каждую клеточку моего тела. В нем лежали вещественные доказательства из ночи «Инцидента». Мои разорванные трусики, бюстгальтер и блузка, залитая кровью и спермой. Там же лежал мой старый раздавленный телефон, на котором остались отпечатки виновников. Все это находилось внутри пакета. И к нему был прикреплен стикер.
«Хранил их в своем сейфе. Удачи».
Когда капли дождя проскользнули между моими губами, моя грудь сжалась. Вместе с прохладной влагой я позволила проникнуть в меня и воспоминаниям последних восьми лет. Я сказала себе, что ни в чем не виновата. И впервые за многие годы я действительно в это верила. Мне хотелось плакать, но слезы отказывались выходить. На смену им пришли гнев, ярость и глубокое чувство несправедливости. Даррен был болен. Пэм тоже больна. Эмери, Нолан и Генри – все они больны. Бэйн не болен, но он подонок, и между нами все еще стоят последствия его ошибок.
А Майра? Майра – манипулирующая сука.
Как ни странно, единственное воспоминание, которое блокировал мой разум, было связано с тем, что со мной сделал Даррен. Конечно, в ту ночь он заставлял меня пить алкоголь, пока я не отключилась, но это не могло гарантировать потерю памяти. И именно тогда, спустя пару недель после того, как Даррен меня изнасиловал, в нашей жизни появилась Майра. Она манипулировала моей реальностью, неустанно пытаясь заставить меня все забыть.
Но теперь, когда я вернула свои воспоминания, я собиралась изо всех сил бороться и восстановить свою жизнь.
На этой неделе я зашла в местный книжный магазинчик и напросилась на собеседование.
– Но нам никто не требуется, – категорично заявила тупая девочка-подросток, которая сидела за прилавком, не отрывая взгляда от раскрытого журнала
