Мятежный - Л. Дж. Шэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы должны нанять меня на работу, и вот почему.
Я рассказала ей свою историю. Честно, откровенно и со всеми деталями.
Я показала ей свою татуировку, чтобы она понимала: я это все не придумала. Книги были моими друзьями, моими союзниками и моим голосом. Они стали моим самым сильным оружием на войне, через которую я прошла.
Так я и получила работу.
Было приятно снова заняться полезным делом. И еще приятнее – самостоятельно найти новую работу. Даррен оставил мне достаточно денег, чтобы обеспечить меня и мои следующие двадцать поколений, но я не собиралась тратить из них ни цента. Я мечтала пожертвовать их женским приютам и другим благотворительным организациям, но на самом деле пока не нашла в себе силы, чтобы обдумать все это.
После того как меня наняли, я отправилась к миссис Белфорт, чтобы попрощаться. В тот же день ей предстояло сесть на самолет вместе с Кейси. Райан оставался еще на несколько дней, чтобы уладить вопрос с документами. Мы с миссис Би обнимались и плакали, и я задумалась, почему так долго не могла взять инициативу в свои руки и помочь ей. Помочь себе. Но ответ лежал на поверхности.
Я не ощущала себя живой, пока в моей жизни не появился Бэйн.
Теперь я вернулась. Я снова могла чувствовать. Мое сердце, словно зверь, запертый в клетке, долгое время сдерживало свою ярость. Оно испытывало голод и жажду крови. И я собиралась накормить его, потому что новая Джесси умерла. Ее неподвижное, безжизненное тело осталось лежать на холодном песке пляжа в тот вечер, когда ко мне вернулись воспоминания.
И тогда я поняла, что и не стала прежней. Во мне родилась более новая, более сильная версия Джесси. Та версия, с которой лучше не связываться. Она заставит всех заплатить. Абсолютно всех.
После встречи с миссис Би у меня осталось еще одно дело в Эльдорадо – я заехала к Рен. Ее родители жили на вершине холма, в одном из таких особняков, которые показывают в боевиках про Джеймса Бонда. Я постучала в ее дверь и выставила напоказ свою самую невинную улыбку. Рен открыла дверь и тут же сморщила свой нос от отвращения, как только заметила меня. На девушке были спортивный топ и штаны для йоги. Из музыкальных колонок позади нее звучала песни Cardi B.
– Зачем ты пришла? – Она уперла руки в бедра и посмотрела на меня сверху вниз. Во время нашей с Рен последней встречи Бэйн чуть не убил ее друзей. Неудивительно, что она встретила меня без энтузиазма.
– Я хотела извиниться, – ответила я, невинно захлопав ресницами. – За ту ночь на трассе. Думаю, тебе уже известно о моем отце… – Я назвала Даррена отцом, хотя единственный титул, который он действительно заслужил в своей жизни, это изворотливый насильник. Но у меня созрел план.
Рен скользнула по мне взглядом, и ее лицо наконец-то расслабилось, выражая толику сочувствия.
– Да. Я слышала. Соболезную. – Ее плечи тоже расслабились.
– Спасибо. В последнее время многое произошло. Думаю, я просто хотела сказать, что сожалею о том, что тогда случилось с тобой, Генри и Ноланом. Я слишком остро отреагировала. – Каждое произнесенное слово резало мой язык, подобно острому ножу.
Рен махнула своими длинными светлыми волосами, собранными в конский хвост, и закатила глаза.
– Всякое бывает.
– А еще я хотела отдать тебе это. Я помню, что скоро день твоего двадцатилетия. – Я протянула ей упакованный подарок. Ничего особенного – просто духи с ярким цветочным, тошнотворным запахом, которые она обожала еще с того времени, когда мы вместе ходили в школу. Следующий шаг был самым сложным, но я знала, что справлюсь.
– Оу, спасибо. – Она приняла подарок, но все еще не пригласила меня зайти. – Да, это вроде как большое событие.
– Только подумай – ты переступишь порог еще одного десятилетия. Это действительно важное событие. – Я прислонилась бедром к дверному косяку, давая Рен понять, что не откажусь немного посплетничать. Мы с ней часто так делали, когда я еще встречалась с Эмери. Я никогда не чувствовала между нами особой связи, но очень старалась подружиться с Рен ради своего парня. Эмери тусовался только с популярными ребятами, а Рен была идеальным примером пчелиной королевы, которую все любили тайно ненавидеть.
– Ох. Думаешь, мне стоит это как-то отметить?
Я удивленно раскрыла глаза.
– Ты хочешь сказать, что у тебя даже не запланирована вечеринка? Рен, да ведь сейчас середина лета! У всех каникулы. Ты обязана что-нибудь придумать.
Она прикусила губу.
– Я учусь в местном колледже в Сан-Диего. Ребята там ужасно скучные. А все наши друзья учатся в престижных колледжах.
Твои друзья, не мои.
– Так пригласи их. – Я небрежно пожала плечами. Мое сердце билось так быстро, что я боялась, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Я планировала заманить их обратно в город, но знала, что парни не глупы. Зато самодовольства им не занимать, и я рассчитывала, что они увидят во мне беспомощность и уязвимость. Внезапная потеря отца только играла мне на руку.
Сверкнув своими ярко-красными акриловыми ноготками, Рен задумчиво постучала ими по подбородку.
– Они упоминали, что этим летом собираются провести время в Нью-Йорке.
– Да ладно, Нью-Йорк? – Я закатила глаза, подражая им. Подражая самой Рен. – Дом – лучшее место для летних каникул. Особенно если он включает в себя пляж Тобаго, твою семью и друзей.
– Хочешь сказать, что не будешь возражать, если они вернутся в город? – Рен бросила на меня подозрительный взгляд. Я предполагала, что Нолан, Генри и Эмери не хотели еще больше усугублять ситуацию, когда поняли, что за мной стоит Бэйн. Даже в старшей школе мы знали, кто он такой, и у всех хватало мозгов не связываться с ним.
– Обожмой, подруга, – я использовала ее любимую фразу, сдерживая рвотный рефлекс. – Всем уже пора отпустить ту ситуацию. Я имею в виду, что это ведь случилось много лет назад, верно? Не стоит зацикливаться.
Я гадала, собиралась ли Рен пригласить и меня. Ради ее же блага я надеялась, что нет, потому что это доказало бы, что она тупа, как камень. Но к тому моменту, как на ее лице расползлась улыбка, я уже поняла: она проглотила каждое лживое слово, которое я ей скормила. На секунду я даже почувствовала себя злодейкой – обман касается не только людей, которым ты лжешь, но и твоей честности, – но я больше не могла
