Оборотная сторона НЭПа. Экономика и политическая борьба в СССР. 1923-1925 годы - Юрий Жуков

Даже выступавший с докладом «О революционной законности» А.А. Сольц — член президиума ЦКК и член Верховного суда СССР, поспешил присоединиться к хору одобряющих. «Задача наша, — пояснил он, — состоит в том, чтобы за всеми слоями населения обеспечить те права, которые мы считаем необходимым ему обеспечить в интересах нашего строительства. Какова роль даже кулаков и нэпманов в нашем строительстве в условиях НЭПа? Почему определённые права им даются? Потому что нам для нашего строительства их содействие, их работа на известный период необходимы. Помимо своей воли они своей работой в условиях НЭПа помогают нам, так сказать, пройти переходный период подготовки к социализму. Помогают нам победить не только с оружием в руках, но победить как лучшие строители, как лучшие работники»{473}.

Не удивительно, что делегаты конференции единогласно одобрили следующую резолюцию:

«Наряду с укреплением социалистических элементов хозяйства СССР происходит и будет происходить в то же время развитие частного капитала и связанное с этим частичное обострение конкуренции между социалистическими и капиталистическими элементами хозяйства, как в городе, так и, в особенности, в деревне.

Начавшееся с переходом к новой экономической политике расслоение деревни найдёт своё выражение в ближайшем будущем в дальнейшем увеличении и усилении на известное (кому? — Ю.Ж) время новой крестьянской буржуазии, вырастающей из зажиточных слоев крестьянства, с одной стороны, и пролетаризации его бедняцких элементов — с другой.

Поэтому мероприятия экономической политики государства как в области регулирования всего народного хозяйства, так и, в особенности, в области сельского хозяйства не могут не считаться с этим фактом{474}.

Естественно, что после обсуждения столь серьёзного, кардинального вопроса — о поддержке вчерашнего классового врага-кулачества, мало кто внимательно слушал, если слушал вообще выступление Дзержинского, которому дали слово в последний день работы конференции. Потому, видимо, докладчик не стал в деталях повторять то, о чём уже говорил не раз и на заседаниях ПБ, и на январском пленуме.

Дзержинский, вольно или невольно опровергая сдержанные надежды Рыкова, напомнил о самом главном.

Вся промышленность за прошлый, 1923/24, год сумела достичь лишь 42–45% довоенного уровня, причём машиностроение — только 30%, а рудная — всего 14%. Сразу же объяснил причину столь слабых результатов: «В начале операционного года, в октябре — ноябре, мы предстали перед СТО с расширенной программой, но не смогли достаточно убедительно доказать это расширение»; Кроме того, привёл ещё один довод в свою пользу: «Финансовое положение страны к началу операционного года было неясно, поэтому казалось, что те жертвы, которые необходимо была принести металлопромышленности, были для страны непосильны».

Вслух о возможностях финансирования промышленности, появившихся благодаря «водочным» поступлениям в бюджет, Дзержинский не стал говорить. Но и не стал слишком обнадёживать делегатов конференции. Пояснил: даже если сохранить взятый темп развития, то металлопромышленность к концу года достигнет только 47,7%, рудная — 24–25%, а выплавка чугуна — 28% довоенного уровня.

Сначала привёл обоснование возможности такого роста. На 1 октября 1924 года на Украине действовало 8 домен, а к сентябрю текущего их станет 13. На Урале имелось 14 действующих доменных печей, станет 20. В Центре к 6 имевшимся добавится ещё одна. Следовательно, гарантирован скачок с 27 до 43 действующих домен. Отсюда — и рост выплавки чугуна, стали.

Однако только чёрных металлов, продолжил Дзержинский, ещё недостаточно. Требуются и цветные, а с ними положение гораздо хуже.

В минувшем было добыто 177 тысяч пудов, а в нынешнем удастся довести до 460 тысяч, хотя необходимо как минимум 1,5–1,6 млн. пудов. Тут же оговорился: совещание специалистов, созванное ВСНХ, определило, что на ближайшие пять лет необходимо 2,1 млн. пудов меди, столько же свинца, 17 тысяч тонн цинка, 5 тысяч тонн алюминия, 3 тысячи тонн олова. Если купить их за рубежом, придётся потратить 300 млн. рублей, если же развивать собственную добычу, потребуется всего 60 млн. рублей. Благо, запасы меди только на Урале и в Армении составляют 60 млн. пудов; 3 тысячи тонн свинца и 2,5 тысячи тонн цинка — в районе Семипалатинска; бокситы Тихвина смогут полностью удовлетворить производство алюминия.

Всё это и позволит затем наладить собственное производство тракторов и автомобилей, построив для того специализированные заводы, продолжить, наращивая темпы, производство автоматических ткацких станков, приступить к постройке торговых судов.

Дзержинский подытожил.

До революции продукция отечественного машиностроения обходилась примерно в 700 млн. рублей, ещё около 350 млн. приходилось тратить на ввоз из-за рубежа.

На текущий год СТО утвердил программу всего на 90 млн. рублей, то есть более чем в десять раз меньшую, нежели необходимо по самым скромным подсчётам. «Именно при этой урезке, — пояснил Дзержинский свои предложения, — при том недостаточном удовлетворении потребностей нашей страны в расширенном производстве, мы и наша промышленность, целый ряд отраслей могут очутиться в очень тяжёлом положении».

Согласился Дзержинский с необходимостью пока «изыскивать все меры к тому, чтобы увеличить экспорт из СССР, чтобы за его счёт усилить импорт, ибо без новых машин, без ввоза даже отдельных готовых деталей» дальнейшее развитие невозможно.

Вместе с тем он счёл более важным снижать цены на чугун, сталь и прокат за счёт прежде всего роста производительности труда, повышения зарплаты металлистам, горнякам и железнодорожникам, которые всё еще получают 60–65% довоенной оплаты. Потребовал и изменить отношение к инженерам, ибо «без поддержки технического персонала, без поддержки науки, которая именно имеет целью поднять нашу промышленность и подвести научную базу под производственные процессы, мы без этого не сможем выполнить той задачи по поднятию производительности труда, которая перед нами поставлена. То есть, мы будем, обречены на то, что буржуазная заграница нас всегда будет обгонять».

Не вдаваясь в детали, поделился Дзержинский планами восстановления промышленности за пять лет. А для того построить металлургические комбинаты, тракторные заводы, Днепровскую гидроэлектростанцию{475}. К сожалению, усталые делегаты его не слушали. Доказательство тому — только А.В. Мельников, секретарь ЦК компартии Украины, откликнулся на доклад, да и то лишь доказав свою невнимательность. Посоветовал Дзержинскому то, о чём он говорил: строить заводы непременно там, где имелись электростанция и сырьё{476}.

Как бы то ни было, конференция поддержала основные предложения председателя ВСНХ резолюцией «О металлопромышленности» — расширить программу на 1924/25 год на 26%, то есть до 349 773 тысяч довоенных рублей продукции; добиться снижения себестоимости продукции при улучшении качества; решить проблему зарплаты и производительности труда; поднять квалификацию инженеров до зарубежного уровня, улучшить условия труда для них, положение в системе управления и руководства; связать обучение с задачами ВСНХ и промышленности; приступать к строительству жилья для рабочих; разработать и утвердить 3-летний план строительства предприятий тяжёлой промышленности, признав это «первоочередной задачей»{477}.

Теперь перед партией, перед страной встал, как могло показаться, выбор: каким путём из двух, намеченных конференцией, идти дальше. По-прежнему рассчитывать на подъём сельского хозяйства благодаря кулаку, продолжая уповать на мировую революцию? Или всё же согласиться с тем, что отметила резолюция «О задачах Коминтерна и РКП(б)» — о возможности «победы социализма… даже в одной, отдельно взятой стране»{478}, то есть в Советском Союзе, для чего и приступить к индустриализации?

На самом деле никакой альтернативы не оказалось. Большинство руководящей группы — Зиновьев и Каменев, Рыков и Бухарин (вскоре к ним присоединился Томский) — уже сделали выбор за всех, о чем и заявили в своих докладах и выступлениях на конференции.

Пока не выразили своих позиций только двое — Троцкий и Сталин.

Глава восьмая

Впечатление о солидарности в ПБ, которое если первоначально и сложилось, продолжалось недолго. Всего десять дней спустя, 9 мая, Сталин на активе московской парторганизации сделал большой доклад «К итогам 14 конференции РКПб)». Не пошёл по повестке дня только что прошедшего форума большевиков. Построил своё выступление так, чтобы чётче, яснее выразить свое видение проблем.

Начал с вопросов международных, бывших на конференции пятыми по порядку. Посвятил им первые три раздела доклада, почти половину времени. Признал, ибо иначе поступить не мог — всё же это решение пленума Исполкома Коминтерна!, положение о двух формах стабилизации капитализма, но лишь для того, чтобы более детально охарактеризовать твёрдое, по его мнению, уверенное положение Советского Союза в мире.