Переход - Ольга Гребенщикова

— А рога зачем? — опешил доблестный воин.

— Для реализма, наверное. Мужики были без иллюзий…

Улица уперлась в просторную площадь, а по другую сторону площади над зеркальной гладью воды возвышалась громада замка. Похожий и одновременно не похожий на все, что Кассандре доводилось видеть прежде, королевский замок Алуа поразил ее сказочным великолепием и далеко не шуточной мощью. Старая Застава рядом с ним и в самом деле показалась бы убогим сараем. Жемчужно-серые зубчатые стены венчали массивные башни, в глубине, под надежной защитой, серебрились крыши королевского жилища и летели в небо высоченные острые шпили.

Хозяин всех этих красот тоже оказался поблизости. Роланд верхом, в окружении своих людей, среди которых Кассандра знала в лицо лишь нескольких, то о чем-то совещался с командирами, то отрешенно смотрел на свое неприступное жилище. К прежнему воинству успели присоединиться солдаты городского гарнизона, и теперь замок взяли в надежное кольцо. И в самом деле, проскочить незамеченной не осталось шанса даже у мыши. Эти улицы давно забыли, что такое война, но сейчас горожане торопливо прятались по домам, закрывали ворота и окна, особенно когда на ближайших крышах появились лучники, получившие приказ внимательно следить за каждым движением на стенах замка.

Первой друзей окликнула Веллита, чтобы рассказать новости. Даже полнейшему дилетанту и даже на самый невооруженный взгляд стало ясно — все изменилось. С теми силами, что есть теперь у короля, завладеть этой крепостью не составит особого труда, если только маги, коих в распоряжение его величества поступила вся Академия (против одного или двух, как предполагалось, засевших внутри магов-заговорщиков) обезвредят основные ловушки, предназначенные толпами изничтожать вражеских солдат при штурме. Но, как известно, было еще одно обстоятельство, и оно вынуждало короля действовать с огромной осторожностью.

— Достать магические ловушки снаружи трудно, нужно много времени, а Роланд боится опоздать, — сказала Веллита, — Они сейчас обсуждают, как небольшому отряду перебраться через стену и открыть ворота.

— И в чем затруднение?

Волшебница не замедлила объяснить, в чем. Собственно, оно бросалось в глаза и так — мост поднят, замок отделяло от остального мира немалое водное пространство. Кассандра обвела взглядом стены. По ее меркам защитников совсем немного, отсюда она могла разглядеть в пределах досягаемости разве что пару десятков стрелков. В пределах своей, разумеется, досягаемости, хотя стрелки, возможно, и думали совершенно наоборот.

— Кто там еще внутри? — спросил Морис.

— Гвардейцы, которые остались в казармах, подчинилась королю, но в замке сидит сам командующий. Его приказали арестовать, если только не будет сопротивляться. Там же сегодняшние караулы, их, кстати, успели заменить, когда появился король. Некоторые офицеры гвардии говорят, что в замке появились люди, одетые в гвардейскую форму, но их никто раньше не видел и не знает, откуда они взялись.

— Небось, темные делишки их продажного шефа!

— А еще там личная охрана принца Экхарта.

— То есть банда заговорщиков? — уточнила Кассандра.

— Да.

Какая-то странность во всем, что творилось вокруг, тревожила и удивляла Кассандру, и вскоре она поняла, в чем дело. Сейчас, когда ловушка захлопнулась, заговорщикам пришло самое время предъявить козырь — леди Эсперенс. Не будь она даже невестой Роланда, все равно она одна из тех, благодаря кому он сегодня стоит у стен своего замка во главе армии. Одного этого хватило бы, чтобы соображения долга и благодарности не позволили ему промедлить ни минуты на пути к ее спасению.

Но замок хранил молчание, и теперь не оставалось сомнений, что так будет и дальше. По представлениям Кассандры в любом случае это большая ошибка — позволить людям, устроившим в стране смуту, выторговать себе свободу в обмен на жизнь даже самой первой леди. Ни один правитель в здравом уме не даст мятежникам беспрепятственно уйти и не оставит их в покое лишь потому, что ему пригрозили гибелью любимой женщины. Это плохой путь, он ведет к еще большей крови. Значит, королю придется выбирать, и любой выбор может обернуться катастрофой. При некотором воображении (или здравом смысле) молчание заговорщиков наводило и на такие мысли — им нечем торговаться, заложницы больше нет. Кассандра Экхарт всегда считала, что умение достойно терять — прекрасное качество. Сегодня у тебя трудный день, Роланд, подумала она, возможно, самый трудный из всех, какие тебе доводилось пережить.

Судьба не то милостиво, не то беспощадно не оставила королю выбора. Заговорщики не показывались, никто не пытался начать переговоры. На стенах замка немногочисленные защитники готовились встретить первую атаку, а тех, кто ими командовал, не было видно вовсе. Окружившие замок войска тоже готовились к бою. Они справятся, иначе и быть не может, как-то отрешенно подумала Кассандра. К тому же если защитников и вправду так мало, как говорят, то их будущее видится, как на ладони. С чего начнет король? Прикажет забросать ров вязанками хвороста? Что-то в этом роде она читала в старой книге о давно забытой войне. Тут попробуй забросай, ров даже с виду совсем не кажется мелким, да и где взять столько хвороста в городе? Не важно, что-нибудь придумают, эти парни явно умеют воевать. Солдаты Золотого Сокола спешились, прислужники увели коней в глубину улиц — да, лошади здесь не понадобятся, верхом остались только командиры. Подошли солдаты из какого-то другого отряда, вроде бы стражники из гарнизона. Воображение подсказало совершенно ясно, как это уже бывало тысячу раз прежде, в другом мире и в другой жизни — скоро все закончится, и вечером сегодняшнего дня Роланд узнает, чем заплатил за победу.

— Эй, это всего лишь крепостная стена, — сказал у самого уха Морис.

Он подъехал незаметно, что неудивительно в таком шуме.

— Это всего лишь жалкая, дурацкая стена, здоровенный каменный забор, — как-то слишком многозначительно повторил он, — за которым засела пара, ну, может тройка сотен болванов, давно наваливших в штаны от страха за собственную смелость. Неужели мы с тобой не вскроем эту волшебную шкатулку?

От такого предложения Кассандра изумленно подняла бровь. Она уже прикидывала, как бы забраться в этот гениальный образец фортификационной мысли, но чтобы Морис предлагал ей настолько рискованное дело? Морис, еще недавно воображавший, будто при первом же удобном случае она подставится под пулю или стрелу? Значит, все-таки верит, что, взявшись помогать, она не бросит дело на произвол судьбы из-за собственных бед или прихотей? Ну, спасибо, за такой комплимент она хоть в огонь!..