У порога - Юрий Витальевич Яньшин

замашки и единолично принимаемые решения, — забарабанил Афанасьев пальцами по столу, что выдавало в нем явную степень несогласия, но с другой стороны обижаться на слова друга, тоже не имело никакого резона. — Однако вопросы, поставленные тобой, конкретны, а значит, требуют столь же конкретного и однозначного ответа. Тебе, Иваныч, в силу занимаемого тобой положения, может быть не столь интересно наблюдать за политическими перипетиями в стане неприятеля. Это удел политиков, но отнюдь не военных, — начал говорить Афанасьев, но увидев, как наливается краской лицо Рудова, а дыхание становится прерывистым, тут же поправился. — Это я тебе не в укор говорю, а в оправдание. У тебя слишком много дел, связанных с приготовлением нашей армии к решающей битве, чтобы еще разбираться в политической кухне соседних государств, поэтому ты и не страдаешь излишним любопытством. В этом плане, я даже немного завидую тебе. А вот за мной числится грешок любопытства. Люблю, знаешь, совать свой курносый нос, куда ни попадя.

Краска негодования, бросившаяся в лицо Начальника ГОУ, начала тут же сходить, как это и бывает у людей падких на грубую лесть. Дыхание выровнялось, а продольные морщины, собравшиеся у него на лбу, выдававшие усиленную работу мозговых извилин, стали постепенно разглаживаться, приобретая первоначальный вид.

— В силу моей таковой дурной привычки, я выявил некоторую закономерность в работе высших органов власти украинского государства. А именно, вот уже на протяжении почти тридцати лет 24 декабря в здании Верховной Рады проходят совместные пленарные заседания депутатов, членов правительства и офиса президента, включая его самого. На этих заседаниях руководители исполнительной власти, накануне католического Рождества, как бы отчитываются в проделанной работе за год, перед народными представителями. Опосля чего дружными и стройными рядами идут в депутатскую столовую, чтобы обмыть это дело перед уходом на каникулы. Чуешь, куда я клоню?

— Чую, — с придыханием ответил Рудов, у которого загорелись глаза от моментально возникшего желания дешево и сердито расправиться с осиным гнездом на Банковой.

— Вот поэтому, чтобы не нарушить устоявшиеся традиции и не спугнуть неприятеля своими нарочитыми военными приготовлениями, нам и нужно демонстративно вернуть в места постоянной дислокации все развернутые вдоль границы ракетные комплексы. Надо успокоить и усыпить бдительность противника, — наставительным полушепотом произнес Афанасьев, глядя в восторженное лицо Сергея Ивановича.

Его всегда искренне умиляла способность друга моментально загораться новыми идеями.

— Я никогда не был склонен к излишнему оптимизму, считая, что у врагов не может быть своего тайного информатора в близких к нам кругах. Поэтому не худо будет в целях конспирации, допустить утечку о тайной полемике и расколе в наших рядах по поводу ответа на террористические акты соседнего государства. Ну, да я еще потолкую на эту тему с нашими специалистами по запудриванию мозгов.

— Имеешь в виду Тучкова с Барышевым? — уточнил Рудов, всё больше и больше проникаясь идеями Афанасьева.

— Ну, а кого же еще?! Это они у нас специалисты в подобных игрищах, — ощерился Валерий Васильевич. — А для вящей убедительности смены приоритетов, — продолжил он всё таким же полушепотом, — надо будет через нашу Машу усиленно педалировать тему о привлечении к ответственности представителей всех ветвей власти Незалежной. Пусть организовывает общественные слушания, привлекает экспертов, делает запросы в международные инстанции, пишет заявления в судебные органы при Генассамблее ООН. В общем, пускай держит кастрюлю в состоянии постоянного кипения. Разумеется, толку от этого не будет никакого, но чем сильней мы будем на всех международных площадках продвигать эту идею, тем выше будут наши шансы на реализацию подлинных планов. Пусть они до конца уверятся в то, что Россия и на этот раз пропустит гол в свои ворота, уповая на пресловутое международное право. Когда же наши потуги не получат должного отклика от мирового сообщества, то нам останется только развести руками и сказать: «Раз мировое общество не в силах обуздать распоясавшийся фашиствующий режим, то у нас, господа, нет иного выхода, как самим взяться за решение этой проблемы». Естественно, что скажем мы об этом уже только после проведения операции, когда нас начнут донимать расспросами. Нам, впрочем, и самим пойдет на пользу шумиха вокруг белгородской трагедии, как бы это на первый взгляд, и не казалось кощунственным. Хватит играть «вторым» номером, отсиживаясь в глухой обороне. Пора, хоть изредка переходить в контратаки. И не надо мировой общественности давать забывать преступные деяния западных выкормышей. А вот когда глупая рыба ухватится на нашу наживку, то тут мы её и подсечём. Да на кукан и повесим, — подмигнул он другу. — Так что, для акции, как я уже говорил ранее, хватит и пары «Кинжалов». В конце-то концов, надо же когда-то опробовать эту штукенцию в реальных боевых условиях. Хватит уже ковырять землю на астраханских полигонах.

— Да, надо бы, конечно. Тут я с тобой целиком и полностью согласен, — закивал Сергей Иванович.

— Ну, что, перевербовал я тебя? — хитренько прищурился диктатор, и без того видя, как быстро улетучился дух противоречия из головы Рудова.

— Ладно. В общем и целом убедил, — смешно сморщил нос Рудов. — Не спорю. Пойду тогда корректировать планы, — встал он из-за стола, покряхтывая и потирая затекшую в неудобном положении спину.

— Ступай-ступай, — весело подбодрил его Афанасьев. — Только не забудь завтра с утра отпроситься у своей половины. А то, вдруг, не отпустит на ночь глядя?

— Это твоя — молодая может не отпустить, а моя старуха к воинской дисциплине приучена, — добродушно проворчал он, направляясь к выходу из зала совещаний.

Глава 71

I.

21-22.10.2020 г., г. Москва, Ново-Огарево и ул. Автозаводская, д.23а, НПО «Мечта»

Неизвестно каким образом члены Президиума легендировали перед своими дражайшими половинами свою ночную отлучку, но Афанасьев-то точно не стал этого делать. Он просто с утра, пока завтракали, еще раз предупредил Веронику, чтобы она его не ждала сегодня. Петра с Настей не было. Они еще спали у себя. Насте в школу — только к обеду (занятия на удаленке начинались именно во второй половине дня), а Петру на смену заступать — к семи вечера.

— Побежишь на свиданье к этой своей шушере? — донельзя сжала она свои губки, выражая тем самым целую гамму негативных чувств.

— Не называй её так, — буркнул он в ответ, склонив голову над тарелкой со своей любимой гречневой кашей с молоком.

— А как прикажешь называть бабу, которая уводит в ночь чужого мужика? — выпалила Вероника, вяло ковыряясь своей ложкой в своей порции.

— Валентина — великий ученый и большая умница, — огрызнулся он, не поднимая головы. — К тому же я буду там не один, а в