У порога - Юрий Витальевич Яньшин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Значит, — подхватил он её мысль на лету, — возможен вариант мобильной установки?
— Не вижу в этом никаких проблем, — пожала она плечами.
— А место? — не унимался Афанасьев в своем любопытстве. — Место всё время одно и то же открывается, или оно меняется с каждым новым открытием? Сколько вы их уже провели, прежде чем ты меня пригласила на просмотр?
— Открывали два раза, — не стала вдаваться она в подробности. — Место при каждом новом открытии было одним и тем же.
— Оно отличалось от того, что вы видели двадцать семь лет назад? — продолжал он с жаром выпытывать у неё подробности далекого прошлого, пока лифт лениво полз по стволу шахты.
— Да, — согласилась Николаева. — Тогда перед нами был луг, а сейчас поляна посреди леса.
— Следовательно, с переменой места установки меняется и место открытия портала, — вслух отметил Афанасьев. — Г-м-м. Нужно будет как-то вычислить подобную закономерность.
— Уже пытаемся это сделать, но данных пока мало для построения математической модели. Для этого нужна мобильная установка. А на это надо время.
— Да-да, я все прекрасно понимаю. Ты уж прости меня, Валя, за мои расспросы. Просто, хочется, как-то, чтобы всё было поскорее, что ли — попытался он объяснить свое поведение школьника-почемучки. И всё-таки не удержался и вновь спросил. — Подъезжаем? — спросил он, кивая на меняющиеся цифры табло.
— Да.
— Какова предельная глубина бункера?
— Около двухсот метров. Самое глубокое место в Москве, насколько мне известно, — пояснила она со знанием дела.
Он не стал поправлять её, хотя прекрасно знал еще пару местечек гораздо более глубоких чем это. Например, Главный командный пункт ПВО-ПРО, находящийся в Долгопрудном, располагался на глубине почти в двести пятьдесят метров ниже нулевой отметки, а Центральное Командование РВСН и того глубже.
— Ни за что не поверю, будто это вы сами за два месяца вырыли такую нору!
— И правильно, что не веришь. Всё это нам досталось в наследство, — поддержала она его. — Предки умели строить бункера и бомбоубежища. Каждое крупное предприятие Москвы имеет такое бомбоубежище на случай ядерной войны. А мы просто слегка адаптировали его к современным условиям.
— Наверное, удобно проводить эксперименты подобного рода именно в бункере, — заметил Валерий Васильевич.
— По крайней мере, в плане невозможности несанкционированного проникновения посторонних на объект, — согласилась Николаева.
Когда кабинка, наконец, достигла низшей точки своего маршрута, двери лифта, всё также мягко распахнулись, выпуская из своего чрева главных лиц ночного собрания. Помещение, в которое они вышли, представляло собой хорошо освещенный матовым светом тамбур с довольно высоким потолком, против принятых стандартов для подземных убежищ. Здесь находился внутренний пост охраны. Их ждали. Двое охранников, одетых в камуфляж и сидящих за пультом, напоминавшим барную стойку, узнав в лицо руководителя государства, моментально вскочили с мест, отдавая честь. Это, впрочем, никак не отразилось на обязанности Афанасьева предъявить свои документы. Его примеру последовала и Николаева, несмотря на то, что уже два месяца появлялась здесь каждый день, да еще по несколько раз. Пока проверяли его удостоверение на предмет подлинности, он всё пытался обнаружить дверь, ведущую в следующее помещение, но, как ни старался, ничего подобного на глаза не попадалось. Стены тамбура являли собой сплошной монолит. После сверки документов ему было предложено подойти к установке, стоящей в углу и чем-то напоминающей перископ в рубке подводной лодки. Всё тот же охранник попросил гостя приставить свои глаза к окулярам. Афанасьев безропотно выполнил процедуру идентификации по сетчатке глазного яблока. Это ему уже было проделывать не в новинку. В некоторых помещениях Министерства Обороны стояла аналогичная аппаратура. На основании изученных документов, второй охранник сделал у себя в журнале какую-то пометку. Тем временем первый охранник вновь обратил на себя внимание:
— Товарищ Верховный, я сейчас напишу на листке слово, которое послужит вам паролем при выходе обратно. Вы его прочтите про себя, запомните, как следует, но пока вслух не произносите, иначе придется его вновь менять.
С этими словами он крупными печатными буквами написал на листке бумаги слово «АЛГОЛЬ» и поднес его к лицу Афанасьева. Тот прочел и утвердительно качнул головой, удивляясь подобным новшествам в деле соблюдения безопасности.
— Ещё раз настоятельно прошу вас запомнить кодовое слово, — в голосе охранника звучали неподдельные просительные нотки, иллюстрирующие серьезность положения.
— Да, запомнил я, запомнил, — досадливо поморщился Валерий Васильевич, но потом не удержался всё-таки от вопроса. — А что будет, если я забуду или перепутаю его?
— Не приведи Господи! — испуганно заморгал глазами караульный. — Если ошибетесь или запнетесь в произнесении, то скрытые в стенах крупнокалиберные пулеметы просто нашинкуют ваше тело мелкими кусочками! Так что вы уж постарайтесь там, как-нибудь не забыть, во имя сохранения вашей и моей жизни, — произнес он дрожащими от страха губами.
— Ого! — опять не удержался Верховный от восклицания, почесывая у себя в затылке. «А вот это уже что-то новенькое» — подумал он. — Валя! — обратился диктатор к своей спутнице, хитренько улыбавшейся, глядя на эту сцену. — Вы, что же каждый день проходите через это чистилище с подобными рисками?!
— Да, нет! Что ты такое говоришь?! — замахала она руками. — Мы по десять раз на дню спускаемся сюда. При таком раскладе, да в нашей суете, давно бы уж всех постреляли. Эта процедура только для тех, на которых выписан разовый пропуск. Система заточена против, так сказать, несанкционированного проникновения.
— А-а-а! — понятливо протянул он. — Ну, тады показывай куды иттить?
Второй караульный нажал на пульте неприметную кнопку и «фальшивая» стена справа от Афанасьева совершенно бесшумно разъехалась в стороны, открывая ещё одну дверь — настоящую, бронированную, которой даже выстрел из противотанкового гранатомета в упор не смог бы причинить существенного вреда. Сбоку от бронедвери тоже находились окуляры идентификации. Николаева сначала сама приникла к ним на мгновенье, а затем уступила свое место Верховному. Эта дверь, несмотря на свою массивность, тоже открылась довольно быстро и бесшумно, любезно приглашая путников посетить запретное для посторонних место. На правах хозяйки Николаева первая переступила порог, отделяющий вчерашнее человечество от его возможного будущего. Афанасьев не умедлил последовать за своей провожатой. Коридор, в котором они оказались ничем таким особенным не отличался от таких же, как он, но расположенных в обычных офисных зданиях. Широкий, с высокими потолками и освещенный холодным светом,
