Последний викинг. Сага о великом завоевателе Харальде III Суровом - Дон Холлуэй

В Хедебю норвежцы не тратили времени на безродных крепостных и рабов, они брали в плен элиту города: богатых купцов, дворян среднего звена с женами, жен и детей воинов Свена, за возвращение которых датчане с радостью заплатили бы. Харальд отказывался от целого состояния, которое он получил бы в виде выкупа. Его воины довольствовались тем, что выкидывали напыщенных старых аристократов и визжащих дам за борт во всем дорогом облачении – они, отплевываясь, цеплялись за плавающие доски и бочки.

Летом температура воды на поверхности Каттегата достигает только около +60 °F (+15 °C) – не сильно холодная, чтобы убить тех, кто в воде, за минуты, но достаточно холодная, что убить их за несколько часов. Если бы воины Свена продолжили погоню, а потом еще сразились с норвежцами, перед тем как вернуться за упавшими за борт, то нашли бы только мертвых.

«Когда датчане приблизились к барахтающимся в воде людям и узнали в них своих жен и друзей, – говорится в “Гнилой коже”, – то развернули корабли, чтобы спасти их любой ценой». Датский флот остановился, корабли разошлись, чтобы подобрать тех, кто остался в живых, а норвежский флот – по крайней мере, большая его часть – ушел на север.

Свен стоял на палубе, наблюдая, как мокрых потерпевших вытаскивают на борт и как удаляются корабли противника. «Я могу понять, почему вы остановились помочь этим беззащитным людям, – сказал он, – однако вы получили бы бо́льшую награду, если бы довели до конца свое нападение. Если бы мы с королем Харальдом сегодня встретились, то норвежцы узнали бы, как датчане могут сражаться. А сейчас он сбежал, и нам предстоит еще долго страдать от этой войны».

Но не всё было потеряно. Когда датчане возвращались в Лесё, то наткнулись на семь норвежских грузовых кораблей, которые по какой-то причине – возможно, не расслышав из-за тумана приказа или просто заблудившись – не приняли участия в побеге. Ими управляли обычные фермеры и крепостные, составляющие часть армии ополчения Харальда, и особой вражды к Свену они не питали. Не оказывая сопротивления, они достаточно охотно сложили оружие, умоляли сохранить им жизнь и предлагали заплатить за пощаду.

Датчане Свена не горели желанием проявлять милосердие к норвежцам. Они подстрекали Свена убить пленников на месте, но он показал себя не таким королем, как Харальд: «Мне кажется, недостойно короля убивать тех, кто молит о пощаде, даже если ему не повезло в сражении. Сегодня я хочу проявить великодушие».

Он не только подарил пленникам жизнь, но и отпустил их, не взяв выкупа (хотя, предположительно, датчане забрали добычу, которую норвежцы награбили в Хедебю). Доброта Свена и недостойный побег Харальда запомнились настолько, что Торлейк Фагри увековечил их в стихах, которые со временем дошли до Харальда, как и шутки про сыр Дотты Торкельсдоттир.

Спор норвежского короля со Свеном, королем Дании, остался неразрешенным, и, как предвидел Свен, пока оба короля живы, они не придут к согласию. «Король Харальд вернулся в Норвегию, – повествует “Гнилая кожа”, – сказав, что надеется вскоре встретиться с королем Свеном и отомстить ему». Достаточно смелые речи для короля, который, столкнувшись наконец лицом к лицу со своим противником, поджал хвост и убежал. Король викингов должен быть самым злобным волком в стае, но Харальд показал, что его тоже можно заставить отступить. Ему еще предстоит столкнуться с проблемами в своем государстве, если только он не станет более жестоким к своему народу.

XXVI

Жестокий правитель

Послушно пусть войско Сидит, как гневливый Захочет зачинщик Бури Гунн, иль встанет. Гнёт весь люд пред гордым Бранных птиц поильцем Выю, самовластца Речам не переча.[59] Тьодольв Арнорсон

«Король Харальд был властным монархом, – признает Снорри, – и чем увереннее он себя ощущал на троне, тем деспотичнее становился. Дошло до того, что никто не осмеливался противоречить ему или предложить что-то отличное от того, чего он желал».

В те дни скандинавские правители часто путешествовали по своим землям вместе со свитой и придворными, живя за счет щедрости и гостеприимства своей знати. Это поддерживало привычный комфортный уклад жизни членов королевской семьи и к тому же приносило дополнительную выгоду, избавляя влиятельных лордов от излишков запасов и богатств – таким образом, практически облагая их налогом еще раз.

Однажды осенью Харальд с сотней своих воинов поехал в Торгар, сегодня этот город называется Брённёйсунн, что находился в ста пятидесяти милях (241 км) вверх по побережью от Нидароса. Там он разместился у одного местного ростовщика по имени Аслак, который неохотно принимал у себя гостей и еще больше расстроился, когда Харальд обвинил его в том, что тот укрывает своего сына от службы королю – говоря современным языком, помогает ему «откосить от армии». Аслак всё отрицал, но когда король пригрозил, что останется в его доме, пока не пустит по миру – так, или он должен привести к королю сына, либо показать его тело, – ростовщику ничего не оставалось, как послать за сыном.

Парень по имени Хеминг достиг совершеннолетия. На самом деле саги сходятся во мнении, что не видели «викинга мужественнее или лучше сложенного». Очевидно, он был длинноногим, потому что его имя переводится, как «задняя нога» или «голень», и при виде него король заметил: «У меня нет охоты разглядывать кожу, из который ты вышел».[60]

Историки полагают, что Хеминг, вероятно, вымышленный персонаж, поскольку некоторые фрагменты его истории нереальны, и существуют похожие истории, пересказанные о других героях из Исландии, Дании и Норвегии. Однако трудно поверить, что в действительности эта история не имеет под собой никакой основы, потому