Последний викинг. Сага о великом завоевателе Харальде III Суровом - Дон Холлуэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Датчане гордились Хедебю, самым большим и богатым городом Скандинавии, что для Харальда и его норвежцев делало его самой главной мишенью. И у этого города была самая надежная защита. Хедебю являлся опорной точкой Даневирке, датской системы укреплений: череды берегоукрепительных сооружений, частоколов и траншей, напоминающей Змиевы валы Ярослава в Киевской Руси. Вместе с рекой Трене и бухтой Шлей они надежно закрывали доступ к Ютландии от фризов и саксов с юга. Глубокий ров и земляной вал высотой шестнадцать футов (5 метров) и длиной более полумили (0,8 км), увенчанный деревянным острогом, окружали сам город, а внутреннюю гавань защищали цепи, перекинутые через узкие части пролива. За почти три столетия никто ни разу не завоевал Хедебю.
Частоколы. Рвы. Блочные цепи. В общем, Харальду это всё уже было знакомо. Как и ат-Тартуши, он смотрел на Хедебю более опытным, умудренным взглядом. Такая защита могла впечатлить невежественных скандинавов, но не того, кто служил в Константинополю.
К сожалению, саги не дают нам даже намека, как пал Хедебю. Нет упоминания о дерзкой внезапной атаке или какой-нибудь уловке, чтобы открыть одни из ворот, как Харальд поступил с сицилийцами. Никаких разговоров о неожиданном обстреле частокола греческим огнем, что прославило Бича Болгар. (Нет никаких доказательств того, что за все свои годы, проведенные в Византии, Харальд узнал тайную формулу греческого огня или что он его использовал позже в боевых действиях.) Никаких галер, проходящих над блочной цепью, как при побеге из Константинополя. И всё же каким-то образом это произошло. Когда саги снова обращаются к Хедебю, Харальд и его норвежцы уже внутри городских стен. Город обречен.
«Они обрушились на город, как торнадо, – записано в “Гнилой коже”, – захватывая огромные и несметные богатства».
Харальд, похоже, сам удивился, с какой легкостью они взяли Хедебю. «Даже если датчане не хотели признавать меня своим королем, – сказал он, – они практически не противились тому, чтобы их женщины и богатство попало мне в руки».
Его воины забирали всё ценное, убивали и насиловали, как им вздумается, уводили самых богатых людей Хедебю в плен. «Когда они разграбили весь город и забрали всё что хотели, – говорится в «Гнилой коже», – то сожгли его дотла».
Однако покорить Хедебю было недостаточно. Харальд стремился полностью уничтожить его, искоренить как источник богатства и власти датчан, создать пустоту на рынке, которую на севере могли заполнить норвежские торговые города. Его воины с охотой взялись за дело. Один из них вспоминает, как перед рассветом он стоял на земляном валу, с удовлетворением глядя на языки пламени, вырывающиеся из домов: «Весь Хедебю был охвачен огнем, и я думаю, это можно назвать доблестным подвигом».
С восходом солнца город превратился в дымящиеся руины, из которых он никогда до конца не восстановился. Хотя раскопки продолжаются и на этом месте возвели несколько точных копий хижин, в наши дни здесь большую часть занимает луг. На том месте, где тянулись улицы, сейчас пасутся коровы. Деревья, не способные укорениться в мягкой почве, растут только в земляной насыпи, которая когда-то окружала город.
Небезосновательно Хедебю считается вершиной скандинавской культуры. Если бы он выстоял, приток южных товаров и влияние юга поспособствовали бы переходу Скандинавии на более цивилизованную экономику, подобно экономике развитых феодальных государств юга – экономике, которая основывается на рынке и торговле, а не на убийстве, изнасиловании, рабстве и грабеже. Харальд, Датский Молот, – человек раннего, кровавого времени, разрушил его и, что еще хуже, на этом месте не смог воздвигнуть ничего нового. С этой целью он основал Ансло, современный город Осло, на месте большой фермы и церкви Святого Климента, расположенный в Южной Норвегии, по другую сторону пролива Скагеррак от Дании. Однако когда Европа вошла в период Высокого Средневековья, коммерческая и экономическая мощь не распространилась на север через Скандинавию, а устремилась на юг, в немецкие города Ганзейского союза. И в этом виноват Харальд.
В своей поэтической оде Свену скальд Торлейк Фагри (Торлейк Красавец) оплакивал то, что сделали, и к тому ж бесцельно; он говорил, что 1050 год «не должен был случиться». «Король Харальд и его воины вернулись на север со своими богатствами, – рассказывает “Гнилая кожа”. – У них было шестьдесят больших кораблей, нагруженных добычей, которую они награбили за лето».
Когда корабли обошли Тьод, самый северный мыс Ютландии, на берегу они увидели огромную армию. Это были датчане, немного опоздавшие на встречу, но жаждущие сразиться. Сам Свен прокричал Харальду с берега, вызывая короля Норвегии выйти на бой, а «не воровать у людей телят и малышей [козлят] и мелкие драгоценности, как он делал до сих пор в Дании». Однако Харальд не поддался на уловку. Без ополчения, которое он отослал домой, датская армия намного превосходила по численности его войска. «Думаю, многие понимают, что мы сделали кое-что пострашнее, чем просто повздорили с фермерами, – прокричал он Свену. – Однако мне не хочется приставать к берегу по твоей просьбе и сражаться со всей датской армией, поскольку в моем распоряжении сейчас так мало войск. Но я приглашаю тебя сразиться на море, если пожелаешь, хотя у вас, датчан, в два раза больше войско».
С этими словами он попрощался со Свеном, у которого не было выхода в море, и отправился домой. Однако попутного ветра не было, и норвежский флот вскоре остановился на ночевку на Лесё (современное название – Лаесо), самом большом острове в Каттегате, который находится приблизительно в двенадцати милях (19,3 км) от северо-восточного побережья Ютландии. Говорят, этот остров был местом проведения пиршеств легендарных асов, где женщины-воительницы напали на бога Тора и разрушили его корабль. Во времена Харальда этот остров знали благодаря соли. Сегодня соль воспринимается как нечто само собой разумеющееся, однако в древние времена ее очень ценили, потому что добывалась она с трудом. Летом на Лесё выпадало мало дождей, и он становился практически пустыней, а поскольку подземные воды были соленые, то, высыхая, пруды и ручьи превращались в солончаки.
Харальда и его воинов интересовала не столько соль, сколько укрытие, которое остров
