Марафон нежеланий - Катерина Ханжина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы и не связывались с ними.
– Я просто привела пример. – Лина грозно хрустнула тостом и отвернулась к морю.
Никто из команды Адама не показывался утром.
Днем нас всех собрал Миша. Он был непривычно серьезным, даже круглое лицо как будто бы чуть осунулось.
Миша дождался полной тишины и внимания и только тогда начал:
– Вам остался всего месяц. Знаете, что будет в конце?
– Мы уедем домой, – сказал Антон, качнувшись на стуле.
Он выглядел таким наглым, что мне стало стыдно за него. Сава усмехнулся.
– Да, – спокойно ответил Миша. – И нам бы хотелось, чтобы вы вернулись домой настоящими творцами. Со своими проектами. Чтобы смело говорили новым знакомым: «Привет! Меня зовут Антон. Я – писатель». Чтобы мир видел ваши работы. Предыдущие два месяца были очень интенсивными. Мы вас взбаламутили, а теперь хотим, чтобы все произошедшее осело в вас. Этот месяц будет свободнее. Активнее занимайтесь своими проектами. Пишите, рисуйте! В конце мы устроим выставку. Что-то возьмет Венера в свою галерею. Что-то я отправлю знакомым редакторам. Покажите нам все, чему научились.
– То есть никакого распорядка дня?
– Мы будем наблюдать за вами. Если свобода – это слишком, то введем распорядок. Мы хотим, чтобы вы уделяли больше времени своим мыслям и творчеству, а не сну. Вечерами будем собираться вместе и беседовать. Мы не отстраняемся. И, – Миша наконец-то улыбнулся своей согревающей широкой улыбкой, – у нас еще запланировано несколько интересных практик для вас. Мы все здесь, наши дома открыты. Приходите со своими вопросами.
Миша ушел, но не успели мы обсудить новость, как он вернулся и сказал:
– Сава, зайди к Адаму. Сейчас.
Рита хотела что-то сказать Саве, но Миша стоял и ждал его. Он мягко взял Саву за локоть и стал полушепотом что-то объяснять ему по дороге.
Рита сжала мое запястье, ее ладошка была мокрой и прохладной. Мне хотелось сказать что-нибудь утешительное, но в голове было только: «Сам виноват».
Я даже не посмотрела ей в глаза, просто легонько погладила ладонь.
Савы не было весь день. И к вечеру он тоже не вернулся. Кто-то говорил, что он находится с Адамом в домике и выполняет самые сложные задания, чтобы остаться («Вот бы меня так наказали!» – воскликнула Лина).
Дима, который после прошедшей недели стал полноценно общаться с нами, сказал, что они ушли в джунгли.
– Так уже было… – загадочно бросил он.
– Если он уедет, то ты – тоже? – Я наконец-то решилась задать Рите вопрос, который терзала, как заживающий синяк, целый день.
– Да, наверное… Я устала здесь. Я ведь приехала свободно рисовать, а у нас почти нет времени.
– Сейчас будет.
– Посмотрим.
Больше мы не разговаривали. Я понимала, что обижаться на нее – эгоистично. Но все равно на Ритины вопросы отвечала односложно, нарочито громко перелистывала блокнот, тяжело вздыхала и хлопала дверью на грани между «ой, случайно хлопнула» и «я – 13-летний сложный подросток и буду хлопать дверью от каждой эмоциональной волны».
Ближе к полуночи, когда я кинула блокнот в стену, Рита выдохнула, как на упражнении из йоги, и спросила, как будто бы все нормально:
– Что ты будешь писать в этот месяц?
– Не знаю. Ничего. Я плохо пишу.
– Перестань! Ты… У тебя невероятный внутренний мир. Просто надо быть увереннее.
– И кто мне будет это говорить, если ты уедешь?
– Антон. Нет?
И тут к нам зашел Антон. Рита ойкнула и закуталась в простыню. Я постаралась выглядеть безразличной, хотя понимала, что он осуществил свой план. До этого он только один раз заходил ко мне, обычно мы всегда встречались, не сговариваясь, где-нибудь на территории. А днем, при всех, мы даже почти не общались.
– Извините. Сава еще не вернулся? – спросил он, повернувшись к Рите и как бы давая мне возможность тоже закутаться в простыню.
Меня позабавило его смущение – я ведь всего лишь была в растянутой футболке и трусах, на пляже он видел меня в купальнике. Я отвернулась к стенке, как будто бы мы с Ритой собирались ложиться спать, и чуть приподняла футболку, чтобы была видна линия талии. Адам сказал, что со спины, лежа на боку, я выгляжу «наиболее живописно».
– Роза, можно тебя?
– Я сплю, – пробурчала я.
– А как же прогулка перед сном, чтобы тебе не снились кошмары?
– Чего?
– Пойдем прогуляемся. Я жду на улице.
– Ну и жди.
Я вышла через 10 минут. Антон ничего не сказал, только, слегка ухмыльнувшись, покачал головой.
– Не могу заснуть. Из-за тебя. Так что послушаю, что у тебя там.
Он сказал:
– Пойдем, – повернулся и пошел в сторону кухни.
На кухне он замер, прислушиваясь к ночным шорохам. Потом посмотрел на часы.
– Мы ждем Тимура?
Антон кивнул.
– Как ты его уговорил?
– Я не уговаривал, – шепнул Антон и резко обернулся. Но сзади никого не было. – То, что он никому не сказал о вчерашнем разговоре, все подтвердило. Час назад я подошел к нему и сказал, что у меня есть письменный компромат на Адама. Не на них, а на Адама. – На последнем предложении Антон повысил голос до нормального, но потом осекся и снова зашептал: – Он сам сразу же спросил: «Только на Адама?» Я пообещал ему, что если он все расскажет, то останется в стороне.
– Журналист ты не очень, нужно было молча наблюдать.
– Я два месяца, – Антон опять заговорил громко, запнулся и перешел на шепот: – Два месяца наблюдал. Я решил рискнуть. А если вылечу, то…
– То?
– Буду наблюдать сверху, из джунглей. А ты будешь моим тайным агентом.
– Скажи честно, это твое первое расследование? Наверное, раньше писал статейки типа «В городе N отремонтировали главную улицу»? И я не буду твоим тайным агентом.
– Тогда почему ты здесь?
– Мне интересна их история. Преступление, а не наказание.
Антон прижал палец к моим губам. Мне захотелось его укусить. Я шутливо оскалила зубы, но тут на кухню зашел Тимур. Он покосился на меня и закатил глаза.
– Пойдем поговорим, – Тимур посмотрел на Антона и повернул в сторону тропки наверх.
– Она со мной.
– Зачем?
– Свидетель.
– Все так серьезно? – нервно усмехнулся Тимур. – Вы ждете чего-то невероятного, криминального, наверное?
– Я делаю выводы по тем доказательствам, что у меня есть. Надеюсь, ты все объяснишь.
– Ладно-о, – протянул Тимур и скрылся за деревьями.
Мне не хотелось идти, но оставить Антона одного я не могла.
«Все не может быть так просто! Все не может быть так просто!»
Я пыталась успокоить себя,
