Моряки идут на лыжах - Еремей Лаганский

— Идите… — коротко согласился Лосяков.　

— Только посмотрю и сейчас обратно, — уже на ходу бросил Кузнецов и словно провалился за крутым ледяным бруствером.　

Когда через минуту начальник штаба Чепрасов выглянул из-за тороса, то увидел лишь неясный силуэт Кузнецова, который то пригибаясь, то выпрямляясь, то ползком двигался по глубокому снегу.　

В отряде Кузнецов сразу узнал причину остановки. Передышка была необходима. Были убитые, были раненые. Презирая опасность, носился под огнем «лыжный профессор» Федосов, поспевая повсюду. Удивительны были неутомимость и мужество этого самоотверженного юноши-фельдшера. Откуда брались силы у тщедушного на вид парня? Обнаружив раненого, он, не ожидая помощи, взваливал его себе на спину и тащил в безопасный тыл. Тащил он не раз и коробки с патронами бойцам на передовую линию. Легко раненым делал перевязки на месте. Здесь, как и во многих других тяжелых боях, рождалась заслуженная слава и росла любовь моряков-лыжников к своему боевому бесстрашному товарищу-врачу… С восхищением глядя на самоотверженную работу Федосова, думал Кузнецов: «А я вот… Что я успел?.. Какая от меня польза?»　

Вернувшись, Кузнецов доложил о создавшемся впереди положении.　

Капитан Лосяков быстро принял решение:　

— Надо итти туда. Сосредоточить наш отряд за торосом вблизи берега и оттуда совместными силами нанести последний удар.　

Вышли из-за торосистого прикрытия.　

Бодро и радостно торопился впереди всех Кузнецов. Наконец-то он удовлетворен! Наконец-то он идет в атаку! Бешеный, непрекращающийся огонь противника только возбуждал его. Он шел вперед с какой-то твердой уверенностью, что пуля не посмеет остановить его: ведь он еще не сделал своего дела!

* * *

Может быть, потому что Кузнецов шел, подняв голову, именно он первый заметил каких-то людей, неожиданно показавшихся слева. Доложил командиру.　

Пригляделись в бинокль. Неизвестная часть, в составе примерно взвода, держала направление к берегу. Однако по одному этому признаку нельзя было с уверенностью определить, чьи люди… всяко на войне бывает.　

На этот раз Кузнецову не пришлось упрашивать командира. Капитан Лосяков сам подозвал его.　

— Выясните, что за люди!

Старшина Г. С. Армизонов (слева) и военфельдшер Л. С. Федосов — участники боев с белофиннами.

— Есть, товарищ командир!　

Гордый первым опасным поручением, не выпрошенным, а, так сказать, заслуженным, — командир убедился, что ему можно доверить такое дело, — Кузнецов легко перемахнул за торос и под огнем пулеметов и снайперов бросился выполнять приказание. От непрерывного движения и радостного боевого возбуждения он не чувствовал крепкого мороза. Было даже жарко.

Неизвестные оказались передовым взводом наступающего батальона. Взвод оторвался от своей части, потерял ориентацию. Среди людей чувствовалась усталость.　

Как лучше использовать это подкрепление? Эту задачу Кузнецов решил быстро. Он дал взводу задание: подойти к самым проволочным заграждениям и ждать его сигнала — трех гранатных взрывов. 　

Когда лыжники капитана Лосякова также подойдут к проволочным заграждениям врага и бросятся в атаку, неожиданное выступление «неизвестного» отряда откуда-то слева может сыграть немалую роль. В ряды наступающих это внесет новый прилив бодрости. В ряды неприятеля — растерянность.　

Он еще раз объяснил маленькому отряду его задачу и пустился в обратный путь под тем же огневым дождем.　

Кузнецов был доволен жизнью и доволен собой. Даже слегка гордился своими действиями и своим планом. Ведь это был его собственный, его самостоятельный план боевой операции!　

Когда раскрасневшийся, радостно возбужденный докладывал он командиру о своих действиях и о своем плане, на лице капитала Лосякова заиграла улыбка.　

— Прямо военспец! Не техник-интендат, а стратег! Действия ваши, товарищ Кузнецов, в общем одобряю.　

Командир поднялся для того, чтобы отдать последние перед выступлением распоряжения. Заметив, что Кузнецов чего-то ждет, добавил:　

Останетесь на командном пункте.　

— На этот раз Кузнецов нисколько не огорчился. Он только заметил, как бы вскользь:　

— Вот с батальонцами-то как быть, товарищ командир? Кто их найдет у проволочного заграждения и поведет? И, опять же, они только меня одного и знают… — Сказал и скромно умолк.　

— Да… а! — задумчиво протянул капитан Лосяков и принял решение:　

— Отправляйтесь к бойцам!　

— Есть, товарищ командир! — крикнул Кузнецов.

* * *

Наступила ясная морозная ночь. Небо сверкало золотой россыпью звезд. Тверже стал наст, слегка похрустывая под мягким нажимом сотен ног. Впереди трещали пулеметы, часто щелкали одиночные выстрелы «кукушек». Где-то ухали орудия, и небо озарялось далекими, похожими на зарницы, вспышками.　

Совсем близко на фоне снега четко виднелась путаная сетка проволочных заграждений. Левее, приближаясь к цели, бледно-туманными видениями двигались люди «неизвестного» взвода. Впереди шагал Николай Михайлович Кузнецов. Он был доволен. Все шло гладко. Приказ его взводом выполнен точно.　

Вдруг огневая струя трассирующих пуль, напоминающая звездный поток, прорезала мрак. За ней — другая, третья…　

С близкого берега обнаружили «неизвестный взвод» и били по нем. Неожиданность удара привела младшего командира в замешательство. Заметив его растерянность и нерешительность, Кузнецов принял командование взводом. Итти вперед под непрекращающимся огнем было бессмысленно. Кузнецов приказал залечь в снегу.　

Напрямик за проволокой белел огромный снежный намет, похожий на вал, за которым круто высился подъем на берег. На небольшом открытом пространстве берега подле самой опушки леса виднелись два весьма невинных на вид холмика. Но Кузнецов сразу угадал их предательскую сущность Это были земляные огневые точки, так называемые ЗОТ, родня ДОТ. Это они извергали убийственный огонь по взводу.　

Где-то поблизости шла суетливая тревожная жизнь. Мелькали неясные тени врагов. Поминутно взвивались сигнальные и осветительные ракеты. Их было так много и были они так разноцветны и многообразны, что их можно было принять за мирный, праздничный фейерверк.　

Яркие вспышки неприятельских ракет освещали бойцов у проволоки, но они выдавали и самих «пиротехников». Кузнецов воспользовался удобным моментом и выстрелил в одного из ракетчиков. После выстрела инстинктивно отскочил в сторону. Секунда промедления — и он был бы изрешечен ответными снайперскими пулями, взрывшими его недавнее снежное ложе. Потревоженные осиные гнезда ЗОТ обрушили свою ярость на то же злополучное место.　

Удачный опыт поощрил Кузнецова. Острым зрением он уловил приготовления к пуску новой ракеты. Прицелился и ждал. При вспышке нажал гашетку. Выстрел почти слился с криком на берегу. Там качнулось и грузно осело белое видение. Опять Кузнецов сразу же после выстрела отскочил в сторону. И еще раз ЗОТ и снайперы начали рвать на куски уже покинутую им снежную лежанку.　

Свою охоту за «пиротехниками» Кузнецов вел на некотором расстоянии от расположения бойцов взвода, чтобы не навести ответный огонь белофиннов на своих.　

Сама по себе эта маленькая операция дала неплохие результаты, но общего положения она не могла изменить. А положение стало незавидным. «Неизвестный