Моряки идут на лыжах - Еремей Лаганский

Еремей Лаганский

Моряки идут на лыжах

Светлой памяти

погибших героев —　

Переверзева, Тихонова,

Жмакина, Луканина и других.

Автор

МОРЯКИ НА СУШЕ

Война разгоралась. Красная Армия победоносно приближалась к главным укреплениям «непреодолимой» линии Маннергейма. Оставляя за собой опустошенный край, сожженные дотла города и деревни, враг отходил. Путь его был усеян сотнями и тысячами замаскированных минных ловушек: на разрушенных дорогах, в нарочито оставленных редких домах и просто на лесных тропинках. Но ни коварство врага, ни свирепые морозы не могли сломить напора доблестных красноармейских полков, остановить их неудержимое шествие вперед и только вперед.　

Мертвой снежной пустыней стал в январе тысяча девятьсот сорокового года Финский залив. Скованные льдом, недвижные еле дымят на стоянках корабли Краснознаменного Балтийского флота. На фронте гремит канонада, льется драгоценная кровь, а моряки-балтийцы обречены природой на бездействие. Не все, конечно. У стыка трех заливов — Финского, Рижского и Ботнического — ходят иные счастливцы по чистой воде незамерзающего моря, громят вражеские транспорты, блокируют порты и берега, чудесные подвиги совершают подводные лодки.　

А кронштадтцы? Разве они не могут? Не ждут того же?　

Вскоре, однако, боевой порыв балтийцев, их горячее желание помочь бойцам Красной Армии были удовлетворены. Командование Балтийского флота решило создать береговой отряд моряков. Из отборных людей, из лучшей флотской молодежи в несколько дней вырос покрывший себя боевой славой такой отряд. Возглавил его закаленный в боях гражданской войны, любимый балтийцами комбриг Денисевич.　

Шаг за шагом железной волей своей сколачивал комбриг Денисевич отряд. Постепенно появились у него «своя» артиллерия, даже «свои» танки, «своя» морская пехота. Нехватало только собственной авиации. Зато крепко помогали ему крылатые «помощнички» с близких морских аэродромов.　

В конце января тысяча девятьсот сорокового года морской лагерь привольно раскинулся в густом лесу у белофинской деревушки Руси, землянками зарылся под корни деревьев.　

Взаимодействуя с N-ской стрелковой дивизией, отряд моряков занимал крайний левый фланг Красной Армии на Карельском перешейке, у самой кромки ледяной равнины Финского залива.

* * *

Пятого января тысяча девятьсот сорокового года начальник штаба кронштадтского батальона Чепрасов был срочно вызван в штаб флота. Через двадцать минут он уже сидел в кабинете начальника отдела штаба флота Бабинцева. Теряясь в догадках о причинах вызова, Чепрасов терпеливо ждал пока Бабинцев просмотрит ворох бумаг, присланных на подпись. Закончив работу, Бабинцев поднял голову и внимательно посмотрел на Чепрасова. Спросил неожиданно:　

— Лыжи любите?　

Чепрасов улыбнулся. Любит ли он лыжи?! Он, испытанный, известный всей Балтике лыжник, участник крупнейших лыжных соревнований, вплоть до всеармейских в Свердловске, победитель лыжного перехода Кронштадт — Москва.　

Рассказывая о своих лыжных успехах, Чепрасов по выражению лица Бабинцева понял, что вопрос был задан для формы. Но зачем? Это еще оставалось загадкой.　

— Так, так, — одобрительно кивал головой во время рассказа Бабинцев, тихонько постукивая карандашом по столу. И снова неожиданность:　

— А вы не могли бы подобрать в Кронштадте группу хороших лыжников, способных к длительным переходам? — спросил Бабинцев.　

Чепрасов оживился.　

— Ничего трудного. В Кронштадте таких сколько угодно.　

— Желательно из командного состава, — разъяснил Бабинцев.　

— И это нетрудно, — поспешил уверить Чепрасов. — Взять хотя бы парторга старшего лейтенанта Боковню или младшего лейтенанта Жукова из той же части, младшего лейтенанта Ольховского, старшину Армизонова. Этот тоже ходил со мной в Москву и участвовал в Свердловских соревнованиях. Неплохие лыжники младшие командиры Спиридонов и Жмахин. Да разве всех напамять перечтешь!　

Бабинцев не скрывал своего удовлетворения.　

— Отлично! Таких и надо, — и нажал кнопку звонка. — Я вас немножко задержу.　

Явившемуся секретарю Бабинцев приказал тотчас же вызвать всех названных Чепрасовым лыжников и, как бы забыв о нем, углубился в работу.　

— В чем тут дело? — размышлял тем временем Чепрасов. — Не вздумали ли организовать новые лыжные соревнования? Может быть, опять в Москву? Не похоже — время военное, — самому себе возражал Чепрасов. — А, может быть, молодежь обучать?..　

Не в силах ответить на эти вопросы, Чепрасов решил запастись терпением. Вскоре прибыли вызванные.　

Все еще не разъясняя причины вызова, Бабинцев задавал им те же вопросы, что и Чепрасову, так же кивал головой и нетерпеливо постукивал карандашом по груде бумаг.　

К концу беседы прибыл капитан Лосяков — тоже отличный лыжник. Загадка усложнялась.　

Расставаясь, Бабинцев назначил Лосякову с Чепрасовым на следующий вечер встречу с комиссаром штаба флота.　

В назначенный срок Бабинцев представил комиссару приглашенных. Завязалась оживленная беседа на те же лыжные темы. К концу беседы пришел комбриг Денисевич. С его появлением Чепрасов начал кое о чем догадываться. Комбриг в это время заканчивал формирование морского отряда.　

— Вот и хорошо, — сказал комиссар, обращаясь к вошедшему комбригу. — Вот они!.. Народ подходящий, — и он кивнул в сторону лыжников. — Разъясните им дело, товарищ Денисевич.　

Тайна прояснялась. Покинув кабинет комиссара и уединившись с Чепрасовым и Лосяковым, комбриг коротко сообщил им задание командования флота: создать в помощь береговому отряду моряков лыжное ядро из опытных, выносливых и стойких моряков-добровольцев.　

Комбриг говорил горячо и увлекательно. Не отрываясь слушали Лосяков и Чепрасов.　

— Дело огромной важности! Маленький отряд лыжников-балтийцев призван служить общему делу разгрома врагов в Приморском направлении. Задачи большие, но и опасность немалая. Каждому нужно наперед это знать. Безвольных, слабых, нерешительных — не возьму! Впереди — смелые рейды на вражеское побережье и глубокая разведка. Согласны вместе работать? — спросил в заключение комбриг.　

— Не то слово, товарищ комбриг, — отвечал за обоих Лосяков. — Просто благодарны.　

— Договорились! — и комбриг пожал руки лыжникам.

* * *

На следующий день, седьмого января, Лосяков уже в качестве командира лыжного ядра, а Чепрасов — начальника его штаба — приступили к формированию. И в тот же день отовсюду потянулись к ним люди: из морских школ, школы оружия и других, с боевых, вмерзших во льды, кораблей, с кронштадтских фортов и береговых батарей. Молодые, сильные духом и телом, лихие спортсмены, шли они, гордясь доверием, выбором и честью служить родине на опасном посту. Из них, после проверки, были отобраны лучшие. Но и таких было слишком много. В отряд предстояло отобрать лучших из лучших. Тревожно ждал каждый боец решения судьбы: возьмут или отошлют обратно в часть?　

В большинстве это был младший командный состав срочной и сверхсрочной службы — коммунисты и комсомольцы.　

Первый отсев сделал инспектор физической подготовки Краснознаменного Балтийского флота майор Махунов. Но и после этого оставался