Моряки идут на лыжах - Еремей Лаганский

Чтобы уменьшить опасность попадания на мины, Боковня построил свою группу «змейкой». Выслал вперед дозором отделенных командиров — Урилова и Иванова. Те тихонько двинулись, внимательно просматривая местность. Перед ними белым пологом метров на полтораста лежало минное поле.　

Боковня нетерпеливо ждал возвращения дозора, скользя взглядом по черной ночной завесе, за которой, чудилось, насторожился, не открывая огня, вражеский берег. Правее, на юго-востоке, на высоком мысе Кюриниеми, загорелись в воздухе, запрыгали синеватые блуждающие искорки световой морзянки. Очевидно, взрыв фугаса был замечен и Боковня обнаружен. Положение осложнялось. Не зная, разумеется, шифра сигналов, парторг мысленно расшифровал их: «Внимание… внимание! Большевики у берега! Напоролись на минное поле. Окружайте, хватайте, не дайте уйти!..»　

И, как бы в подтверждение догадки, левее, не дальше километра, на мысу Ритониеми, замельтешили ответные огоньки морзянки. Принял сигнал и отвечал на него близкий, но невидимый во тьме остров Артилуото, тотчас же накрывший разведку тонким прожекторным лучом. Он задержался на миг и ошалело переметнулся.　

Морская мина, обнаруженная у побережья о. Койвисто, разряженная нашими минерами.

Обежав минное поле, вернулись Иванов с Уриловым. Боковня установил по их донесению, что его группа находится в вершине треугольного минного поля, обозначенного колышками. Своей широкой — метров в двести — стороной оно упиралось в берег.　

Собрав людей, Боковня скомандовал:　

— Обходить минное поле справа!　

И почти одновременно из мрака послышался тяжелый размеренный топот и непонятные слова офицерской команды.　

Быстро заработала мысль молодого парторга. Ведь это — первая его разведка. Нужно молниеносно ориентироваться в создавшейся обстановке и принимать решение. Он различал метрах в двухстах на берегу неясные очертания домика.　

— Застава… — догадался Боковня. — Оттуда и пошли. Вперед на берег пути нет. Гибель!.. Левее мины… Ясно, что враг обнаружил разведку и спешит ей навстречу. Ясно и другое: раз на мысе Ритониеми — крепкая застава, минное поле, морзянки, то, наверное, имеется и батарея. А на острове Артилуото за одним прожектором, если хорошенько пощупать, найдешь и другие. А все это и было нужно разведке.　

Боковня получил задание вклиниться в неприятельский берег и двигаться до соприкосновения с врагом. Но раз разведка открыта врагом еще на льду, то выходить на берег бессмысленно, тем более, что необходимые сведения о расположении и примерных силах врага уже получены. И старший лейтенант повернул обратно. Но каждую минуту можно было столкнуться с сильнейшим во много раз противником. Шаги его звучали слышней и слышней. Враг чуял лакомую добычу, думал, что держит ее уже в цепких своих лапах, настигая с каждой секундой.　

Боковня усмехнулся и, ускорив до предела ход, повел отряд в глубь залива.

Отойдя на километр, он резко изменил курс, взяв вправо, то есть в противоположном своей базе направлении. Стремительно рыскали по заливу прожекторы Артилуото, тыкаясь и цепляясь за каждый выступ поверхности. Накрытые лучом люди замирали в снегу, а когда луч беззвучно скользил в сторону, поднимались и шли дальше.　

— Нажать, нажать… — вполголоса торопил командир. Молодые, ловкие, сильные лыжники-балтийцы шли предельным темпом. Они хорошо понимали, что в сложившейся обстановке для них «промедление — смерти подобно» — и нажимали изо всех сил.　

Двигаясь параллельно берегу, балтийцы вошли в полосу крупных торосов. Зайдя за их гряду, Боковня избавился, наконец, от назойливого преследования лучей. Не подозревая ошибки, белофинский отряд с каждым шагом удалялся от преследуемых, уносясь в открытый залив. Долго еще шарили лучи по ледяным рытвинам торосов. Но бойцы, хорошо укрытые за ребристыми льдинами, только посмеивались.　

— Ищи… ветра в море…　

Когда на берегу все угомонилось, угасли морзянки, убрались лучи и вдали в сумрачной пустыне растаял шорох погони, Боковня поднял людей, сделал перекличку и повел их в глубь залива.　

Идя впереди и перебирая в памяти волнующие события ночи первой своей разведки в тыл врага, Боковня подводил итоги:　

«К цели пришел — раз. В бой с численно превосходившим противником не вступил — два. Разведку вел наблюдением. Тоже правильно. Заставу белофинскую, огневые и технические средства определил — три».　

На рассвете подошли к Лаутеранте.　

ОДИННАДЦАТЬ В СНЕГУ

Мимоходом из деревни Руси Боковня со своей разведывательной группой в одиннадцать человек остановился на полуостровке Лаутеранта. Утомленные, разгоряченные переходом, бойцы утоляли жажду талым в котелках снегом, курили «ленинградские подарки».　

Боковня шел в очередную ответственную разведку к Муурильскому берегу и решил дать бойцам небольшой роздых.　

В единственный на полуострове домишко, где расположился Боковня со своими людьми, вошел командир артиллерийского дивизиона. Завязалась беседа.　

— Туда? — многозначительно спросил артиллерийский капитан, указывая рукою в сторону неприятеля.　

— Точно, — ответил Боковня и не без гордости прибавил: — Я уж хаживал туда.　

— Третьего дня наша разведка возвращалась оттуда, — продолжал капитан, — так ее приметили с мыса Кюрениеми. На рассвете это было. Задумали живьем взять и роту в погоню послали.　

— Ну, нас не возьмут, — сердито буркнул Боковня и машинально потрогал свой пистолет.　

— Я не к тому, — успокаивающе заметил капитан. — Вы дальше слушайте. Докладывает мне об этом наблюдатель. Хорошо. Стали белофинны наперерез разведке итти. Ну, думаю, пусть еще ближе подойдут. Подпустил, а потом ударил всей батареей с четырех километров. Поглядели бы вы!..　

Рассказ капитана натолкнул Боковню на полезную мысль.　

— Попрошу вас, — обратился он к капитану, — вести за нами наблюдение. Направление с берега по азимуту 270 градусов, прямо на залив. После семи километров меняю курс по азимуту 315 градусов. По прямой — тринадцать-четырнадцать километров. Но учтите небольшие отклонения из-за торосов. На траверзе Муурилы — поворот на 90 градусов. Если засыплемся и в оборот попадем — кройте после четырех красных ракет. Бейте метров на десять-пятнадцать правее сигнала, чтобы своих не накрыть.　

— Договорились, — охотно пообещал командир дивизиона и крепко пожал руку разведчику.

* * *

Выступили морозным вечером в двадцать часов пятого февраля. Шли без передышки часов шесть и, когда по расчетам оказались напротив Муурилы, круто свернули на нее.　

Метрах в восьмистах правее и ближе к берегу двигалась группа командира взвода Жмакина из четырнадцати человек, тоже стремившаяся выйти на берег. Достигнув его несколько раньше Боковни, Жмакин выслал вперед дозор из двух человек. Эти двое во мраке ночи сразу напоролись на финский сторожевой патруль и попали под частый обстрел. С затемненного берега краснофлотцы на открытом заливе представляли хорошо видимую цель. Одного, по фамилии Сапко, ударило в грудь, другого — в ногу. Раненый в ногу Волтусенок попытался спасти товарища: подполз и метров двести протащил на себе. Укрывшись от огня за снежным бугорком, осмотрел