Андрей Ярославич - Ирина Горская

Но Ефросинию он более не видал, девушку прятали, скрывали. Не дали им проститься. Неужели ей дурное наговорят на него? Нет, она поверит ему одному, его глазам, его словам, ему одному!..

А Ярослав ничего не мог знать — ни об этой внезапной любви сына, ни о замыслах Юрия и Михаила Черниговского. Ярослав чувствовал себя чужим в семье. И новгородцы щетинились… И странно вдруг поразил подросток Александр — тянулся к отцу, был внимателен; и Ярослав привлекал сына к груди, невольно ерошил ему черные волосы…

Крепость Пуреша, еще недавно мирное поселение, сделалась настоящей крепостью. Началась осада. Маленький Андрей понимал, что жизнь переменилась, сделалась тревожной. Анка не пускала его и своего сына за ворота. Но они все равно знали; что воины выходят из крепости и бьются с чужими воинами, и если продлится еще осада крепости (а это называлось «осада»), то не хватит еды, разных припасов и все будут голодные и умрут.

Большой воин, муж Анки, тоже уходил биться с чужими воинами, но всегда возвращался назад. Он был мрачен, потому что чужих воинов никак не могли отогнать от крепости.

Однажды Андрей играл во дворе со своим молочным братом. Они за домом играли. Строили крепость из чурочек. Похолодало совсем, и на них были теплые рубашечки, штанишки и — на ногах — лапотки с онучами. Вдруг страшный вопль разнесся, это старая бабка так закричала. И тотчас же заголосила Анка, и заговорили еще голоса…

Мальчики побежали в дом. Сын Анки бросился к причитавшей матери. Андрей встал у стены. Заложил руки за спину. Увидел окровавленные повязки — много красной крови… Лежащий стонал громко, прерывисто, заметался. Это был большой воин, муж Анки. Андрей не испугался крови и стонов. Это бесстрашие досталось ему от многих поколений воинов. Он смотрел молча, широко раскрыв глаза голубые с этим золотистым светом. Круглое детское лицо было серьезно.

Те воины, которые принесли большого воина, стали говорить Анке, что ее муж храбро бился и тяжело ранил своего противника, и тот, наверное, умрет. И они сказали, кто был этот противник, и Анка вскрикнула…

Большой воин умер… Это княжича Феодора тяжело ранил муж Анки, Ушман Байка, а тот нанес мордовскому воину рану смертельную…

Крепость Пуреша была взята. Можно было полагать поход победоносным. Принесли весть Ярославу о том, что его старший сын ранен тяжело и находится во Владимире, и, возможно, умрет.

То был самый старший, первородный его сын. Забыв о грубости Юрия, о распрях и взаимных угрозах, Ярослав поспешил во Владимир.

Но дорогой думал о маленьком Андрее. Потайная дружина не спасла мальчика. Крепость Пуреша сожгли, сам Пуреш и его сын погибли, но ни Андрея, ни Анки верный Михаил так и не видел. И не удалось узнать, погибли они или спаслись. Так он и сказал князю… Где был теперь мальчик? Вороны клевали маленькое посиневшее мертвое тело? Сколько мертвецов, и детей, и взрослых, перевидал Ярослав; а теперь в сердце была боль. И все виделись глаза любимой, голубые, с этим светом золотистым, чуть раскосые… Глядели печально и без укора. Будто знали… А что знали?.. И хотелось остановить широкие сани-обшивни посреди зимней дороги, и клясться громко в своей невиновности…

— Не я губитель — судьба!.. — невольно выговаривают губы.

Судьба?..

Якову Первому другое сказал Михаил. И произошло это другое от путаницы в людских словах и мыслях. Уже многие знали в крепостце Пуреша о том, что княжич Феодор тяжело ранил Ушмана Байку, мужа Анки, пестуньи маленького Андрея. От этого события пошли разные слухи. И вот уже говорили, что Феодор своими руками убил младшего брата и пестунью его, и мужа, и сына приказал убить, и старую бабку не пощадили… Так стало говориться. Такое слышал и Михаил. И нашлись люди, слышавшие это от тех, которые будто и видели все это своими глазами. И Михаил рассказал это Якову Первому. И отец Анки заплакал. И они порешили между собой не доводить это всё до князя. Мертвых не вернешь; и не дело верных и честных слуг настраивать господ — отца против сына.

Так ничего бы и не зналось. Но у Якова Первого к тому времени уже несколько лет как завелась сожительница, спокойная женщина, домовитая, вдова, мать взрослой замужней дочери. Яков уже привык доверять своей Любе, и на этот раз всё пересказал ей. Она-то никому не собиралась говорить, но совсем случайно (а как после корила себя!) обронила слово дочери. И тотчас, конечно, взяла с нее клятву — молчать…

А дальше?.. Скоро и княгиня Феодосия обо всем знала. Призадумалась. И уж она так крепко наказала молчать, что все и вправду языки проглотили.

Люба повинилась Якову, и оба даже тронуты были тем бережением, какое княгиня оказала мужу. Князь ничего не знал.

Он ехал в санях и думал, как надо было увидать мальчика, покамест был еще жив… как надо было увидать!.. Приехать бы тайком… увидать… А теперь поздно…

Феодора отец нашел в тяжелой болезни. И вдруг не сказал непокорному сыну ни слова упрека, ни единой угрозы не вымолвил. Юный княжич не знал еще об исчезновении младшего брата; не знал и о том, что человек, с которым так тяжко бился, был мужем пестуньи маленького Андрея. Но первые слова Феодора отцу были:

— Я не убивал его, не видел…

Ведь и о страшных слухах Феодор не знал.

И отец поверил сыну. Тяжелая болезнь юноши сблизила их. Теперь и Феодор верил, что отец не обидит его, наделит хорошо. Они сблизились настолько, что Ярослав рассказал сыну о своей странной любви к матери маленького Андрея. И тогда Феодор заговорил о своей любви к Ефросинии. Болезнь сына и собственные признания смягчили сердце Ярослава.

Михаил Черниговский… заклятый враг… Но как часто враги становятся друзьями и союзниками… Брачный союз и союз военный — как часто идут об руку… И Ярослав смирил свою гордыню и послал сватов к Михаилу Черниговскому, Юрий не ожидал, что дело так обернется, и счел за лучшее молчать. Встревожилась и Феодосия. Это внезапное сближение Ярослава со старшим сыном пугало ее. Как наделит муж ее сыновей: Александра, Михаила, Афанасия?..

Между тем Феодор быстро выздоравливал. Сваты привезли из Чернигова согласие Михаила. Ярослав отправился в Новгород — готовить свадьбу. Феодор, безмерно радостный, уже почти здоровый, должен был прибыть следом.

Ярослав размышлял о согласии Михаила. Что оно могло означать? Очередное коварство? Или Михаилу выгоден этот брак? Но почему? И Феодор… Теперь, вдали от сына, доверительное настроение быстро таяло. Ярослав уже видел тройственный союз: Юрий, Михаил Черниговский, юный Феодор… Союз против него!.. Его сын… А пока следовало готовить свадьбу. Он знал пристрастие новгородцев к пышным и веселым зрелищам и торжествам. Однако кто их ведает!.. То ли порадуются свадьбе княжича, то ли озлобятся; «Ишь, мол, празднует, будто в своей вотчине!»…

Свадьба эта запомнилась.

Усталый от предсвадебных хлопот, отдав последние распоряжения, прошел Ярослав к венчанной супруге, в ее покои. Хотелось побыть с этой разумной женщиной, достойной хозяйкой. В последнее время князю все яснее виделось, чувствовалось, как она бережна с ним, внимательна… Ночь они провели вместе, в ее спальне…

Наутро в церкви Феодор, взволнованный венчанием, лишь случайно взглянул на отца. И поразился!., Отец отвел взгляд. Смотрел отец с болью и отчаянием. Но, быть может, лишь почудилось? Слова молитвы захватили сознание, возвысили душу… и забылось…

После венчания тотчас отлучили его от невесты. По обычаю, она должна была поднести угощение новым родичам, а ему полагалось ждать ее в особой горнице.

Он сидел на постели, не зная, чем занять себя. Течение времени замедлилось. Томление сладкое душу томило…

В окошки, затянутые слюдой, врывался праздничный свадебный гомон. Сейчас хотелось любить всех, видеть одно лишь хорошее, доброе впереди… Бог даст, и мятежные новгородцы поладят с отцом… А с кем придется, ладить ему, Феодору? Но до того ли ему? Что значат все возможные уделы и даже великий стол в сравнении с его Ефросинией! Она так прекрасна! Ум ее так необычаен! Жизнь их будет высока и чиста, как заповедано в молитвах… Ведь она уже спасла его от самого страшного греха, от братоубийства!..

Отворилась дверь. Вошел отец. Феодор поднялся ему навстречу. И снова этот взгляд отца — боль и отчаяние…

— Дурное случилось? — Феодор ощутил, как безвольно и тяжело повисли руки вдоль тела.

— Дурное ли? — Странное спокойствие вдруг зазвучало в голосе отца. — Зачем ты не сказал мне правду? Ты убил Андрея.

— Нет! — Феодор подался к отцу. — Ложь это! Кто оклеветал, кто оболгал меня?

Но отец будто и не слушал.

— Где он? — спрашивал отец. — Ты убил, ты видел. Где ты бросил его? Теперь ты доволен, ты получил свое. Теперь его нет, и одним соперником меньше у тебя. Теперь ты не боишься моего гнева. Даже если я обделю тебя, Юрий, великий князь, и тесть твой, Михаил Черниговский, встанут за тобой. Но я знаю, что я сотворю с тобой. Ты любишь и любим. Ты хочешь быть чистым перед ней, она так хороша! Так пусть же она все узнает о тебе!..