По совместительству экзорцист - Игорь Тумаш

— Проходимец! — вскакивая с места, гневно выкрикнул он. — Не слушайте его. Я кандидат исторических наук, много лет изучал Библию и могу с уверенностью…

— Прощаю тебя, ибо кроток, — величаво заткнул гражданина павиан.

С места вскочил еще один гражданин — перекошенный от ярости, словно оскорбленный обвинением «преподобного» до глубины души, сравнительно молодой, со вкусом одетый. Такого самца сюда вряд ли смог бы привлечь девяностолетний секс–символ Первого Украинского фронта. Ангажирован многоликим приматом?

— И никакой он не историк! Золотарь! — завопил этот тип, указывая на обвинителя пальцем. — Десять лет его знаю, и все эти годы он за водку нужники по городу чистил! Да этот дегенерат читать, наверно, не умеет! Вон его отсюда!

— Вон дегенерата, чего с ним церемониться! — визгливо поддержала щеголя какая–то толстуха: — Золотарь он, точно! Мы его постоянно нанимали. Дело знает, но один недостаток: как напьется — воображает себя историком.

Мужчина растерялся. А когда заметил, что в его сторону по рядам пробираются несколько парней, сам поспешил к выходу.

— Факт же состоит в том, — вновь посмел открыть священную книгу со вложенной шпаргалкой примат, — что свет и цвет пришли в мир, но люди более возлюбили невежество и тьму, потому как дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и цвет, не идет к ним, дабы явны были дела его.

На этом проповедь закончилась. А в качестве заключительного аккорда было сделано следующее заявление:

— Наша очередная встреча состоится в среду. На ней–то и научу вас стать счастливыми. Я возьму на себя ваши немощи и болезни, ибо дал мне единокровный брат мой Христос власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их и врачевать всякие болезни и немощи. Но при одном условии — вы должны пожертвовать на строительство храма моего имени, а также на избирательную компанию — буду выдвигаться в мэры, чтобы лично курировать строительство — часть собственности. Ибо именно ее излишки и являются главной причиной людской немощи. Согласно заповеди Христовой, люди должны стремиться к тому, чтобы уподобиться птичкам небесным, которые, понятное дело, не имеют ни квартир, ни автомобилей, ни свободно конвертируемой валюты в чулках и наволочках, но отец небесный питает их. Вы ведь не глупей их? Если человек настолько слаб, что не может избавиться от мыслей о земном, то откуда возьмутся у него силы избавиться от болезней. Истину говорю вам: собственность жертвуйте без сожаления. На среду приглашены мною нотариусы, так что прихватите с собой также и все необходимые для оформления дарственных документы. Так как Сорокина внезапно заболела, то сейчас я пока отпускаю вас по домам.

Над городом бушевала гроза. Гром, молнии… Для августа картина не совсем типичная.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Клин будет вышибаться клином. Однозначно

Кабинет Прищепкина был погружен в темноту. На рабочем столе, в жестком золотом кругу света настольной лампы — россыпь орехов, кучки колючей скорлупы и Прищепкин в позе роденовского «Мыслителя» — в тени.

Детектив где–то читал, — а все, что ему приходилось читать он запоминал до последней буковки, — будто «потребление грецких орехов способствует интенсификации мыслительного процесса». Вот и начал потреблять, когда составлял схемы расследований. Хотя тот самый процесс продолжал двигаться с прежней скоростью и столь же мучительно, но зато вместо двух пачек остродефицитного «Казбека» стал укладываться в одну, что было отнюдь немаловажно для его язвы.

С «детьми лейтенанта Шмидта» от религии дел ему иметь еще не приходилось. С какой стороны подступаться к этому хамелеону Григориади, который уже прямо на глазах из «преподобного» Патрика О*Грегори, «толкователя Библии из американского штата Айова», превратился во второго божьего сына?..

В принципе, размышлял Прищепкин, ход оборотнем сделан был мощный, риска никакого: идея неоднократно апробировалась. Самая яркая проба последних лет была совершена «комсомольской богиней» Марией, основательницей приснопамятного «Белого братства». Та, правда, выдавала себя непосредственно за самого Спасителя, якобы в результате реинкарнации вселившегося в ее тело.

«Ага, видно очень не хотелось Христу ни на фабрике, ни в колхозе вламывать, конкретно в райком комсомола потянуло, — ехидно прокомментировал претензии этой малороссийской дивчины детектив. — Чтобы приписаться к «столу заказов» и отовариваться колбасой, шпротами и финскими шмотками».

— Ой! — испуганно воскликнул Прищепкин и даже легонько хлопнул себя по губам. — Прости, Господи! Не ожидал, что даже просто оценка этого прикола окажется богохульством!

Однако, если уж кто–то непременно должен был в ту шуструю, словно электровеник, дивчину вселяться, то почему было не сделать это, например, ее неподражаемому земляку Леониду Ильичу Брежневу?.. Такой вариант был бы куда логичней. Ведь согласно правилам реинкарнации, душа и тело выбирают друг друга, руководствуясь принципом максимальной совместимости.

От «комсомольской богини» павиан отличается коренным образом. Та искренне считала себя Христом, верила в свою миссию истово, павиан же отнюдь не обольщался: у Марии поехала крыша, психически Патрик О*Грегори был абсолютно здоров.

Дело в том, что психика Марии не смогла приспособиться к контрасту между комсомольской оболочкой и ее мнимым божественным содержанием. С «преподобным» может произойти то же самое если… если…

Прищепкин вскочил с кресла и в волнении зачелночил по квартире. Концепция раскрутки «преподобного» витала прямо над головой. Хвать! «Если, — схватил–таки он мысль за хвост, — декларируемое внутреннее божественное содержание, по непонятным для него причинам, вдруг как бы станет его истинной сущностью. Проще говоря, если нечаянно обнаружит себя… настоящим сыном божьим. Вот где напряг получится! Ему придется пережить такой мистический ужас, что даже перспектива вновь оказаться в лагере покажется спасительной… Туда и постарается вернуться, чтобы насколько можно восстановить прежний, понятный порядок вещей. Моя задача этот фокус–мокус ему организовать.

Только сделаю–ка я еще, чтобы проверить дееспособность умозаключения, зарисовку психологического портрета афериста.

Григориади прямо демон какой–то. Для него не существует табу. Быть вообще вне какой бы то ни было морали — осознанный выбор игрового поля. Он — продукт последней криминальной генерации и его можно отнести к так называемым отморозкам… Хотя и среди них такого еще поискать: это надо же было так с матерью поступить! И за «сына божьего», между прочим, сейчас на зоне запросто опустить могут. Ведь из лагерных церквушек, коих нынче несть числа понастроили, паханов да урок за уши не вытянуть.

Итак, психологический портрет данного гражданина таков — это демон в обезьяньем обличье, ЭТО СВЕРХОТМОРОЗОК. Следовательно, схема раскрутки: демон — ангел, Сатана — Бог должна себя оправдать!

Сеньор Помидор, вы контрастный душ заказывали?.. Как, неужели нет!? Но все равно милости просим назад в клетку, там вы будете в безопасности».

Детектив в кресле сладко зевнул и выключил лампу. Оставалось продумать техническое решение. Но… пора и честь знать: спать, спать, спать! Для начала он поставит в доме «преподобного» Патрика О*Грегори несколько «жучков» и установит за ним постоянное визуальное наблюдение. А сейчас — баиньки!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Как павиан на свадьбе воду в вино превратил

Нацепив для важности очки на кончик носа, лжесын божий пересчитывал добычу, то бишь выуженные у стариков цветопсихотропным, наверняка изобретенным в демократической Америке, способом пожертвования «на строительство храма». Слева от него на столе лохматился ворох денег, тикала груда часов, по большей части советского еще производства, всяких там «Ракет», «Побед», щетинилась кучка из цепочек и сережек, справа громоздились большие амбарные счеты. В кабинет на цыпочках проскользнула Маргарита и обняла любимого примата за плечи, заворковала:

— Гриша, ты совсем не бережешь себя. Ну сколько можно работать?!.. И вообще, знаешь, страшно мне. Если сорвется все, у тебя хоть профессия есть, или ты исключительно аферист?

— Обижаешь, — Григорий Константинович по–детски надул губы: любовная игра между ними не прекращалась ни на минуту, — сантехник я. Между прочим, самого высокого разряда. Не пропадем. Только, знаешь, скучно мне было с этими вентилями и кранами возиться: с детства на артиста выучиться мечтал.

— Гришуня, — словно вспомнила Марго, — а мы ведь на свадьбу приглашены: Надька Великанова замуж выходит. Отказываться вроде неудобно. Может, сходим развеемся, а?

— Почему бы и нет. — «Преподобный» потянулся и хлопнул подругу по мягкому месту. — Ты мой костюм из ателье забрала?