Страсти в неоримской Ойкумене – 1. Историческая фантазия - Михаил Огарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Грациэлла! – завопил Король, всплеснув тонкими ручками. – Да что же это такое, в самом-то деле! Оборудование брошено на произвол судьбы, вход-выход никем не контролируется, до обслуживающего персонала я никак докричаться не могу! А персонал, оказывается, спозаранку сидит у мужиков! Прохлаждается! Развлекается! Кокетничает! Флиртует!
– Как, а разве Пышечка еще не пришла? – не моргнув глазом, удивилась я. – И Шушечки нет?! Просто невероятно!!
– Да какое мне до этих баб дело? Ты, именно ты, старшая в смене, за что стабильно получаешь надбавку, а сама…
– Об этих надбавках в приличном обществе упоминать неприлично, – пробасил Сычий и заложил ногу за ногу. – Один процент от тарифной ставки! Отцепись от нее, Григорий, сядь и перекури.
– …а сама и ухом не ведешь! Глазом не моргнешь! Не почешешься! Задницу от своего дивана не оторвешь! Только дремлешь, вяжешь да шляешься по закоулкам, где потемнее…
– Грация, немедленно почешись перед разгневанным начальством! – громогласно посоветовал бригадир Гаммий и не менее шумно продемонстрировал, как именно это надо делать. – Задницу отрывать ему не обязательно. Хотя не помешало бы.
– …где потемнее да попрохладнее! А на свои святые обязанности ноль внимания! А на инструкции начхать! А на правила наплевать!
Я молчала, опустив носик, глазки и вдобавок уныло повесив ушки. Возражать нашему Королю бесполезно, оправдываться бессмысленно, а соглашаться – хуже всего, ибо публичное признание своих ошибок, по его мнению, есть самое натуральное лицемерие и вдобавок хитро замаскированная форма протеста. Можно, конечно, по окончании нотаций просто-напросто послать зануду далеко-далеко по Остийской дорожке – на ворчливую брань он совершенно не обижается. А вот если бесцеремонно прервать его словесные излияния в самой середине, то… Но от этого я воздержусь.
Григорий Саблюний Скучный притомился не скоро, а когда все-таки соизволил перевести дух, то демонстративно повернулся ко мне спиной. В эту спину я немедленно скорчила несколько презрительных рожиц, за что удостоилась одобрительного кивка со стороны Сычия. Можно было потихонечку отчаливать, но мне хотелось узнать, какие задания на сегодняшний день дадут ремонтникам. От этого в большой степени зависело, сколь беспокойно проведу свою смену и я.
– Готовьтесь-ка, парни, к очередному разрытию, – буркнул Саблюний, усаживаясь на скамью рядом с Шлеппием и закуривая очень популярные среди среднего начальства густо ароматизированные «Руины Карфагена». – Седьмая и двадцать пятая точки на трассе.
– Как, опять?! – громыхнул возмущенный Гаммий и грохнул по столу кулачищем. – Ведь только на прошлой неделе седьмую закрыли! Неужели прорыв?
– Нет, пока Юпитер миловал, хвала ему, хвала… Просто эти долбанные водники, как оказалось, сделали врезку на поворотном участке.
– Та-аа-ак! Значит, максимум через полгода…
– Или даже раньше, при первой же плановой опрессовке. Дадим положенные шестнадцать атмосфер – и рванем трассу к едрене фене.
– Поставь бомбилий канарского рома начальнику района, – посоветовал Сычий, – и дави двенадцатью очками. Выдержит.
– Я что, этот самый «канарский» произвожу? – возмутился Саблюний. – Или, по-твоему, у меня во дворе забил ромовый источник? Щедрый ты за чужой счет!
– Как знаешь. Не хочешь слегка потратиться – тогда рой, мучайся.
– Спасибо за сочувствие… Между прочим, – (тут Король вытащил короткий свиток с синими печатями), – пришла бумага на очередную бесплатную спецодежду. Тебе выписывать?
– А зачем? Она мне и в задницу не нужна, верно? В парадной форме похожу!
– В самом деле? – наивно удивилось начальство и, помедлив, зачеркнуло поставленную галочку. – Ну, хорошо…
Внимания на ехидные переглядывания спеца и бригадира не обратили – а стоило!
– Наскольки я понимай, – вдруг косноязычно вмешался Шлеппий (а может, и с настоящим акцентом своих германских предков), – так вот, мне кажется, что всё уже по копаниям согласовано. С Козяв… с Кор-зя-ви-ем! Авлом. Районным боссом. Об чём тады базар?
Нет, кажется, я ошиблась. Судя по лексике заключительного предложения, папаша Центавруса был явно из оседлых скифов…
Григорий Саблюний как раз в этот миг деловито выдыхал дым после глубокой затяжки. Неожиданный акцент неосторожного Сергия произвел на него столь глубокое впечатление, что он вздрогнул и выронил из губ хорошо разгоревшуюся «Карфагенскую руину», которая коротко спикировала ему прямо на голое колено. В комнатке хмыкнули, фыркнули, хрюкнули, заржали и непристойно выругались по-гречески. Я громко прошептала: «Ай-ай-ай, как нехорошо…» и отвернулась. На меня недовольно покосились, а затем внимательно всмотрелись в широко распахнутые гляделки своего подчиненного.
Похоже, что отразившаяся в них черная глубина бездонного Космоса очень не понравилась нашему Королю, ибо он раздельно произнес:
– Я могу отстранить тебя от работы.
– Эт'можн, эт'несложн, – охотно согласился Шлеппий и, вольготно вытянув ноги, вопросил: – Ток'кто рыть тогда полезет, а?
Момент возник жутко напряженный и весьма чреватый, но тут очень кстати вмешался бригадир:
– А и в самом-то деле! Рабов нам дадут?
– Дадут, не волнуйся, – буркнул Саблюний и брезгливо отодвинулся от широко зевнувшего Сергия. – Десять нумидийцев и шесть иудеев.
– Маловато… Крестиан, случайно, среди них нет?
– Как-то не поинтересовался. А ты по этому поводу комплексуешь? Или принципиально против свободы совести? Готов поспорить с Римским Сенатом?
– Готов, только меня туда почему-то не вызывают, – невозмутимо ответил Гаммий. – А зря! Я бы им доходчиво объяснил, что почем и какие монеты нынче в ходу. Иногда так и тянет выбиться в народные трибуны, а потом, подобно Публию Клодию Пульхру, набрать хорошо вооруженных бандюг и на Форум, на Форум! А уж там…
– Да-а-аа… Знаменитые планы нищего горшечника. А все же надобно быть терпимее! Веришь в греко-римских Богов? Так и верь на здоровье, ты грамотный. Избранный, как говорили раньше. А эти, что в Нумидии захвачены, тупые, как чурки, и безнадежно дикие – что с них возьмешь? Иудеи же вообще фанатики…
– Все они дикие, если надо работать, и очень даже цивилизованные, когда зовут жрать, – заметил Сычий. Бригадир тотчас подхватил:
– О! Вот тут-то проблемы и возникают! Я в прошлом месяце буквально извелся во время ремонта старой трассы под Грабциевой дорогой. Пригнали, значит, из района полцентурии мордоворотов – все мускулистые, бородатые… Дал им задание и ушел на другой объект. К полудню являюсь с харчами, гляжу – ни хрена не сделали! Только дорожное полотно попортили. Я с претензией к надсмотрщикам, а они вразумительно объясняют: эти вот, у которых кости в волоса вплетены, тучку на небе заприметили, похожую на ихнего Небесного Бегемота, покровителя Неземного Покоя – стало быть, пока она не исчезнет, работать грех. Вон тем, что на песке ничком валяются и всё время бессвязно бормочут – им какие-то Подземные Голоса очередные наставления дают, а посему к нашим наставлениям они слепы и глухи. Нет, бичевать закон не позволяет – не тот случай. Да и рабы ведь районные, не городские! Я ору: а иудеи? Иудеи-то почему бездельничают? А мне почти ласково: у них сегодня Священная Суббота. Тут я аж натурально взвыл: какая же может быть суббота в среду?! Так календари, отвечают, разные, и наш, юлианский, им не указ. Спасибо, говорю, угостили мордой об стол! Стражи в ответ ни гу-гу, но в их молчании явственно чувствовалось: пожалуйста, дорогой, кушай на здоровье. Я к ним тогда пригляделся: ну, азеры же, вылитые азеры! Черножо… Впрочем, пардон, здесь дама.
– Как, еще здесь?! Грация, брысь отсюда! Иди и трудись!
– Бегу-бегу, сейчас! Филиппий, а от обеда они не отказались? Или же Бегемот вместе с Подземными не дозволили?
– Если бы! Как навалились на привезенные мной закуски – вмиг всё смели подчистую. А потом опять на землю плюхнулись, только теперь уже на бочок. Так сподручнее и за небом наблюдать, и голоса всякие слышать… И дремлется приятнее. Что поделаешь, коли сам Рим милостиво разрешил полную и окончательную Свободу Бессовестности!
– А почему ты мне об этом инциденте не докладывал? – сварливо произнес Саблюний и встал. – Как я погляжу, многовато развелось любителей скрывать, утаивать!
– А тогда же пополудни выяснилось, что это вовсе не наша трасса, а кооператива по производству триполитанского пива по ихней же лицензии. Их представители вскорости и явились со своими рабами – по-моему, такими же прохиндеями. На этом всё и кончилось.
– Не понял, при чем тут секта крестиан, о которой ты упомянул. Вроде бы смиренные, работящие люди. Практически непьющие…
– И непозволительно бедные, – ввернул неожиданно очнувшийся обмуровщик Локисидис. – Они настолько бедные, что у них всего-навсего один-единственный Бог. Хы-хы-хы-ы!
