Агния Барто - Борис Иванович Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я из страны своего детства»,— сказал Экзюпери,— записывает Агния Львовна.— О себе я хотела бы сказать по-другому: — Я из страны современного детства».
Читаешь «Записки» и видишь, как радует автора проявляемое кем бы то ни было знание, понимание детей, любовь к ним. «Дар этот, в сущности говоря, положен по штату каждому воспитателю, но как хорошо, когда воспитатель обладает им в полной мере», — замечает автор книги. Увы, встречаются и среди педагогов, не говоря уже о родителях, люди, начисто лишенные этого дара, нравственно нечуткие, душевно бестактные. Барто пишет о ясельной воспитательнице, которая детей младшей «ползунковой» группы называет по фамилиям; о директоре школы, произносящем перед учениками стертые, шаблонные фразы; о создателях телевизионного документального фильма «Мой отец», которые крупным планом показывают миллионам зрителей страдания девочки, плачущей при одном упоминании слова «отец»... В самое сердце ранят поэта строки из детского письма, полученного по случаю Международного женского дня: «...а моя мама пьет, что мне делать с такой мамой».
Отношение к детям — важнейший в глазах писательницы нравственный критерий оценки человека. Мимолетное, но навсегда врубившееся в память впечатление из поездки на фронт. Лейтенант Козлов принес из вражеского тыла, куда ходил на разведку, больного мальчика трех лет, который в бреду повторял одно только слово: «Вас?», «Вас?». «Фашистский пацан, а все равно ребенок»,— сказал он в медсанбате. Мальчик оказался русским. Но этого Козлов уже не узнал. Его убили в следующем бою.
Для писателя отношение к детям — критерий также и профессиональный. О Гайдаре автор «Записок» пишет: «То новое, значительное, что происходило в мире взрослых и детей, всегда было ему интересно и важно». Рассказывая о Л. Кассиле, А. Барто вспоминает такой случай. Лев Абрамович выступал перед детьми, надолго, может, навсегда прикованными к больничным койкам. Дети попросили писателя рассказать про футбол. И Кассиль стал говорить о том, что главный человек на футболе — судья. «Возвел он в высший ранг именно судью,— отмечает писательница,— потому что хотел обнадежить детей: если не игроками, то судьями и они когда-нибудь смогут стать».
Собственные наблюдения Агнии Львовны над взаимоотношениями детей между собой, над отношениями детей и взрослых, над детской речью и т. д. сочетают в себе зоркость писательского взгляда и подлинно педагогическую мудрость. Писатель, к примеру, замечает, что пресловутый «дух противоречия» возникает у детей не в подростковом возрасте, как многие до сих пор считают, а гораздо раньше. Так, четырехлетняя Катя переделывает знаменитые стихи про двух козлов: «Не на мосту, не два козла, не встретились, не рогами». Иных неразумных взрослых раздражает это стремление детей «перечить», делать по-своему, и они пытаются всеми силами эту черту в ребенке подавить, искоренить. Вот этого делать как раз и не следует, убеждена автор «Записок», ибо случаи, подобные описанному,— детские формы проявления драгоценной человеческой способности к неординарному, самостоятельному, творческому мышлению и поведению.
Точно так же нельзя, по мнению А. Барто, принимать всерьез юношескую заносчивость, обижаться и бурно на нее реагировать. Где-то писательница услышала выражение: «юношеское взбрыкивание» — и считает, что оно весьма точно характеризует суть этого возрастного явления. Если же заглянуть в душу подростка глубже, то в ней отчетливо обнаруживается стремление каждого юного человека «проверить себя: достаточно ли я взрослый?» Как сказал писательнице один девятиклассник: «Самостоятельность лелеет нашу душу». Как же важно, чтобы взрослый, тем более воспитатель, умел, в свою очередь, «лелеять» самостоятельность подростка!
В книге приводится такой случай. В летнем трудовом лагере на уборке урожая один старшеклассник, старательный и дисциплинированный парень, комсорг класса, нарушил установленный режим: опоздал к отбою. У него была уважительная причина. Но ни начальник лагеря — преподаватель физкультуры, ни другие педагоги не захотели вникнуть в причину проступка. Они действовали в соответствии с ранее объявленным предупреждением: нарушил режим — будешь отчислен из лагеря. И отчислили. «Начальник лагеря, видимо, не сомневался, что авторитет его сохранен...— замечает писательница.— На самом-то деле его авторитет в глазах пятнадцатилетних комсомольцев сильно пошатнулся!»
Ведь ничего так не подрывает в глазах детей авторитет взрослых, как совершенная взрослым несправедливость. И ничто так не губительно в деле воспитания, как стремление решать все возникающие между «отцами» и «детьми» конфликты с помощью «авторитета» власти и силы. В вечной теме — воспитание детей — писательница, на основании собственного житейского и литературного опыта, со всей убежденностью утверждает, как наиболее плодородный, принцип: «Не дави».
Этот житейский и педагогический принцип становится в поэтической системе А. Барто также и принципом эстетическим, знаменуя теснейшую связь между творчеством поэта и жизнью. «Не дави» — значит, не будь в своих стихах назойливо-моралистичным, избегай назидательной риторики, не пытайся вбивать свои понятия в детские головы, как вбивают гвоздь в стену. Для Барто разговор с детьми в стихах — это радостное общение, беседа «по душам», а если и спор, то спор «на равных», с полным уважением к достоинству оппонента. Это и взаимное узнавание, щедрая отдача богатств своего внутреннего мира читателю, который тем больше может почерпнуть из этой сокровищницы, что в нее, как в улей, собраны мед и пыльца с цветов, растущих «по всему земному шару».
Процитировав строки Ярослава Смелякова, обращенные к женщинам:
Мы о вас напишем сочиненья, Полные любви и удивленья,—Барто говорит: «...если бы они были моими, я бы посвятила их детям». Она, однако, посвятила им большее: огромное число поэтических строк, полных удивления и любви.
Удивление, любовь и рожденное ими знание — вот исток детской поэзии Агнии Барто. В отношении поэта к детям нет и тени слащавого умиления. Сегодняшние дети в глазах поэта— «люди поистине удивительные». В них поражает сочетание традиционно-детского (в проявлении чувств, в поступках) и, казалось бы, опережающего их фактический возраст (способ мышления, рассуждения). «Сочетание общественных чувств с непосредственностью и наивностью...»
В главе «В защиту Деда Мороза» писательница вспоминает слова Льва Толстого, утверждавшего, что в детстве человек определяет свои отношения с семьей, в отрочестве
