Афганистан. Подлинная история страны-легенды - Мария Вячеславовна Кича

на ввод ОКСВ в ДРА любопытным заявлением, известным как доктрина Картера. Он отметил, что Соединенные Штаты расценят любое советское вмешательство в регион Персидского залива как угрозу собственным жизненно важным интересам и будут действовать соответствующим образом. Иными словами, Картер «уступил» Афганистан СССР и передвинул геополитические «ворота» к Персидскому заливу. С точки зрения советника по национальной безопасности Збигнева Бжезинского, Афганистан мог стать огромной пиявкой, высасывающей из Советского Союза кровь и деньги, – по аналогии с Вьетнамом, подорвавшим мощь и репутацию США. Бжезинский не предлагал Картеру помочь моджахедам победить, ибо сама идея афганской победы никогда не приходила ему в голову. Он лишь полагал, что при участии США война затянется и неминуемый триумф обойдется СССР максимально дорого.

Тем временем советская империя агонизировала. Неповоротливый бюрократический аппарат проржавел, а плановая экономика производила только оружие и промышленное оборудование – и никаких соблазнительных потребительских товаров, которыми, как уже знали советские граждане, изобиловал «свободный мир». Помимо того, у СССР не было идеала, способного компенсировать рутину повседневной жизни. Раньше эту функцию выполнял коммунизм, но теперь он не вдохновлял даже самих коммунистов. Брежнев являлся больным стариком, от которого невозможно было избавиться. Советская партийная элита просто ждала, когда он умрет, – но в Политбюро не имелось достойного кандидата на пост генсека. После смерти Брежнева в 1982 г. власть перешла к Юрию Андропову – главе КГБ, еще одному больному старику, который скончался через 15 месяцев, в феврале 1984 г. Его сменил Константин Черненко – очередной дряхлый пенсионер, продержавшийся меньше года. Так выглядела страна, по мнению Запада, выигравшая «холодную войну» и почти добившаяся мирового господства.

Тем не менее Советский Союз по-прежнему выглядел угрожающе – и в 1980 г. на президентских выборах в США победил ярый антикоммунист Рональд Рейган. «Ковбой из Бруклина»[179] назвал СССР «империей зла» и поклялся противостоять ей – в пику своему предшественнику и конкуренту Джимми Картеру. По иронии судьбы, события в Афганистане позволили Рейгану обойти Картера в предвыборной гонке. Американцы, голосовавшие за «Гиппера»[180], ничего не знали ни о Востоке, ни об исламизме – они восхищались моджахедами, видя в них экзотических «борцов за свободу», сражавшихся против «красной чумы».

После выборов Рейгану пришлось подкрепить свой ковбойский имидж реальными действиями. Он разместил ракеты «Pershing II» в ФРГ – достаточно близко, чтобы ударить по Москве, и ухмыльнулся в ответ на возмущение Кремля. Также президент объявил о создании оборонительного «щита» – широкомасштабной системы ПРО, которая укрыла бы Северную Америку от советских ракет. Рейгановская стратегическая оборонная инциатива (известная как «Звездные войны») шокировала экспертов, ибо нарушила формулу, на которой основывалась стабильность «холодной войны». Формула была простой: стороны не применяли ядерное оружие, потому что это привело бы к уничтожению их обеих. Получив иммунитет от советской бомбардировки, США могли безнаказанно атаковать неприятеля. Не исключено, что Рейган блефовал, но СССР не хотел рисковать. Отныне он был вынужден разоряться, но вкладывать огромные суммы в разработку нового ядерного оружия, дабы не сойти с дистанции в гонке вооружений.

Укрепляя позиции, Рейган обратил внимание на более приземленные эпизоды советско-американского противостояния. Одним из фронтов являлось Никарагуа, другим – Афганистан. Для Белого дома Никарагуа было главным пунктом повестки. Вашингтон поддерживал контрас – оппозиционеров, которые в конце концов свергли сандинистское правительство. Рейган также «открыл кран» – и к душманам потекли деньги. Поначалу расходы составили всего несколько десятков миллионов долларов – но это было больше, чем прислал Картер.

В 1985 г. в СССР наконец-то появился молодой энергичный генсек – 54-летний Михаил Сергеевич Горбачев; однако он унаследовал тонущий корабль. Горбачев запустил серию преобразований, которые подразумевали переход к рыночной экономике, свободу слова и вообще «преодоление эпохи застоя и обновление всех сторон жизни страны». Реформы начались под оптимистичным лозунгом «Перестройка, демократия, гласность!» – и, собственно, вошли в историю как «перестройка». Запад приветствовал Горбачева как героя-реформатора. Он встретился с Рейганом, чтобы обсудить ядерное разоружение, – и переговоры увенчались успехом. Рейган упивался славой в США, но Горбачев удостоился Нобелевской премии мира (1990) – ему рукоплескали все, кроме американских христиан-евангелистов (по их мнению, родимое пятно на лбу Горби означало, что он был антихристом). Афганцев же смена власти в Кремле привела в неописуемый ужас. Горбачев хотел снять афганскую гирю с советской шеи – но вместо того, чтобы просто вывести ОКСВ, он приказал поскорее выиграть войну любым способом. Подобно Ричарду Никсону, стремившемуся к «миру с честью» во Вьетнаме, Горбачев намеревался выбраться из Афганистана хотя бы с видимостью победы: он не мог позволить себе выглядеть слабым, вступая в ядерные переговоры.

Первый год правления Горбачева оказался самым кровавым, самым ужасным периодом Афгана. Число беженцев в Пакистане и Иране увеличилось до шести миллионов – а в ДРА проживало только 20 млн человек, когда началась война. Афганистан стал мировым лидером по количеству беженцев. По мере того, как в ДРА разгоралось пламя джихада, американские силовики с удивлением начали подмечать реальную перспективу душманской победы. Теперь «афганское дело» поддерживали влиятельные сенаторы и конгрессмены – Гордон Хамфри, Дон Риттер, Чарльз Уилсон и др. Рейган назначил советником по афганским делам афганского эмигранта Залмая Халилзада. К 1987 г. моджахеды получали от США $1 млрд в год – еще столько же от Саудитов[181]. Уилсон и его союзники поняли, какое оружие нужно боевикам. Так появился легендарный ПЗРК «Stinger», который можно было носить по горам. 25 сентября 1986 г. полевой командир «ИПА» Абдул Гаффар («инженер Абдул Гаффар», как он себя называл) произвел первый выстрел из «стингера» по советскому вертолету, заходившему на посадку в аэропорту Джелалабада. Когда он попал в цель, война фактически закончилась. Еще много бомб упадет – но решающее значение имела экономика. К лету 1987 г., по сообщениям «ISI», афганцы сбивали один-два Ми-24 в день. «Стингер» стоил менее $40 тыс., вертолет – более $10 млн. ЦРУ предложило душманам поупражняться в математике, отправив им свыше 500 ПЗРК (по другим данным – сразу 2500; к тому же, вскоре ДРА наводнили британские и китайские версии оружия).

Советский Союз просто не мог терять по $10 млн в день, сражаясь с партизанами, вооруженными, по сути, огромными дробовиками. Окончательное решение об уходе из Афганистана – а также об ограничении советского политического и идеологического присутствия – было принято 13 ноября 1986 г. на заседании Политбюро ЦК КПСС с формулировкой: «Стратегическая цель – в один, максимум два года завершить войну и вывести войска». На том же заседании Горбачев сказал: «Мы же не социализма там хотим».

Но сперва требовалось избавиться от Бабрака Кармаля. Он был снят со всех постов и улетел в СССР, где прожил до самой смерти, наступившей