Евангелист Иван Онищенко - Юлия Крюденер

А на город Лохвицы надвигалась сильная гроза. В духовенстве православной церкви выявилось злоупотребление и ожидали приезд патриарха. Вся городская управа была приведена в готовность к встрече строгого судьи.

Оставаться дальше Ивану здесь было невозможно, и он собрался уходить. Невозможно описать словами тяжесть прощания его с семьей Петра Петровича.

- Твой приход к нам, - плача говорила Софья Петровна, - обогатил нас и духовно, и материально. Я не могу этого забыть. О тебе я буду постоянно молиться.

Петя прижался к груди Ивана и горько плакал. Сколько он был обязан этому своему старшему брату. И за ремесло, и за дружбу, и за любовь к духовной работе, за возможность читать Евангелие. И Иван, едва сдерживая рыдания, прощался с этой ставшей ему такой близкой семьей.

- Одному Богу известны пути человека. Я очень хочу увидеться с вами. И я верю, что увидимся там, в обителях Отца. А для этого надо пребывать в истине, пребывать во Христе. А теперь я снова пойду от села к селу, от хутора к хутору, в Сибирь...

Ты, Петя, иди здесь, на Украине, иди в другие места. Бери, дорогой брат мой, меч духовный и иди. Бог тебе в помощь. А я иду в Сибирь. И в вашем лице я прощаюсь со всей Украиной.

Рано утром Иван вышел за Лохвицу, посмотрел на просыпающийся город и сказал:

- Прощай, Украина!

Глава 13. Учитель

Из Лохвиц Иван взял путь на Волгу, прошел хутор Пески, деревню Петровку, останавливался в многодетной семье и три дня сапожничал. Руки шили, а душа рассказывала людям о Евангелии. Шил он обувь в Чупаховке, прошел не останавливаясь местечко Тростянец, села Грайворон, Борисовку, Топоровку и задержался в Гостищево. Приняли его хорошо, остановился он в большой семье, чинил обувь, читал Евангелие, учил детей петь. Но озлобился на него сосед старик, бывший дьяк. И Иван, удаляясь от злого, должен был идти дальше.

Пройдя несколько деревень, он остановился в деревне Болотово, где его пустили переночевать довольно неприветливые старики. Ему хотелось отдохнуть дня два, а старик подумал, что он дармоед, послал за своими, чтобы выдворить его. Но Иван стал чинить обувь, очаровал их своим трудолюбием и когда пришли приглашенные, чтобы изгнать его, то застали здесь мир и любовь. И их души купил Онищенко. И в три дня здесь совершилось чудо - покорение любовью.

Отдохнув, он прошел без остановки Репьевку, Источное, Семидесятое, Рудкино, Гремучье. Только в одном месте переночевал и уже уставший направлялся в село Рогачевка под Воронежом.

Стояла жаркая погода. Земля была сухая, потрескавшаяся, и он шел босиком, неся за спиной всю свою поклажу. Солнце стало спускаться к горизонту, а до села было еще далеко. В стороне от дороги он увидел поле с сухими копнами сена. Он подошел к одной из копен, сложил свою ношу, устроил в копне удобную постель и сел. Заныли уставшие ноги. Есть он не хотел. Рука потянулась к сумке, и он вытащил из нее купленную недавно у книгоноши небольшую книжечку стихов Воронежскою поэта Никитина, тоже Ивана, шестью годами старше него. Открыв ее наугад, он стал читать стихотворение "Степная дорога":

Вот день стал гаснуть. Вечереет... Вот поднялись издалека Грядою длинной облака, В пожаре запад пламенеет.

Вся степь, как спящая краса, Румянцем розовым покрылась, И потемнели небеса, И солнце тихо закатилось...

Он остановился и посмотрел вокруг: заходило солнце, сильно пахло сеном. Детство, светлое детство воскресло пред ним. Он вспомнил заботливую маму, папу... И слезы покатились по щекам сильного Ивана Онищенко, мужа веры и подвига. Вот так же он лежал на сене, когда отец поехал в Одессу на ярмарку. Вот так сияли над ним звезды, так же пахло сеном, такая же радость была на сердце. А какая ныне разница во всем. Он снова взял книжку стихов и, уже напрягая зрение, дочитал:

Брось посох, путник утомленный, Тебе не надобно двора, Здесь твой ночлег уединенный, Здесь отдохнешь ты до утра.

Твоя постель - цветы живые, Трава пахучая - ковер, А эти своды голубые - Твой раззолоченный шатер!

"Как будто обо мне сказано", - подумал Иван. Он спрятал книгу. Уложил сумку под голову. Стемнело. Высоко в небе мерцали звезды. Иван встал на молитву и после горячих слов благодарности Богу умиротворенный уснул. Так спят невинные дети...

На другой день, когда Иван вошел в большое село Рогачевку, солнце было уже высоко. Около большой избы, в которой размещалась школа, он присел отдохнуть. Через окно был слышен голос учителя и гул детских голосов. В коридоре зазвенел звонок, и из классов на улицу со смехом выскочили дети. Сколько в них жизни, неугомонной энергии, сил! Иван смотрел на них глазами старшего брата и думал о высокой ответственности старших перед этими чистыми, впитывающими в себя познание жизни маленькими людьми. Дети тоже с любопытством поглядывали на сидевшего путника. Неожиданно к нему на скамью подсел учитель, почти ровесник Ивана. Но тут зазвенел звонок, перемена кончилась. Дети перестали бегать и зашли в здание.

- Кондратьевна, - обратился учитель к сторожихе, - отец Иван и сегодня не будет?

- Не будет, Николай Иванович. Матушка говорила, что приходил доктор. Болеют они, сильно болеют.

- Придется и сегодня мне провести урок закона Божьего, - сказал учитель и, заметив быстрый взгляд Ивана, доверительно сказал ему: - Я ведь, батюшка, не в чине дьякона, но учился в семинарии. И как могу, детям рассказываю. Да и батюшка разрешил.

- А можно мне побывать на уроке? - попросил Иван и быстро поднялся.

- Пожалуйста, - просто сказал учитель и пригласил Ивана идти за ним.