Евангелист Иван Онищенко - Юлия Крюденер

как он, но желающих слушать много. Батюшка церкви Иван - строг и стоит за то, что чтение на славянском языке божественно и должно производиться именно так. Но чтение Евангелия ему, учителю, которого он уважал, он разрешает. Учитель не курит, много не пьет, с женщинами сдержан. Старается быть справедливым во всем, к детям добр.

Слушал Иван повесть учителя о себе и с радостью видел в нем но сущности евангелиста, только самородка, еще не твердого в вере.

"Как удивительно охватывает истина людей, - думал он. - Вот мы, два молодых человека, родились и выросли в разных концах земли, разно воспитывались, но во Христе такие одинаковые. Это и есть подлинное единство в вере, в истине, во Христе, в Боге".

И он слушал, что рассказывал ему этот одинокий еще, но так близкий по духу ему человек.

- И преподавать в школах закон Божий, - оживленно говорил учитель, - считаю нужным, обязательным. Но поручать это духовенству, связанному с правящими нельзя. Во что превратил эти уроки наш батюшка? Он стращает детей Богом, учит молиться их слепо, по молитвенникам, учит слепому повиновению господам и власти. Он запрещает чтение любых мирских книг. Вы читали Гюго?

- Читал, - улыбнулся Онищенко, - у моей тети Кати была хорошая библиотека. Люблю я его, вернее, любил, когда учился. Он глубоко верующий в Бога, написал поэму "Бедные люди" и "Отверженные" и хорошо и верно сказал о духовенстве, о религии ханжества:

Религии сверлят свои ходы в земле, Чтоб солнце истины сокрыть от нас во мгле. Во мраке ханжества мы тщетно ищем веру: Бог создал яркий свет, поп - темную пещеру.

Закон Божий надо преподавать, но преподавать детям небесное, а не земное. Не страх, а возвышенность жизни, возвышенность души. Учить духовной свободе, а не рабству плоти и духа. А как дети тянутся к живой истине!

- У вас, я вижу, тоже есть и Евангелие, и книжечка Ивана Саввича. Светлый человек Никитин, посланник Самого Бога. Ну и вот, пока нет батюшки, я веду урок закона Божьего. Читаю детям Евангелие, в основном, притчи и их значение в самой жизни. И читаем, и учим его лучшие стихи. Это Божье откровение в наш век упадка духа в России. Я не знаком с ним, но учась в Воронеже, видел его. Скромный, болезненный, а сколько в нем света. Он тоже учился в семинарии, глубоко верит в Бога. Я и теперь иногда хожу в Воронеж и покупаю книги в его лавке. Он собирает самое лучшее, что есть в России и даже во всем мире. Его перу принадлежат стихотворения о страданиях лучших людей в России, например, "Вырыта заступом яма глубокая", а также откровение "Ода жизни". Я верю, что пробужденная к истинной вере Россия, лучшие ее люди переложат ее на песню и будут петь ее в своих молитвенных собраниях.

И по памяти, став на ноги, учитель продекламировал:

Нет! Прочь бесплодные сомненья,

Я верю истине святой,

Святым глаголам откровенья

О нашей жизни неземной.

И сладко мне в часы страданья

Припоминать порой в тиши,

Загробное существование

Неумирающей души.

От поэта учитель узнал путь к правде, путь к Евангелию. У него Онищенко провел три дня. Все свободное от занятий время учитель проводил в беседе с Иваном. Основное его внимание было обращено на глас вопиющего в пустыне, на призывы Иоанна Крестителя: сравнивать все неровности; холмы да понизятся, долины да поднимутся. И когда в последний день они проходили мимо водоема, образованного из стекающих в долину небольших речушек, учитель, положив руки на плечи Ивана и проникновенно глядя ему в глаза, сказал:

- Скажи, Иван Федорович, что мешает мне креститься, вот здесь, прямо сейчас?

Иван обнял друга и опустился на колени. Около него опустился и учитель. Часто ли бывает возносима Богу столь горячая молитва двоих, согласившихся просить вместе желаемое?..

Через час на краю села прощались два человека, давшие Богу обещание служить Ему чистой совестью.

Так капля шла по стеклу запыленному, прокладывая путь собою, счищая пыль и грязь, привлекая по своему следу и другие капли воды живой...

Далеко за Уралом через год услышит Онищенко печальную весть о смерти поэта-человеколюбца Ивана Саввича Никитина. Глубокая печаль о страданиях человечества и полная отдача своих сил на облегчение этих страданий не прошли бесследно: силы были подорваны, и, сраженная тяжелым недугом, рано угасла молодая жизнь поэта.

Глава 14. Крещение молокан

Прикоснувшись к высокому в лице учителя Николая Ивановича, Онищенко направился к селу Анна, что в Бобровском уезде. Здесь люди занимались, в основном, коневодством и разведением овец. Места здесь были злачные, с сочными пастбищами, и жили люди богато. Коневодские заводы графов Левашовых славились на всю Россию. Но материальное благополучие одних неминуемо ведет к обнищанию других. И в этих местах заметно было деление людей на богатых и бедных, на знатных и униженных. По внутреннему чутью Иван проходил мимо дворцов, помещичьих усадеб и заходил в дома простых людей. И не ошибался: люди встречали его радушно и всегда делились куском хлеба. В Анне он задержался всего на полдня. Прошел хутор Грибановский и остановился в крупном молоканском селении Романовке. Почти половина жителей села носили фамилию Поповых, а по вере все были молоканами. Все они вели хозяйство культурно и жили зажиточно. У каждого было по несколько лошадей, добротная тачанка для выезда. Вино они не пили.

Православные в дни постов не ели мясо и не пили молоко. Эти же люди в пост мясо тоже не ели, а вот молоко пили. Может быть, это и сказалось на том, что в последствии их стали называть молоканами. Одной из