Наковальня - Николас ван Палланд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
МОЛОТ ТОРА
В беспомощном ужасе Изадора смотрела, как Габриел повалился на пол. Она даже не отреагировала, когда Лил прыгнул вперед и схватил свое оружие. Она видела только неподвижное тело Габриела, распростертое на паркете, его ониксовые глаза невидяще уставились в потолок. Дыхание Изадоры выходило короткими спазмами, словно кто-то зажал ее легкие в зубчатые тиски. Болью перехватило горло, и слезы ярости выступили на глазах.
— О, Богиня! — прошептала рядом с ней Чуен.
Бормоча проклятия, Лил возился со своим шоковым пистолетом, который, похоже, заклинило. Ни Тамара Леннокс, ни Саксон Рейнер не шевелились.
— Черт!
Отшвырнув оружие в сторону, Лил повернулся, чтобы встретить Габриела, и замер. Его глаза расширились. Потом он осторожно приблизился к телу.
— Он… мертв.
Тамара Леннокс заговорила:
— Обыщи его. Убедись, что на нем ничего больше нет. Ее слова лязгнули в ушах Изадоры, но их фактическое значение потерялось. Она только слышала, как Лил повторяет:
— Он мертв.
Сам капитан не торопился исполнить приказ. С жестким выражением лица он медленно опустился на колени рядом с телом землянина, старательно игнорируя три серебряные бусины, которые лежали теперь безжизненные, как сам Габриел, на полу возле его раскинутых рук.
— Ну и ну, вот это трюк, — пробасил наконец Рейнер, вставая с кресла. В его тоне звучало восхищение. — Ай да проворство. Я бы и сам не прочь научиться этому.
Изадора повернулась к нему, задыхаясь от ненависти. Она не могла больше смотреть, как Лил обыскивает Габриела, — это было подобно осквернению. Капитан уже обшарил его нагрудные карманы, а теперь уставился в лицо землянина.
— Габриел, — тихо проговорила Изадора.
— Да, — благодушно ответил Рейнер, — бесспорно, он был храбрым человеком. Увы, одно хорошее качество не делает героя живым. Что касается вас двоих…
Он не договорил, ибо в этот момент Лил замычал от боли. Повернувшись, Изадора увидела, что капитан сцепился в гротескной схватке с трупом Габриела. Руки землянина держали его за лацканы, и похоже, цурзовец только что получил удар коленом в пах, потому что его глаза едва не вылезали из орбит. Одним рывком Габриел отбросил Лила в сторону и встал как черный дух баньши, его разорванное пальто — столб дыма.
У Изадоры закружилась голова. На минуту она зажмурилась, а когда снова открыла глаза, лицо Саксона Рейнера застыло от страха и непонимания.
— Но… — Его рот задергался. — Там было достаточно статрека, чтобы остановить сердце слона…
— Да, но, видишь ли… — Улыбка Габриела была самой смертью. — У меня нет сердца.
В три шага он обошел стол. Саксон Рейнер был слишком ошеломлен, чтобы двигаться, его упыриные глаза стали круглыми как блюдца — заяц, очарованный светом фар. Сам зачарованный, Габриел смотрел, как лицо Рейнера становится все больше и больше. Смотрел, как оно растет, пока не осталось ничего, кроме этого лица. Пока оно не приблизилось настолько, чтобы дотянуться до него и ударить. И тогда он ударил.
Габриел схватил Рейнера за воротник, отвел кулак назад, сжимая в пальцах свою ярость и горе как мягкий сыр. Сжимая тысячу нахлынувших воспоминаний в тугой, раскаленный добела комок. Дядя Буль, смеющийся над миром, который он увидел в свой телескоп из пивной бутылки; старая как мир любовь бабушки Лалуманджи и ее кактусовые смешки; Элспет, прыскающая водой через зубы в озере под Скалой Макея… «Элспет…»
С первым ударом он почувствовал, что нос Рейнера повернулся и сломался, хрящ лопнул под кулаком как мягкий китовый ус, голова Рейнера дернулась назад. Только тогда председатель «Байрон Системс» поднял руки, чтобы защититься, но было поздно. Габриел застонал, как умирающее дерево, зарыдал глубоко и тяжело…
«Элоиза…»
Кто наносит первый удар, тот выигрывает бой, и Габриел выигрывал. От второго удара Саксон Рейнер забился в судорогах, как тряпичная кукла на дергающейся нитке. Габриел ободрал костяшки о его сломанные зубы, но всосал боль, словно воздух, и наносил удар за ударом…
«Дядя Буль…»
Саксон Рейнер заскулил.
«Теперь ты раскаиваешься, да? Теперь ты раскаиваешься… И теперь… и ТЕПЕРЬ…»
Одной рукой Габриел сдавил горло Рейнера, другой ухватил его за волосы и потащил вперед, намеренно ударяя головой о колонну. Глаза Рейнера закатились, и он вдруг повис всей тяжестью на руках Габриела. Его борода и усы блестели черным от свежей крови, а в горле булькало. И тогда что-то изменилось.
Возможно, причиной был звук этой пузырящейся агонии его дыхания, но Саксон Рейнер снова стал человеком. Исчезла Организация, исчез убийца, остался просто человек. Габриел почувствовал, как ярость вытекает из него, но ничем не мог остановить ее. Боже, он хотел остановить ее. Он погнался за ней, схватил, но она просочилась меж его пальцев как тающее масло. Окружающий мир обрушился на него, ревом заявляя о своем присутствии — «Мы здесь!» — и оттащил от края. Габриел понял, что выкрикивал каждое имя вслух в животном вое бешенства, а лицо его мокро от слез.
Когда его собственный крик прекратился, он услышал, как Изадора кричит:
— Габриел! Хватит! Перестань! — Она хватала его за руки, пытаясь удержать, и умоляла: — Пожалуйста, перестань, хватит…
Потом другой голос перекрыл ее крик:
— Отпустите его, Кайли, сейчас же! Отпустите его! Пелем Лил стоял по другую сторону стола, подняв к плечу охотничий лазер Саксона Рейнера. Он целился в голову Габриела. В первый момент землянин хотел бросить Рейнера в Лила, используя его вместо щита. Но потом ему вдруг стало все равно. Абсолютно все равно. Смерть оставила его, и горькая безнадежность, которую землянин чувствовал сейчас, была сродни второй смерти. Его затошнило от собственной жестокости, Габриел понимал, какую огромную часть себя ему пришлось отрубить, чтобы достичь ее. То было подлинное умирание.
Он разжал пальцы, и Саксон Рейнер рухнул на пол, где слабо закашлялся, ощупывая свое лицо.
Тамара Леннокс шагнула вперед.
— Отлично, Лил. Хорошая работа. — Она глубоко вдохнула, соображая. Потом резко приказала: — Ладно, отправляй этих троих под арест и пошли сюда ИИ-модуль с медицинской программой. А я пока позабочусь о Рейнере…
— Не так быстро.
Голос Лила был тверд как гранит. Лазерное ружье повернулось на шестьдесят градусов и остановилось на груди комиссара ЦУРЗ.
В первый раз на лице Тамары Леннокс появилось неподдельное изумление.
— Лил? Что ты делаешь? Ты?..
— Нет, комиссар, ни с места. — Лил перевернул свой воротник. — Ханна, поднимись сюда с двумя старшими офицерами, не ИИ, повторяю, никаких ИИ!.. Даже не думайте, комиссар!
Рука Леннокс замерла на полпути к фону.
— Лил, что ты делаешь? Чего ты добиваешься? Ты увяз в этом так же глубоко, как и я.
— Нет, комиссар, извините, но я с вами не согласен. Половину того, что я услышал сегодня вечером, я услышал впервые.
— Может, и так, но это ничего не меняет, Лил. Теперь ты знаешь, ты посвящен, пути назад нет.
— Нет пути назад? А как насчет черты, комиссар? Вы помните черту? Ту, которую мы не должны переступать?
Габриел следил за их диалогом как бы издалека, как если бы его единственной опорой в эту минуту была рука Изадоры, стиснувшая его руку. Чуен, о которой он совершенно забыл, неожиданно заговорила:
— Извини меня, дорогуша, я ни черта не понимаю.
— Стой, где стоишь! — Лил стряхнул капельки пота с глаз. Его челюсть спазматически сжималась и разжималась. Никогда еще Габриел не видел этого человека в таком состоянии. — Я знаю, что та черта немного податлива, когда дело касается общественного порядка. Но мне непонятно, как все, что я видел за последние полчаса, сохраняет какой-либо общественный порядок. Не желаете объяснить, комиссар?
— Лил, — осторожно сказала Тамара Леннокс. — Ты ошибаешься, если думаешь, что это сойдет тебе с рук. Нет, ты это понимаешь, иначе не оставил бы ИИ-модулей внизу. Ты прекрасно знаешь, что они выполнят мои приказы, а не твои.
— Я ни в чем не ошибаюсь, — проскрежетал капитан ЦУРЗ. — Ни в чем. Ни в чем. Ни в чем.
Раздался слабый шорох ткани, и три фигуры появились в дверях: двое мужчин, возглавляемых светловолосой женщиной, в которой Габриел узнал напарницу Лила, Ханну Борк.
— В чем дело? — удивленно спросила она, глядя на эту сцену.
Лил и Леннокс заговорили одновременно, стараясь перекричать друг друга.
Лил: — Я провожу внутренний арест комиссара Леннокс за соучастие в попытке убийства и заговоре с целью… с целью… проклятие, я даже не знаю, как это назвать…
Леннокс: — Офицер, арестуйте этого человека, немедленно!
Из них двоих комиссар была более убедительной, и один из агентов вытащил оружие — видимо, чтобы арестовать Лила, как приказано. Борк остановила его резким жестом:
