Тень Бога. Султан Селим. Владыка османов и творец современности - Алан Михаил

мыса Доброй Надежды в 1497 году и создание европейских торговых перевалочных пунктов вокруг Индийского океана изменили географию европейских имперских амбиций. А существование коренных американцев в Новом Свете бросило теократический вызов почти всему, что христиане понимали о творении Бога на протяжении более чем тысячелетия.

Таким образом, Марокко было не просто границей между империями. Королевство Марокко было точкой опоры между прошлым и будущим, между исламом и христианством, между Евразией и Атлантикой. Битва за Марокко определит, победит ли католицизм или его враги, окажется ли Старый или Новый Свет ключом к мировому господству, будут ли османы или европейцы определять ход мировой истории в начале XVI века и далее.

* * *

Ранней осенью 1518 года османы, испанцы и Саадиты готовились к трехсторонней войне в Марокко. 20 сентября флот покинул Испанию и направился в ее владения в Северной Африке[668], но сильный ветер ударил 12 кораблей о скалы на марокканском побережье, полностью уничтожив эти суда. Все 3000 испанских солдат на борту шести из них погибли, на остальных шести кораблях утонули лошади. Но это была лишь первая из нескольких волн испанских военных судов, пересекших море. Вскоре солдаты испанской короны начали пребывать в Марокко.

Как и в Бужи, османская угроза была одинаково осязаемой для испанцев и для мусульман Северной Африки, и в итоге она превратила врагов в союзников[669]. Такие христианско-мусульманские союзы, конечно, были редкостью. За несколько десятков лет до этого ранее Джем пытался стать посредником между мамлюками и рыцарями-госпитальерами Святого Иоанна. Устанавливать политические связи, невзирая на разницу в религии, мотивировала эти страны Османская империя, возможность ее доминирования в Средиземноморье раннего Нового времени.

Зная о коалиции, созданной против него в Марокко, Селим понимал, что ему придется направить огромные военные и людские ресурсы в Западное Средиземноморье. Поэтому его подготовка, как и приготовления его врагов, требовали деликатного изменения некоторых переменных. Прежде всего он хотел быть уверенным, что вторжение в Марокко не поставит под угрозу его текущие военные действия против Сефевидов и их шиитских союзников внутри империи. К февралю 1519 года Селим приказал 60 000 османских солдат с Балкан отправиться на юг[670], в Никополь на западном побережье Греции – в порт, который стал идеальной стартовой площадкой для кампании в Северной Африке. Весь прилегающий регион находился под властью османов, поэтому передвижение людей и припасов по суше к побережью из Стамбула, Балкан и материковой части Греции было целесообразным и безопасным. Из Никополя можно было напрямую пересечь сердце Средиземного моря – вдали от любой береговой линии, Сицилии, Мальты и других мест обитания пиратов – до песчаных берегов и лагун Триполи в Ливии, который к тому времени уже был оплотом Османской империи. К марту Селим также собрал внушительный флот в Эгейском море: 120 тяжелых галер, 150 легких галер, 30 транспортных судов, 68 000 орудий и достаточное количество пушек, чтобы оснастить 112 галер. В то же время он укрепил османские территории по всему побережью Северной Африки. В июле, например, османский флот захватил остров Джерба у тунисского побережья – ключевой узел контроля между Триполи и Тунисом.

Тем временем Испания продолжала переправлять солдат и припасы в Северную Африку. В ноябре 1519 года она направила один из крупнейших флотов в своей армаде для сбора войск на вулканическом острове Искья[671], недалеко от Неаполя, а также мобилизовала войска из своих различных итальянских владений. Селим как раз собирался высадить на берег свои войска, когда до него дошли новости об этих маневрах, тогда он решил оставить свои корабли в порту, а пока получше оценить изменение численности и ресурсов своих врагов и даже спросил венецианского байло в Стамбуле[672], получил ли он информацию о силах Испании через его средиземноморскую шпионскую сеть. Селим не был заинтересован в отправке в Северную Африку большего количества своих драгоценных войск, чем было необходимо, тем более что он все еще размышлял о подкреплениях для своего восточного фронта против Сефевидов, но он также знал, что посылать слишком малое количество воинов опасно. В марте 1520 года он, наконец, остановился на цифре к 80 000 солдат[673].

Несмотря на то что обе стороны обладали огромными ресурсами и били в барабаны войны, они пытались взаимодействовать друг с другом дипломатическим путем. Османские и испанские послы курсировали туда и обратно между штабом Селима в Эдирне и передвижным двором Карла (учитывая внимание, которого требовала его огромная империя, он всегда был в движении: из Нидерландов ехал в Испанию, из Германии в Италию)[674]. Эти переговоры зашли в тупик, поскольку каждая сторона считала, что обладает военным преимуществом и, следовательно, выиграет войну. Испания черпала уверенность в своей исторической гегемонии в Западном Средиземноморье и союзе с Саади; Селим верил, что огромные ресурсы его империи, ее недавние территориальные завоевания и разумное размещение войск принесут ему победу.

О тщетности этих переговоров свидетельствует то, что обе стороны потратили больше времени на обсуждение довольно незначительного вопроса о путешествии христианских паломников в Иерусалим, чем на гораздо более насущный вопрос – предстоящую военную конфронтацию. В рамках любого мира испанцы требовали гарантий безопасного прохода христианских паломников в Иерусалим[675], в то время как Селим ответил, что он уже ввел такие гарантии. После завоевания Иерусалима в конце 1516 года, тремя годами ранее, он предоставил христианам и евреям полную автономию в своих делах и приветствовал христиан всего мира в Иерусалиме как уважаемых гостей своей империи. Ситуация изменилась в 1517 году, когда папа Лев X объявил новый крестовый поход против османов, что заставило Селима все больше опасаться гостей из христианской Европы в своей империи. Крестоносцы и раньше выдавали себя за паломников. Поэтому Селим ввел квоту на количество паломников и приказал обязать проверять их корабли и жилье. Тем не менее, будучи уверенным в своем военном превосходстве над габсбургской Испанией с меняющимися приоритетами и понимая, насколько невозможно для Европы снова организовать крестовый поход, Селим согласился гарантировать защиту и свободный проход христианских паломников в Иерусалим. Обе стороны признали бесполезность этих дискуссий. Поскольку геополитика того времени все больше склонялась к войне, солдаты были важнее паломников.

* * *

После недавнего расширения империи османы Селима теперь ступали по землям Йемена, Гуджарата, Алжира и Эфиопии; они загнали свои корабли в порты Средиземного, Красного и Черного морей и Индийского океана; они сражались с христианскими и мусульманскими армиями от Восточной Европы до Центральной Азии; они торговали в Баку,