Тень Бога. Султан Селим. Владыка османов и творец современности - Алан Михаил

укромного уголка Средиземноморья в стратегический центр нового заокеанского мира. Марокко было одним из ключей к мировому господству в XVI веке.

* * *

Прогуливаясь по дворцовым садам Эдирне и обсуждая планы вторжения со своими советниками, Селим сел, чтобы утихомирить боль в спине. От долгих часов, проведенных верхом на лошади во время охоты, у него часто воспалялись суставы. Он предполагал, что боль в спине пройдет, как всегда и бывало, и что после небольшого отдыха он поправится. Он сидел, потягивался и ни о чем не думал. Он попросил еще раз увидеть новую карту мира (Марра Mundi) и запросил обновленную информацию о ситуации на Родосе, куда он все еще собирался вторгнуться. Летом 1520 года, когда ацтеки и испанцы воевали в Мексике, Селим обедал со своими наложницами в Эдирне, наслаждаясь прохладным ветерком долгих вечеров.

В августе он обратился к одному из своих врачей по поводу боли в спине, которая теперь отличалась от обычной и больше напоминала бесконечные уколы какого-то шипа[678]. Его главный врач Хасан Джан обнаружил нечто похожее на прыщ с побелевшим кончиком и прописал мазь[679]. Через несколько дней лечения боль не прошла. Теряя терпение и желая немедленного облегчения, Селим поручил банщику выковырять гнойничок, размягченный теплым паром[680]. Служитель повиновался, заставив Селима корчиться от сильной боли. В последующие дни агония продолжалась; через несколько недель его спина стала болеть настолько, что он больше не мог ездить на лошади. Тем не менее он соблюдал свой обычный график заседаний совета, консультировался со своими советниками и принимал иностранных высокопоставленных лиц и гостей двора.

Селим изо всех сил старался сохранить свою мучительную боль в секрете, но слухи начали распространяться[681]. Поговаривали, что его глаза начали желтеть[682]. Некоторые предполагали, что нарыв на самом деле был чумным бубоном и что султан был близок к смерти; он мог заразиться этой болезнью во время вспышки чумы в Стамбуле в 1518 году и переехать в живописный Эдирне, чтобы поправить здоровье, а не изолироваться[683]. Никаких доказательств в поддержку этого утверждения не задокументировано.

Лучшие врачи империи – разношерстная группа мусульман, евреев и христиан – приехали в Эдирне из Стамбула. Они обсуждали, как правильно действовать, рекомендовали отдых и предлагали различные решения. Ничего не помогало. Боль Селима усилилась. Его личные врачи убеждали его вернуться, несмотря на растушую слабость, в Стамбул, где он мог бы получить лучший уход. Он согласился, но настоял на том, чтобы его возвращение в столицу выглядело как можно более обычным – простым возвращением во дворец. Однако его так мучила боль, что его пришлось везти лежа[684].

Внутри своего богатого шатра, окруженный горсткой советников и солдат, султан оставался вдали от чужих глаз, чтобы ни один подданный империи не мог увидеть его в этом постыдном состоянии. Процессия остановилась в Чорлу, невзрачной точке на полпути между Эдирне и Стамбулом, чтобы дать ему передышку от тягот путешествия. В прошлый раз, когда он был в Чорлу, он возглавлял нерегулярную армию против своего султана отца. Энергичный и жестокий тогда, теперь он был ослабленным человеком. Даже простая поездка в Стамбул оказалась для него непосильной задачей, и поэтому он отдыхал в Чорлу, то теряя сознание, то едва ощущая силы, чтобы призвать к своей постели врачей, ближайших советников и военных. Своих супруг он держал от себя подальше.

Когда он приказал своим людям прочитать 36-ю суру Корана «Йа Син», они покорно подчинились тому, что впоследствии стало последним приказом их султана. Селим бормотал вместе с ними стихи, сосредоточив свои смутные мысли на уроках о будущей жизни и воскресении. В тот момент – хотя мы, конечно, не можем знать наверняка – возможно, Селим представил себе правление Сулеймана как следующего султана империи или вспомнил, как гордилась его собственная любимая мать его успехами; возможно, он вспомнил своего презренного отца и своих умерших сводных братьев; возможно, он размышлял о своей несбывшейся мечте о мировом господстве. Он закрыл глаза. Его советники склонились над своим хрупким и обездвиженным государем. Они наблюдали, как грудь Селима вздымалась и опускалась, а губы подергивались.

А потом, несколько минут спустя, только тишина. Тень Бога умерла.

* * *

Селим испустил последний вздох рано утром 22 сентября 1520 года, всего за несколько недель до своего пятидесятилетия. Причиной смерти стала чума или сибирская язва, которой он заразился от своей лошади[685]. Несколькими месяцами ранее, в июне, умер правитель ацтеков Монтесума, которого Кортес называл султаном. Эти две смерти, которые разделяет несколько месяцев, не могли быть более значимыми для хода мировой истории. Смерть Монтесумы позволила испанцам двинуться на столицу ацтеков, и уже в следующем 1521 году империя была окончательно разрушена. Это распахнуло двери европейской колонизации в Новом Свете. Если бы испанцы проиграли Монтесуме, последние полтысячелетия мировой истории сложились бы совсем иначе. Точно так же победа Османской империи в Марокко направила бы мировую историю на совершенно новую траекторию. Смерть Селима навсегда устранила такую возможность. Его планы в отношении Марокко, его карибские устремления, его война против Сефевидов, его грандиозные планы на Китай – все это заставило подождать. Османские солдаты удерживали свои безопасные позиции в Алжире. Военно-морская флотилия Селима осталась в порту на западе Греции. Ни османского Марокко, ни османского объединения Северной Африки, ни исламского возвращения Испании, ни османского форпоста на Атлантике-и никакого вилайета Антилия.

* * *

Когда около шести советников в шатре Селима в Чорлу молились над трупом своего султана, они решили сохранять его смерть в секрете, пока не прибудут в Стамбул. Они провели очередное заседание совета на следующий день после его смерти и разослали по лагерю сообщение о подготовке к отправлению во второй половине дня. Стараясь спрятать тело, они возобновили шествие в столицу, как будто ничего не произошло. Однако незадолго до отъезда из Чорлу они отправили в Манису одного гонца, поклявшись хранить тайну, чтобы сообщить Сулейману, по-прежнему единственному сыну Селима, о смерти его отца[686]. В идеале Сулейман должен был прибыть в Стамбул и полностью завладеть троном до того, как распространится новость о смерти его отца. В шаткое время междуцарствия давние лоялисты опасались беспорядков, которые могли возникнуть в империи без лидера.

Главный врач Селима, Хасан Джан, курировал работу нескольких гробовщиков и мойщиков трупов, которые очищали и готовили тело к транспортировке из Чорлу в Стамбул. Он сообщил, что дважды во время омовения тела Селим двигал правой рукой, прикрывая свой