Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - Валентина Владимировна Марьина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 17
Внешняя политика: «50 % – на запад, 50 % – на восток, а не 100 % – на запад»
После восстановления чехословацко-советских дипломатических отношений началось обсуждение вопроса о формировании чехословацких воинских частей на территории Советского Союза. Бенеш был чрезвычайно заинтересован в их создании и держал вопрос в поле своего внимания. По ряду объективных и субъективных причин, несмотря на подписанное 27 сентября 1941 г. советско-чехословацкое военное соглашение, его практическая реализация затягивалась. Дело сдвинулось с мертвой точки, когда военное положение под Москвой несколько улучшилось. В конце ноября 1941 г. «Уполномоченным Верховного командования СССР по связи с чехословацкой военной миссией и по реализации советско-чехословацкого военного соглашения» был назначен генерал А. П. Панфилов. Начала действовать смешанная советско-чехословацкая комиссия, которая и обсуждала все конкретные вопросы организации чехословацких воинских частей: о месте формирования (им стал г. Бузулук Чкаловской области), освобождении из мест заключения чехословацких граждан, сосредоточении их в пункте сбора, обмундировании и обучении прибывших людей и пр. Отдельно обсуждались вопросы об оставшейся в СССР к моменту начала войны Суздальской группе интернированных чехословацких легионеров под командованием Л. Свободы и их переправке в Бузулук (они должны были стать ядром формирующейся воинской части), а также об освобождении бывших жителей Подкарпатской Руси из советских лагерей, оказавшихся там в 1939 г. в связи с нелегальным переходом советской границы. 22 января 1942 г. было подписано соглашение о беспроцентном займе в сумме 5 млн. рублей, предоставляемом советским правительством правительству ЧСР в первом полугодии 1942 г. на содержание чехословацких воинских частей на территории СССР[737].
Другим вопросом, постоянно приковывавшим внимание Бенеша в конце 1941 – начале 1942 г., являлись переговоры о создании после войны чехословацко-польской конфедерации (ЧПК). Москва относилась к этой идее весьма настороженно, несмотря на многократные заявления президента и других чешских политиков о том, что реализация проекта возможна только при согласии на это Советского Союза. Мысль о конфедеративном (федеративном) объединении Польши и Чехословакии, как уже говорилось, всячески поддерживалась англичанами. Конфедеративное устройство территорий, непосредственно прилегавших к СССР, представлялось Лондону определенным шагом для укрепления английского влияния в восточноевропейском регионе и продолжением политики «санитарного кордона» в отношении Советского Союза. Бенеш и чехословацкое правительство согласились с проектом, усматривая в нем прежде всего преграду против возможной германской агрессии в будущем. Свою точку зрения в вопросе о ЧПК Бенеш довел до сведения Москвы сразу после восстановления советско-чехословацких дипломатических отношений. Желая улучшения советско-польских отношений, Бенеш в то же время решил не вмешиваться в спор о советско-польских границах, по которому стороны не могли договориться: поляки настаивали на границах, существовавших на 1 сентября 1939 г., Москва – на 22 июня 1941 г. Из этого, помимо прочего, следовал и разный взгляд чехословацкой и польской стороны на вопрос о Тешинской области и о так называемой Яворине (на севере Словакии), отторгнутых от Чехословакии и перешедших к Польше после Мюнхена. Все это накладывало негативный отпечаток на ход переговоров о ЧПК и тормозило их. К лету 1942 г. вопрос о конфедерации повис в воздухе, хотя ни чехословацкая, ни польская стороны не собирались от нее отказываться. Москва пока придерживала свое мнение, не говоря ни да, ни нет. Но по мере ухудшения советско-польских отношений советское руководство все более склонялось к отрицательному взгляду на проект ЧПК, оказывая в этом направлении давление на чехословацкое правительство[738].
К тому времени уже вовсю «обкатывался» вопрос о поездке Бенеша в СССР для согласования дальнейшей политической линии, обсуждения положения в Центральной Европе, а также внутренней и внешней политики будущей ЧСР. НКИД высказался в пользу такого визита. 28 января заведующий IV европейским отделом НКИД Н. В. Новиков представил заместителю наркома иностранных дел А. Я. Вышинскому свои соображения на этот счет. Он сообщал, что статс-секретарь чехословацкого МИД Г. Рипка в беседе с А. Е. Богомоловым «без обиняков» и не впервые говорил о необходимости поездки в СССР чехословацкой правительственной делегации для обсуждения вопросов о будущем положении Чехословакии и о европейских проблемах в целом. Новиков предполагал, что в основе этих предложений лежит следующее: «чехословаки, рассматривающие трезво нашумевшую проблему чехо-словако-польской конфедерации, по всем данным считают ее прожектерством, если она не будет поддержана Советским Союзом. Прежняя ориентация чехословаков на западные державы, прежде всего на Францию, исторически абсолютно не оправдала себя, в силу чего построить здание конфедерации на аналогичной узкой базе (ориентация на Англию) могла бы снова оказаться политически несостоятельной. Вот почему чехословаки в Лондоне (Бенеш, Рипка) в разговорах с тт. Богомоловым и Майским и Фирлингер здесь упорно проводят ту мысль, что конфедерация не может существовать без одобрения СССР и что вообще чехословаки должны ориентироваться в первую очередь на СССР». Новиков полагал, что «чехословаки, учитывая наличие многих неразрешенных польско-советских проблем (в частности, вопрос о границах) и широко распространенные еще и сейчас антисоветские настроения в нынешнем руководящих кругах Польши… совершенно не уверены в том, что мы действительно одобрим идею конфедерации (подчеркнуто в оригинале. – В. М.). Допуская возможность возникновения у нас с Польшей серьезных споров и конфликтов, чехословаки хотят застраховать себя от участия в них, решительно заявляя о необходимости для Польши договориться с нами, без чего, по их концепции, никакая конфедерация невозможна. Таким образом, чехословаки хотят всегда держать открытой дверь для добрососедских отношений с нами – будь то дверь из конфедеративного польско-чехословацкого дома, будь то дверь из Чехословакии, существующей независимо от Польши. Сама Чехословакия имеет меньше оснований опасаться конфликтов с нами, ибо в советско-чехословацких отношениях до сих пор никогда не было каких-либо острых или трудно разрешимых проблем».
«Отсюда, – делал вывод Новиков, – желание Чехословакии установить непосредственные контакты с нашим правительством, причем имеются в виду, разумеется, не столько текущие вопросы советско-чехословацких отношений, сколько проблемы будущего существования Чехословакии, ее гарантий против Германии, ее отношений с Польшей (в свете высказанных соображений) и с Англией… Не исключено, однако, что чехословаки руководствуются, кроме этого, еще и другими мотивами, стремясь в своих заигрываниях с Польшей к тому, чтобы последняя сблизилась с нами, без чего союз с ней был бы подобен опасному контакту с заразным больным».
Советский дипломат полагал, что «нам не следует отказываться от предложения чехословацкого правительства. Личный контакт руководителей Советского Союза с представителями чехословацкого правительства, не чувствующего под собой в Лондоне твердой почвы именно из-за отсутствия договоренности с нами по ряду важных вопросов, мог бы привести к полезным политическим результатам (вся фраза слева по тексту отчеркнута в оригинале. –
