Волчина позорный - Станислав Борисович Малозёмов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это привычка у меня. Я все документы храню, — Олег сам перебрал все бумажки, вынутые из коробки. — Вчера насос купил для велосипеда, так чек дома в папке лежит. Не знаю. Отец приучил, царство ему небесное. Он сам всё сохранял. А что! Меня, например, эта странность моя сколько раз от проблем с торговлей и с вами, милиционерами, спасала! А что конкретно вы проверяете?
— Наличие оружия в исправном состоянии, документы на него и на покупку патронов, а так же проверяем пригодность и безопасность патронов самих, — Шура почему-то уже начал склоняться к мысли, что Таран и есть тот самый стрелок. Что-то подсказывало. — Ну и где вы, Олег, охотитесь? В степи, в лесу?
Я животных не могу убивать, — Таран смотрел себе под ноги. — Стреляю по банкам. Набираю их в городе. Разные ищу. Большие и совсем маленькие. Стреляю за Тоболом. Три километра отсюда. Там овраг глубокий. Из него вверх ни одна картечина не вылетит. Безопасно.
— Двадцать восьмое августа у вас свободно? Хочу с вами пострелять. Давно не палил картечью, — Шура наклонил голову, улыбался, ответа ждал.
Таран поднял глаза к небу и стал губами шевелить. Вспоминал и подсчитывал.
— Двадцать седьмого я в ночь дежурю, двадцать восьмого дома весь день, двадцать девятого с трёх дня до восьми. В любой из этих дней можем пострелять. У меня всё в сейфе на работе. Мне директор сейф дал старый. Ружьё спокойно входит.
— Поехали, я двустволку посмотрю. Состояние проверю. И патроны гляну. Это быстро. Обратно привезу домой, — Малович поклонился матери Тарана и они поехали на мотоцикле в гастроном. Шура особо не гнал, ехал как законопослушный водитель. Сорок километров в час по оживлённым улицам.
— Да. Похоже, это он, — подсказывала интуиция. Вряд ли кто другой. Малович соединил три факта. Первый — Олег начал стрелять три месяца назад. Чуть позже, дней на десять — двенадцать, были первые расстрелы через дверь. Второй — ружьё купил не в магазине. То есть людей, которые знают о том, что у Тарана есть оружие, почти нет. Мастер Замков Игорь Сергеевич и мама. Третье — картечь. На фига картечь там, где нет крупных зверей? А стрельба по банкам — тренировки. Чтоб плечо приклад держало, чтобы ствол не прыгал, чтобы курок спускать нежно, не рвать его как гвоздь из доски.
— Как он поедет со мной в свой овраг двадцать восьмого? — удивлялся Малович. — Ему в этот день или на следующий надо очередного человека убить. По виду похоже, что он психопат. Болезнь определить я не могу, но явно с башкой у него не всё хорошо. Автобусные билеты, наверное, тоже хранит. Одевается как клоун. В центре города работает, а носит на себе одежду сантехника, который чистит канализации. Разговаривает сбивчиво, почти неразборчиво и торопливо.
— Олег, а чего это ты так поздно к стрельбе проникся. Тебе тридцать есть?
— Да. В декабре тридцать один стукнет, — Таран ехал и оглядывался по сторонам. — А стрелять начал потому, что моя девушка мне сказала, что марки собирать и французские одеколоны — не мужское занятие. Надо стрелять, в секцию тяжелой атлетики ходить, Гонять со скоростью на мотоцикле по грунтовке за городом. А у меня на мотоцикл денег нет. Всё на лекарства уходит. В детстве менингит был. Подлечиваю кое-что до сих пор.
— Ну, может и не менингит случился. Или, допустим, был он, а потом ударил по психике. Как осложнение, — думал Малович. — В полнолуние психозы обостряются. И все четыре выстрела в дверь случились именно в полнолуние. Оно дня три держится. Вот на второй день полнолуния, двадцать восьмого числа мы с утра до самого вечера постреляем. А вечером я его как-нибудь задержу. И весь третий полнолунный день следить за ним буду. У стрелка всё спланировано. Нарушить своё расписание он не в состоянии. Иначе — зачем вообще было затевать расстрелы!?
Приехали. Шура изучил двустволку и насторожило его только то, что стволы были по семьдесят шесть сантиметров. Не спилены. А криминалист сказал, что стрельба идёт из обреза. Странно. Хотя… Криминалист уже один раз ошибся. Отпечатков не увидел на ручке топора, которым зять Неверова порешил.
— Больше нет ружей? — Шура сунул голову в глубокий сейф.
— На фига мне два? — Таран достал ящик с патронами. — Я же только учусь. Три месяца назад начал. Одного хватает во как!
Шура вскрыл один патрон. Вынул верхний пыж и увидел три стальных шарика, лежащих в углублении заряда.
— Все такие? — спросил он.
— Только красные, — Олег Таран достал патрон желтый. — А вот эти имеют внутри десять шариков по восемь миллиметров из свинца с сурьмой. Крепкие. Не мнутся при ударе о цель.
— Ну, ладно, поехали домой, — Малович помог всё затолкать в сейф. — Мне ещё на работу надо заскочить. Утром двадцать восьмого я за тобой заеду. Прокатимся до твоего полигона.
По дороге он заскочил к Зине в больницу и попросил, чтобы она узнала в неврологии, был ли такой больной менингитом Таран Олег. Отделение имело свой архив. Зина ждать не стала и позвонила знакомой, та быстренько сгоняла в архив и доложила Зине, что Таран болел с десяти лет и на учёте стоит до сих пор. Два раза в год ложится на обследование.
— На мозг влияет менингит? — спросила Зина.
— А как же! — удивлённо воскликнула знакомая. — Именно на мозг.
Шура всё слышал. Он встал, поцеловал жену и поехал к Лысенко.
— Кажется попал я на стрелка, — тихо доложил Малович. — Теперь надо все полнолунные дни держать его под контролем. Он неврологический больной. Жертва менингита. Полнолуние может изменять мозговую деятельность. При полной луне все душевнобольные чувствуют свободу, прилив сил и смелости. Берёт он ружьё и идёт убивать намеченного человека. У него график свой. Нарушить не может.
— Поймаешь, не волнуйся, — похлопал Шуру по плечу Лысенко. — Когда такое было, чтобы ты убийцу упустил? Не было вообще.
Двадцать восьмого Малович взял в шкафу рацию для связи с командиром и поехал к Тарану. Они загрузились оружием, патронами и банками разнокалиберными. Рванули в тот самый овраг за рекой Тобол.
