Новатерра - Георгий Булавин

      Лохматый черномазый организм сыскался дрыхнущим по диагонали каморки охранника на первом этаже командирского дома, которую Богачёв упорно именоѓвал дворницкой. Оставшееся - очень небольшое! - место барбос любезно предоставил бодигарду Лёхе. Не менее дрыхнущему. А трубка ничтоже сумняшеся валялась рядом с Алькиным бокалом на газоне под балконом. И снилась ей 'трава, трава у дома, зеленая-зеленая трава'... Случись гроза, так полная труба приснилась бы той трубке! А что творилось с гетманским лицом - не передать даже великим и могучим русским матом. 'Старенький у нас начальник...', - вспомнился язвительный смешок болтуньи-паникерши Насти. Старенький... И бес, вон, так боднул в ребро - только держись! Сеѓгодня, кстати, кажется - не так чтоб очень сильно. После зубодробительных испанских 'процедур'... И впрямь клин лучше таким же клином вышибать, чем руганью и ссорами!..

      Двести метров от дома до места несения службы дались гетману сродни марафонскому забегу. Руки дрожали, даже будучи рассованы по карманам для стабилизации в пространстве. Ноги болтались в движении, как разваренные спагетти. Взгляд плыл, упорно не желая цепляться за ту или иную объективную реальность. Столкнувшись в апартаменте лицом к лицу с Натальей Хуторской, гетман про себя взмолился: 'Только ни о чём не расспрашивай, просто поздоровайся и отвали!' Ага, не тут-то было!

      - Доброе утро, Саныч! Хотя... - помощница присмотрелась к нему внимательнее. - Доброе - это явно не про тебя. Выглядишь как учебное пособие в питерском НИИ скорой помощи.

      - Вот спасибо, - пряча глаза, огрызнулся гетман. - Экие мы добрые! Эвон как умеем подбодрить, привести царя-батюшку в тонус.

      - За 'маленькой' сгонять? Это мы мигом! Только перегара не чувствуется, так, лёгкий аромат разве что... Что-нибудь случилось, Саня?

      - Что-нибудь случилось...

      Случилось то, что гетман сумел наконец зафиксировать взгляд на лице Хуторской, навёл, так сказать, резкость.

      - ...Ничего особенного не случилось. Просто война у нас, если ты помнишь. Или не слыхала?

      - Слыхала, что мы победили, - простодушно пожала плечами Наталья.

      - Угу, все медали в копилке нашей сборной... - слова по-прежнему давались гетману с трудом. - Что нового?

      - В смысле..?!

      И тут гетмана прорвало:

      - В коромысле! Натка, я не пойму, ты на самом деле тупишь или издеваешься надо мной!

      Хуторская густо покраснела.

      - Извините, господин полковник! Докладываю: звонил Богачёв - почему-то мне, а не напрямую вам...

      Гетман догадывался, почему. Сверчки в траве не отвечали, а сам он не догадался просмотреть непринятые вызовы.

      - ...сказал, сидит с Русиком Шайтаном и Клешнёй в Нижнереченске у корефанов, пока без толку, видимо, кинет кости до Батяни. Так и говорил, я не выдумываю. Звонил его высокопреподобие отец Максимилиан...

      - В данном случае не удивляешься, почему звонил именно тебе? - примирительно улыбнувшись, спросил гетман.

      Наталья тоже сделала попытку улыбнуться. Правда, тон её остался протокольным, а в глазах предательски блеснули слёзы.

      - Говорит, пытался, но вы не отвечали.

      Повторное обращение верной помощницы на 'вы' окончательно добило гетмана, которому и без того было стыдно за неоправданную резкость. Они ведь много лет изо дня в день подтрунивали друг над другом, и не вина Хуторской в том, что Полковник всея Руси с утра разобран по узлам и агрегатам. Не оборачиваясь - ручки вспомнят! - он потянулся к дверному замку, щёлкнул фиксатором, дабы обеспечить конфиденциальность, и крепко обнял подругу.

      - Прости меня за грубость, солнышко! Я категорически неправ. Хочешь, на колени встану?

      - Нет! - в сердцах воскликнула Наталья, звучно всхлипнув и оросив камуфляж гетмана двумя полноводными потоками горючих слёз. - Как нам тогда поцеловаться в знак окончательного примирения?

      - Да, и впрямь незадача...

      Гетман вздохнул, а про себя взмолился: 'Господи, избави меня от ЭТОго хотя бы на службе!'..

      Окончательное примирение сослуживцев получилось долгим, чувственным, всеохватывающим (гетман за что только ни хватал податливого секретаря) и весьма проникновенным. Вернее, почти проникновенным. Очень скоро они принялись мириться на диване в гетманской комнате отдыха, и до полного проникновения оставались считанные секунды/миллиметры, когда мобильный бодро отыграл армянскую мелодию.

      Наталья досадливо простонала. Гетман, не стесняясь её, грязно выругался. Точнее, демонстративно выругался, бурно ликуя в душе. И то ведь сказать, не хватало ему ещё с Нанкой проблемы полов! Конечно, за двенадцать лет эпохи Новатерры между ними всякое случалось, даже в новогорской бане как-то парились вдвоём, но 'проникновенного' интима чудом умудрились избежать и до сей поры оставались просто добрыми друзьями. Хотя, если честно, гетману порой, ох, как хотелось..!

      Вот и сейчас, принимая своевременный несвоевременный вызов Даниляна, он с вожделением глядел, как Нанка, выгнув по-девичьи изящный стан, расчёсывает перед зеркалом разметавшиеся волосы.

      - Слушаю тебя, брат-джан!

      И думал при этом: 'Пожалуй, мы ещё полчасика здесь 'поработаем' наедине'...

      - Привет, Саныч! Дело есть. Примешь?

      Тьфу, блин!..

      - А ты далеко? - с надеждой спросил гетман.

      - Внизу, у оперативного. Сейчас поднимусь.

      Тьфу-тьфу, блин-блин!..

      - Близко? - не оборачиваясь, спросила подруга.

      - К сожалению, да.

      Александр обнял её со спины, Наталья, прикрыв глаза, откинула голову ему на плечо и прошептала:

      - Приходи и завтра злым!

      - Постараюсь...

      Несколько секунд она помолчала.

      - Постараешься... Может, и постараешься, только вряд ли получится.

      - Ну, почему же?! Война, как правило, веселью не способствует.

      - Это уж точно. Особенно - на семейном фронте. А там тебе предстоят баталии, да ещё какие!

      - С чего ты взяла?!

      - Чувствую...

      Чьему веселью война точно не способствовала, так это Даниляна. Генеральный бунчужный ввалился в приёмную похожим на привидение из давно заброшенного замка - угрюмым, осунувшимся, бледным, небритым, в изодранном и насквозь пропылённом камуфляже. Хуторская успела отомкнуть фиксатор замка входной двери буквально за пару секунд до его появления. Не запалились!

      - Здрассьте! - буркнул обоим Карапет и без сил развалился в кресле. - Наташка, налей чего-нибудь горячительного!

      Хуторская недоумённо переглянулась с гетманом.

      - Я бы рада, но царь-батюшка в военное время не дозволяет таких вольностей.

      - Что, чай-кофе не дозволяет?!

      - Ты же просил горячительного...

      - А это разве прохладительные напитки?!

      - Нана Ивановна, - вмешался гетман, - и вправду приготовь нам, пожалуйста, кофе. Карапету Робертовичу капни в чашку ликёра Vana Tallinn из моей заветной бутылочки, только об этом, ради всего святого, никому... Погоди! Как сгоношишь нам 'горячительного', отзвонись Ходжаеву, Коробицыну, Елизарову, Шаталину, Кучинскому и Шацу, оповести - в одиннадцать ровно ко мне на совещание.

      Очередное совещание... Со стороны могло бы показаться, что мудрый въедливый руководитель и впрямь не убирает руку с пульса чуть прихворнувшего организма новоросской общины, вникает, помнит, замечает, направляет. Надоедает, разумеется. Но - что поделаешь? Война! Которой, кстати, при таком вожде если не завтра, так уже сегодня - полный коклюш!

      Сам же Гетман всея Новороссии, хоть любил себя, любимого, касаемо харизматичности своей не обольщался ни на медный грош. И мазохистская идея совещания-с-устатку отнюдь не числилась в перспективных плаѓнах Главковерха, где был заранее расписан ход ведения беспроигрышной мировой войны, как не явилась и пассионарным озарением Великоѓго Вождя. Явилась клином. Которым нужно было вышибить и сегодняшний клин с Натальей, и вчерашний клин - испанский. Что, в свою очередь, вышиб предыдущий клин. Феерический. От слова 'фея'...

      Наконец он удостоил Даниляна высочайшего внимания.

      - Здорово, брат-джан! Ты не из гестаповских застенков?

      - Из леса, глухт куным! - вздохнул Карапет, промокая лоб раритетной бумажной салфеткой. После утёр ею же губы и посоветовал гетману. - Тоже так сделай.

      Гетман безропотно повторил его действия. На белоснежной салфетке зримо отпечаталась... помада.

      - Хм!.. Вишенки кушал, - потупив бесстыжий взор, оправдался он первым, что пришло на ум.

      - Да по мне хоть авокадо! Главное, перед Линкой не спались... А теперь самое главное: час назад шеф этот, я его маму тоже е&ал, на связь вышел.