От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России - Ирина Владимировна Юкина

Всероссийском женском съезде (1908)978. Идеи ее выступления были настолько инновационными и неожиданными, что не многие сумели оценить их созидательный потенциал. Здесь Шапир вышла из общепризнанной в то время парадигмы «равности полов», считая ее по определению невозможной и видя в этом «подтягивание» женщины до мужского образца. Напротив, она предлагала пропагандировать и распространять в обществе женские ценности, женский опыт, женские представления. Она осмысляла понятия «женский опыт», «мировоззрение женщин» как универсальные и объединяющие женщин реалии.

Если теоретические работы Ольги Шапир были известны и доступны для понимания только узкому кругу российских феминисток, то ее беллетристика была каналом трансляции феминистских идей на широкие слои населения.

Шапир отстаивала безусловное право женщин на участие в общественной жизни. Она рассматривала женскую активность с позиций и «общественной пользы», и «индивидуальной выгоды» – как путь самореализации и самоутверждения.

Перед Первой мировой войной Ольга Андреевна по состоянию здоровья отошла от общественных дел. Война и тревога за единственного сына, ушедшего на фронт, подорвали ее здоровье. Умерла она 13 июля 1916 года. В многочисленных некрологах ее идеи интерпретировались так: «Свобода женщины – ее долг, а не приятное удовлетворение субъективного влечения»979.

Мария Ивановна Покровская (1852–1921?)

Мария Ивановна Покровская – одна из ярчайших фигур российского феминизма. Биографические сведения о ней крайне скудны. Родилась Покровская, предположительно, в дворянской семье в 1852 году в городе Нижний Ломов Пензенской губернии, получила домашнее образование. В 1870 году она выдержала экзамен на звание домашней учительницы и какое-то время работала в начальной школе в городе Темникове Тамбовской губернии (1873–1876).

В 1876 году Мария Ивановна поступила на Женские врачебные курсы в Петербурге и в 1881 году закончила их. Ее путь в медицину был тяжелым. Судя по всему, она не имела ни моральной, ни материальной поддержки семьи и была вынуждена полагаться только на свои силы.

По окончании курсов Покровская получила место земского врача в Опочском уезде Псковской губернии. Это была удача. Но реальность оказалась жестче и грубее. В своих воспоминаниях она описала испытания, через которые ей пришлось пройти в провинции: предубеждения властей и горожан в отношении женщины-врача, корпоративное сопротивление местного медицинского сообщества980. Поддерживал ее только председатель городской думы Опочки, который благосклонно относился к идее общественного служения женщин и рассчитывал организовать подачу медицинской помощи бедному населению за счет женщин-врачей. Он не без основания полагал, что женщины в качестве новичков скорее согласятся на низкую земскую зарплату, нежели мужчины, и будут добросовестно трудиться.

Несмотря на самоотверженную работу (городской голова не ошибся в своих прогнозах) и рост профессионального мастерства, твердой почвы у Покровской под ногами не было. Ей приходилось в каждодневной борьбе доказывать свое соответствие врачебному званию. Она ощущала на своих плечах груз ответственности за всех женщин-врачей и перед всеми женщинами-врачами. «Я не только была врачом, но и пионером женщин на этой дороге…» – вспоминала она981.

Члены городской управы не разделяли мнения своего председателя о женщинах-врачах и относились к ней с плохо скрытой враждебностью. Коллеги-мужчины перекладывали на нее всю низкооплачиваемую работу, против чего Покровская регулярно восставала. Все, что она делала, рассматривалось местным врачебным сообществом с подозрением и оценивалось заведомо негативно. То, что она не брала с бедноты деньги за визиты, считая, что за это ей платит земство, расценивалось как попытка доказать выгоды и преимущества женского труда.

Ее неопытность оборачивалась приговором, что «фельдшер может лечить лучше, нежели самая ученая женщина-врач», ее тщательность в постановке диагноза – «бабским страхом» и так далее.

Но Покровская не хотела «помириться с мыслью, что женщины в умственном отношении стоят ниже мужчин»982 и упорно доказывала, что «женщины могут быть <…> недурными практическими врачами»983.

Врачебная практика привела ее к разочарованию в медицине, скептицизму в отношении ее возможностей. Разочаровывал цинизм коллег, соблюдавших свои корпоративные интересы. Врачи играют с заразой в жмурки, считала она, лечат вслепую, берут гонорары, понимая тщету своих усилий, по сути дела, обманывают пациентов.

Бедность и культурную отсталость населения она определила основными причинами болезней. Покровская придавала серьезное значение профилактике заболеваний, гигиене, роли социальных условий и реформ, позволяющих их изменять. Она пришла к выводу, что гигиена – спасение и первый друг бедного населения: «Гигиена способна уменьшить заболеваемость и смертность населения. Вот куда русским врачам следует обратить внимание. Тогда они действительно станут полезными для общества»984. Она пришла к выводу, что «главная задача врача заключается именно в устранении причин, создающих болезни»985.

Покровская стала специализироваться как санитарный врач. Первые ее научные статьи написаны на материалах практикующего земского врача: «Влияние курных изб на заболеваемость глаз и дыхательных органов», «Исследование нескольких деревень Глубоководской волости», «Опыт статистического исследования заболеваемости и смертности населения в связи с качеством воды».

Позднее, уже в Петербурге, ее исследовательская986 и популяризаторская работа987 сделали ее имя известным. Она часто выступала с докладами в Русском обществе охранения народного здравия, что привело к созданию при Обществе комиссии по улучшению жилищ рабочих.

Проблемы провинциальной жизни Покровской разрешились сами собой. Новый председатель городской управы «смешивал городскую службу по найму с почтением и уважением к самому себе», а последнее – с низкопоклонством. «Низкопоклонство меня возмущало, когда я его видела в других, а относительно себя я не могла допустить даже мысли о нем, – вспоминала Покровская. – Мне было слишком дорого мое самоуважение»988. Она подала в отставку и в 1888 году вернулась в Петербург уже опытным практическим врачом, ориентированным не только на профессиональную деятельность, но и на общественную работу. Работать она устроилась в гигиеническую лабораторию профессора А. П. Доброславина в Военно-медицинской академии.

Разрушение в российском обществе традиционных форм женской социализации (появление нового женского типа «достигающей личности»), сложности профессиональной социализации наложили отпечаток на личность Марии Ивановны. В отличие от своих соратниц по движению она не смогла создать приемлемый для окружающих образ «новой женщины», что привело ее к некоторой маргинальности, отчуждению и даже социальной изоляции. Своей семьи она не имела. По кратким отзывам коллег и соратниц по движению, Мария Ивановна предстает человеком прямым и довольно жестким. Ее критическое отношение ко всему «мужскому» стало стержнем ее воззрений и житейских практик. Мир для нее делился на черный и белый – мужской и женский. «Мужчины – господа, а женщины – их рабыни, поэтому первым все позволено и прощено, а вторым запрещено и не прощается», – писала она989. Оппозиционность к традиционным патриархальным нормам, ценностям и практикам