Память сердца - Рустам Мамин

Казалось бы, после такого легкого веселого, продуктивно проведенного дня и возвращаться будет весело. Да нет, приуныли все. Или устали? Незаметно для себя, но устали. Или музыканты-мужья опьянели.

Но возвращались неинтересно. Даже не ругались. По реке моторки дружно гудели, будто только для них и организовали этот «пикник». А женщины, по-моему, даже и не обедали. Неужели всегда так?

Вечером пришла Алина. Сидели на лавочке, прислонившись к стене аэропортовской будки. Вечер темный, вернее густо-черный, – ничего не видно. Ладонь поднесешь к носу и не видишь. Тишина такая глубокая, даже комаров не слышно. Говорили о жизни, о годах уходящих, о будущем, о ее подругах, о Москве. Алину интересовала моя работа в кино, вообще – кинематограф. И не как симпатичную девчонку, мечтающую увидеть себя на экране, а как человека вдумчивого, ищущего связь экранного искусства с жизнью, ее процессами и законами.

– Я ведь и Москву-то знаю – проездом. Можно сказать, совсем не знаю. А с вашим приездом я даже на Арку, и на людей ее, и конечно на эвенков, смотрю как-то по-другому. Ловлю себя на этом. Наверное, с вашей позиции? Да?.. Думаю, что я бы снимала для других об Арке, моей родине, о ее людях… – Она долго рассказывала о чутких необыкновенных преподавателях, о «друзьях на всю жизнь», о тех людях, кого бы она «засняла» для кинохроники – на годы, показала бы людям… – Я бесполезно провела время в отпуске. Конечно, не считая пользы для здоровья, может быть. Я даже отца теперь «вижу по-другому». Раньше как-то не замечала его отношения к людям. Он относится обыкновенно… Но ведь люди – «не обыкновенно»! Не объект! Относиться ко всем с положения председателя к работающему – неправильно! Наверное, надо бы как человек к человеку, в первую очередь. Знать своих людей, их заботы, чаяния. Мало ли от чего зависит благополучие твоего работника…

– Алина, мне кажется, вы поспешили с поступлением на медицинский. В ваших любопытных рассуждениях я слышу голос абитуриента, поступающего на сценарный факультет или на отделение режиссуры – во ВГИК. Может, вы могли бы себя попробовать в журналистике или психологии. Правильно, серьезно рассуждаете… Вам, думаю, надо сейчас побольше читать. Не пропускать новых тенденций в художественной литературе, публицистике, в кино, – благо у вас есть все возможности выписывать любые журналы. Библиотека неплохая. Смотрите, сколько сейчас интересного! Распутин, Астафьев. Ищите, что вам ближе всего!.. Вот сейчас по телевидению, мне жена сообщила, новый фильм идет – «Семнадцать мгновений весны». Новое слово в осмыслении, что такое детектив на экране. По-новому, не шаблонно решены образы и нашего резидента-разведчика, и врагов. А я, к сожалению, не увижу его – нет у вас телевизионного приема. Отстану в определенном смысле. Когда его еще повторят? Да и повторят ли?.. У нас ведь, знаете, порой бывает, что достойный фильм хулят, а пропагандистскую чушь возносят до небес… Я заболтал вас? Не поздно? Не хотите спать?

– Рустам Бекарыч, вы смеетесь надо мной или не видите во мне «взрослость»?

– Ну почему же! Я хочу напомнить слова Ломоносова:

Дерзайте,… м-мм… ныне ободренны

Реченьем вашим показать,

Что может собственных Платонов… —

…И быстрых разумом Невтонов, – тут же лихо подхватила моя собеседница: Российская земля рождать!.. Слушая вас, я в своих глазах «взрослуюсь»!..

Ну вот, на этом можно и закончить рассказ о том, как создавался ставший для меня проходным фильм «Хозяева Джугджурской долины». О необыкновенной земле-планете Арка, ее завораживающей в своей первозданности красоте и притягательности. О девочке Алине, для которой я стал случайно встреченным на жизненном пути человеком.

Я писал о чудесной силе таких случайных встреч для меня самого. Хотелось бы думать, что и я, возможно, оставил какую-то зазубринку в ее сознании, чем-то помог ей определиться в жизни. Жаль, что больше я не встречался с ней, и не знаю, не ведаю, как сложилась ее судьба.

«Шаганэ ты моя, Шаганэ…»

Великий дар

Да, чем дольше живешь, тем больше поражаешься, какое же непостижимое явление – человек. Как многое ему дано: мыслить и страдать, видеть, обонять и слышать, любить, наслаждаться, проникаться чужой болью, жертвовать собой и ненавидеть – немало: на любой вкус и потребность, Но…

…Есть один особый дар, ниспосланный каждому, дар великий… Эх! Опять меня на обочину занесло. Я имею в виду не какую-то особенность, одаренность как черту человеческую, – нет! Я говорю о великом даре, которым награждаются буквально все, каждый человек, не ценя его и принимая как должное. О чем я?.. Да, о памяти! Память делает человека личностью, индивидуумом, мыслящей субстанцией. И чем больше, чем чаще человек эксплуатирует этот свой великий дар, тем более он – Человек. С ней он могучее древо с корнями, плоть от плоти своей земли, своей страны, семьи. И вместе с тем самостоятельная ячейка цивилизации.

Вы только вдумайтесь, что такое память. Это история. Это время, сконцентрированное в века. Это искусство и культура. Это языки, средство общения стран и народов. Это высшее творение матери-природы – «гомо сапиенс», человек разумный с бессмертной душой. А без нее – просто Иван, не помнящий родства, так, растение…

Ой!.. Куда меня потянули размышления? А ведь я и не хотел вовсе умствовать…

Итак, память. Кем дана она нам? За какие такие заслуги? Но точно, не за грехи, потому что открывает перед нами новые, невиданные горизонты, потрясающие возможности. Ах, Боже мой, какое же это волшебство – память! И ты сам – великий волшебник. Вот попробуйте! Включил память, щелк… – и ты в детстве! И трава не расти! Опять ты быстроногий малец. Все тебе нипочем, бегаешь, как стригунок, в коротких штанишках, с вечными синяками и ссадинами. Прятки, лапта, игра «в войну». Девчонок за косички «метишь» – моя любовь!.. Снова расшибаешь многострадальные коленки, плачешь, смеешься. И, несмотря на то, что прожил ты на свете не один десяток лет, в эти мгновения ты такой же легкий, невесомый, как тогда, такой же бездумно счастливый… И небо над тобой – то же. И звуки, и крики, и прозвища ребят. Но обратите внимание: проживая снова прожитое, ты его невольно корректируешь. В воспоминаниях ты тот же, но действуешь уже без прежних ошибок. Благодаря памяти ты исправляешь прошлое, а это уже, согласитесь, и вовсе что-то из высших сфер, из теории относительности. И все это память! Понимаете?.. Вот!..

Кинешься в юность, – и ты снова в плену подросткового очарования, первой любви. С ней вместе мечтаешь, строишь какие-то планы, воздушные замки. В голове мысли о дальних дорогах, какими мы будем, когда станем взрослыми, да и о будущих детях, которых, наверное, воспитать не просто. О сынах думаешь. Об их судьбах, службе в армии… Б-а-а!.. Да ты ли это?