Молодая кровь - Джон Килленс

—  Садитесь! — сдержанно сказала она. 

Все сели вокруг большого стола, вопросительно глядя на нее.

—  Вы верите, что они приедут и заберут Джо в тюрьму?

—  Это так же верно, как то, что утром взойдет солнце! — отозвалась Дженни Ли.

Мать искоса взглянула на дочь. — А я в этом не уверена, родненькая! Кто его знает, может, и не взойдет! — Она долго смотрела на Дженни Ли, потом обвела взглядом доктора, Роба и двух женщин, сидевших на кровати. — Они ведь вернутся, правда?

—  Да, вернутся! — сказал Роб. — Можешь не сомневаться!

—  Я тоже так думаю, миссис Янгблад, — подтвердил доктор.

—  Вернутся, это так же точно, как то, что нас ждет в раю счастье! — заключила миссис Лулабелл.

Словно размышляя вслух, Лори заговорила:

—  Они вернутся и на этот раз поволокут его в тюрьму, даже если он будет без сознания, а может, здесь начнут допрашивать. Так или иначе, они применят силу, а Джо этого сейчас не перенесет. Верно, доктор?

—  Да, мэм, — подтвердил Джемисон. Серьезные глаза врача глядели на Лори так, словно этот человек увидел в ней неожиданно что-то новое.

—  Значит, мы должны увезти его куда-то до их возвращения, — сказала Лори с таким видом, как если бы все уже было обсуждено до малейших подробностей и при общем согласии. — Мы тихонько, осторожно перевезем его. Очень, очень осторожно.

—  Но куда, мама? — спросила Дженни Ли.

—  Можно в Рокингем-куотерс, деточка, — вмешалась Лулабелл. — Держу пари, что они его там не найдут, пока мы сами этого не захотим. Он там будет как у Христа за пазухой, прости, господи, меня, грешную!

Лори посмотрела на доктора. Он закрыл глаза на миг. Заметно было, что он колеблется. 

— Если взять мою машину… — заговорил было он.

—  Нет, вам, доктор, лучше в этом не участвовать. Эта шваль может отнять у вас право на практику.

—  Почему? Ведь я же врач, а он — мой больной! Я отвечаю за…

—  Нет, доктор, за это мы будем отвечать. Разрешите уж нам самим.

—  Я могу попросить машину у Ричарда Майлза, — предложил Роб.

—  Правильно, — подтвердила мать. — И мы перевезем его туда, когда стемнеет. У ночи меньше глаз, чем у дня.

—  Я только знаю, что вам надо чего-нибудь поесть, — сказала Лулабелл.

Лори поглядела в ту сторону, где за дверью лежал Джо, потом перевела взгляд на Лулабелл и печально улыбнулась.

—  О господи, Лулабелл, мне сейчас никакая пища в горло не пойдет. Я ее не проглочу. Накормите доктора и детей и сами поешьте с Сарой.

Весь день приходили люди; осторожно постучав в дверь, они осведомлялись о состоянии Джо и предлагали свои услуги; некоторых из них Лори даже не знала. Потом пришли Рэй Моррисон и Ричард Майлз.

Лори провела их на кухню и посмотрела на Ричарда Майлза, как на близкого, родного человека — брата или сына, желая спросить, где он был и почему так долго не приходил.

Ричард заглянул в ее запавшие глаза.

—  Я был бы здесь уже давно, — объяснил он, — но я ведь уезжал и услыхал об этом только в Атланте. Я тут же повернул обратно и помчался в Кроссроудз.

—  Благослови вас бог, Ричард! — сказала Лори; лицо ее опять нахмурилось, и она едва удержалась от слез. Она обняла одной рукой Ричарда, а другой Рэя. Роб стоял и смотрел на всех троих, потом подошел к матери и поцеловал ее в щеку. 

Под покровом ночи Джо бережно вынесли из дому и уложили в машину Ричарда. Доктор Джемисон ехал позади в своей машине- Но больного сильно трясло — дорога была ухабистая, каменистая, а зажигать фары боялись. Лулабелл заранее отправилась подготовить место, и когда они прибыли в Рокингем-куотерс, Джо поместили у Уилабелл Бракстон. Сама Уилабелл с матерью переселилась к кому-то, предоставив свой домик Янгбладам.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Это была тревожная, напряженная ночь для всего Кроссроудза. Душная и тревожная. До самого вечера сотни злых, возбужденных белых толпились в центре города; многие, страшно перепуганные, стояли на Черри-стрит, на бульваре Джефферсона Дэйвиса, на Оглеторп-стрит, перед входом в почтамт и возле здания суда округа Кросс.

Радио, ежечасно транслировавшее последние известия о войне в Европе и о страшной опасности, которую представляли Гитлер и фашисты, каждый раз заканчивало передачу сообщением об ужасном местном происшествии: на заводе № 9 взбесился здоровенный, гигантского роста чернокожий, но нашелся смельчак, отлично владеющий оружием, кассир Лэмюэл Дэйвис, который пристрелил этого негра, как бешеного зверя. И далее:

«Дорогие граждане, атмосфера накалена, чрезвычайно накалена, поэтому не выпускайте ваших жен и детей на улицу. Предупреждаем вас. Мэр и полиция дали слово предотвратить большое кровопролитие, но справедливо возмущенные граждане исполнены воинственного духа, и один только бог знает, что происходит в Плезант-гроуве и Рокингем-куотерсе. Вся полиция округа Кросс приведена в полную готовность. Граждане, слушайте наши дальнейшие сообщения по станции Даблю-си-эм-ай, говорит ваша станция Даблю-си-эм-ай, принадлежащая корпорации «Кросс миллз», Кроссроудз, Джорджия, округ Кросс…»

Не прошло и часа после происшествия, как, словно по сигналу набатного колокола, все белые жители города и окрестностей были призваны к действию. Одни открыто расхаживали с оружием, другие прятали пистолеты по карманам, третьи вооружились ножами и палками. Злоба, ненависть, страх, тревога и растерянность были видны на их лицах. Солнце жгло и белых горожан в новеньких рабочих комбинезонах, и загорелых фермеров, как всегда по субботам, ехавших в город на телегах и грузовиках, и коммерсантов в добротных пиджачных парах. Повсюду слышались хохот, ругательства и сердитые возгласы: «Пойдемте притащим этого черномазого!», «Какого черномазого?», «Где он?», «Что тут случилось?», «Черномазый с цепи сорвался!», «Покажем ему, дьявол его забери!»

Какой-то белый мальчуган, стоявший в сквере напротив суда со своей седовласой беззубой бабушкой, нетерпеливо спрашивал:

—  Бабушка, что случилось? Эти люди идут на войну, да, бабушка? А где мой папа?

—  Черная обезьяна! — гаркнула старуха. — Черная обезьяна!

На бледном личике ребенка отразились недоумение и испуг.

Когда стемнело, Гарлем-авеню заполнили мужчины, женщины и подростки в белых балахонах и масках. Они били стекла в магазинах, орали, улюлюкали и бесчинствовали, выламывали двери торговых заведений, закрытых владельцами-неграми еще днем; врывались в парикмахерские и закусочные, бильярдные и рестораны, валили на пол парикмахерские кресла, били зеркала, опрокидывали столы и прилавки — в общем развлекались по-своему, пока не явилась полиция и не начала их увещевать: 

— Ладно, ребята, представление окончено! Айда по домам!

Полиция окружила громил и погнала с Гарлем-авеню.

—  Если бы вы покрепче держали в руках всех этих остолопов негров, — внушал полисмену какой-то человек в белом балахоне, — тогда бы не было у нас таких неприятностей!

—  Ладно, Отис, но сейчас все-таки уходите, — добродушно возражал полисмен. — Что бы вы там ни делали, не попадайтесь на глаза полиции. С нас требуют, и мы требуем.

Тревога царила в этот вечер и в Рокингем-куотерсе. Было так жарко, что одежда прилипала к телу. Никто из взрослых даже не помышлял о сне, плакали младенцы, взбудоражены были дети. Люди собирались группами на всех перекрестках и везде с возмущением обсуждали одно и то же.

Элвуд Дэйли стоял на крыльце своего дома, перекинув через плечо двустволку.

—  Не мешало бы пойти в Белый город и укокошить там парочку крэкеров.

—  Верно, черт побери, — отозвался Сэм Биллингс. — Погоди, я сейчас вернусь.

Рэй Моррисон с Гасом Маккеем обходили дом за домом, вызывая мужчин. В темноте люди бежали во двор Гаса, прихватив кто ружье, кто револьвер, кто нож. Явились без зова женщины и даже дети.

Рэй Моррисон сказал:

—  Вполне вероятно, что сегодня ночью белые придут сюда за Джо. Мы должны быть наготове.

—  Я-то и сейчас готов! — крикнул кто-то из толпы.

—  Они уже побывали на Гарлем-авеню и устроили там погром, — продолжал Рэй. — А если они хотят нажить беду и заявятся сюда, уж мы их уважим! На этот раз будем действовать заодно. Верно я говорю или нет?

Все согласно закивали, хотя до этого нетерпеливо ворчали и ругались. Тут и там искрились в темноте светляки, назойливо гудели и кусали комары. 

— Только не связываться с полицией! — послышался чей-то голос. — Одно дело — крэкеры, другое — полиция.

—  Интересно, какая разница? — полюбопытствовал Рэй.

—  Никакой, — вмешался Гас. — Крэкер всегда будет крэкером, какую бы форму он ни напялил.

—  Ну, так как? Будем действовать заодно или нет? — настойчиво повторил свой вопрос Рэй.

—  Будем! Будем!