Девушка выбирает судьбу - Утебай Канахин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, сначала это огорошивает, но острота ощущений притупляется, если сам закажешь себе двести граммов беленькой и бутерброд с прошлогодним сыром. А когда запьешь все это кружкой бурого пива, то все становится на свои места. Именно в таком состоянии находятся двое мужчин, пристроившихся в углу за маленьким расшатанным столиком. Они здесь уже давно, и руки их цепко ухватились за налитые в четвертый раз стаканы. Сначала это была «московская особая», а теперь просто белое крепленое вино. Закуски на столе нет, и вино запивается лимонадом.
Оба друга рассматривают на свет содержимое своих стаканов, и один из них начинает давно известное всем покаяние:
— Да… Вот так, Тулеш… Самый несчастный я человек… Приду, посмотрю на жену, и жить не хочется…
— Да, бывает… — соглашается второй.
— Нет, ты послушай… Дети!.. Не нарадуюсь, глядя на них. Особенно младшая дочь. Любит очень меня. Как приду после работы, бежит навстречу… Бежала… Давай, что ли, еще по одному!
— Давай!
Тот, который говорит про жену и детей, крупный, несколько светлый для казаха мужчина. Он приподнимает стакан, и выпивает его залпом, как бы желая скорее покончить с этим недобрым делом. Другой — смуглый и кудрявый, с широкими плечами. Он косит на правый глаз и все время щурит его. В стакан он заглядывает как-то сбоку, словно не доверяя содержимому:
— Эх, сколько выпил я этой гадости за последние годы!.. — снова начинает первый. — Ладно, пьем, пока пьется. Как в песне поют: «Эх, пить будем и гулять будем, а придет время — помирать будем!» Правильная песня, вот что я тебе скажу!
— Правильная… За твое здоровье!
— Бывай и ты!
Они выпивают и ударяются в философию.
— Вот мы живем в счастливое время, и все такое… Только почему еще бывают такие несчастливые люди, как я? Ведь общее счастье должно складываться из счастливых судеб всех членов общества. Вот о чем я хочу знать твое мнение!..
— Я так понимаю: общество создает объективные условия, а ты уже сам делаешь себя счастливым. Все в твоих руках!..
— Молодец!.. Вот что значит светлая голова, и недаром мы снова встретились сегодня с тобой. Зря только бросил ты заочное отделение. С такой головой… А я — болван. Имея такого верного друга, как ты, считаю себя несчастливым… Выпьем!
Снова звенят стаканы, и мир вокруг кажется светлым, радостным. На душе легко и просто.
Следующее утро наступало мучительно долго.
Где я?..
Эта мысль приходила и снова уходила, пока под ним не заскрипели пружины дивана. Хоть от сердца отлегло немного: слава аллаху, дома, а не в вытрезвителе, как в прошлый раз!..
Тулеген Женсикбаев, пошатываясь, встал, выглянул в коридор. Голова трещала так, словно ее наполнили чем-то неимоверно тяжелым. Он прошел в другую комнату, возвратился назад. Кроме него, дома никого не было. Солнечные лучи лежали на полу, освещая часть дешевенького паласа. Значит, уже полдень…
Он начал перебирать в голове членов семьи — где может быть сейчас каждый. Сабира, его жена, конечно, на работе. В последнее время она вовсе перестала разговаривать с ним. Что может быть оскорбительнее для мужчины?..
Да, было куда лучше, когда Сабира ругала его. Значит, верила еще во что-то. И он верил… Верит ли он в себя сейчас? Как чужие они с ней. Разве так было восемь лет назад, когда они поженились?
Не было людей счастливее их. Это уж точно. Потом будто осенним туманом заволокло все вокруг. Что же случилось?.. Он-то ведь знает. С тех пор как начал пить… Пить… Как же случилось, что он начал пить?..
Голова разламывалась, и, ухватив ее руками, он повалился на диван. Время от времени тупая режущая боль пронизывала грудь.
Неужели у него больное сердце?.. Никогда раньше не чувствовал он этого.
Тошнота подступила к самому горлу, а язык такой большой, что не умещается во рту… Нет, пока не пропустишь граммов сто пятьдесят или двести, не пройдет!
Да, придется сделать это. В последний раз!..
Снова мучительно звенят пружины. Тулеген, пошатываясь, добирается до окна, открывает его, с жадностью глотает свежий воздух. Ему становится немного легче. Мутить перестало, да и в висках не так стучит. В окно задувает осенний пронизывающий ветер, и Тулеген начинает зябнуть. Окно приходится закрыть, но все равно зуб на зуб не попадает…
Вскоре это проходит, и снова становится жарко. Его тянет во двор. Тулеген буквально вываливается во двор, пристраивается на камне. Мысли снова возвращаются к семье.
Мать, конечно, на базаре. Но с какими деньгами пошла она за покупками? Он ведь давно уже не приносит ни копейки домой. Полгода без работы. Отовсюду выгоняли из-за непрерывного пьянства…
Дочь Акмарал, видимо, в садике. Слава богу, мала еще понимать, в какую пучину свалился ее отец. А может быть, понимает? Порою так посмотрит, что после этого жить не хочется. В доброе время, когда был он хорошим отцом, она бежала ему навстречу, вешалась на шею и кричала: «Папа пришел… папа!» Давно уже она так не поступает. Едва увидит его, сразу замолкает и уходит…
Когда же началось с ним все это?.. Тулеген напряженно думал, и из пьяного тумана начало выплывать знакомое лицо закадычного друга. Друг ли он ему?..
Они встретились лет пять назад. Тулеген Женсикбаев работал тогда бухгалтером-ревизором горторга. Однажды его послали проверить документацию в
