Роман Молодой - Сычев К. В.

– Ну, так вы нашли себе невест? – улыбнулся, качая головой, князь Дмитрий. – Вчера же была Купалова ночь!

– Нашли, княже! Из боярских дочерей! – сказал, осмелев, молчавший доселе Ослябя. – Вот мы и думаем, может в церкви обвенчаться или оставить все так, на волю предков…

– Обязательно обвенчаться, молодцы! – поднял правую руку князь. – Без церкви – никуда! Я сам вам помогу! Вы же – из славного княжеского рода! И наделены огромной силой! Оставайтесь в моем городе и служите у меня в дружине! Я сразу же положу вам приличное жалованье и воздвигну для вас богатые хоромы! Мне нужны добрые молодцы, а брянцев я всегда возьму, сколько бы их не было! Я бы с удовольствием принял к себе на службу и самого князя Романа! Передайте же мои добрые слова брянским боярам, чтобы они знали о моей готовности взять их к себе в любое время! Здесь их ждет хлебная и почетная служба!

– Благодарим, славный князь! – молвил, прижав руку к сердцу, Пересвет. – Мы бы с удовольствием тебе послужили, но наш батюшка присягал на верность князю Роману Михайловичу! А мы сами не можем принимать решения без воли нашего батюшки…

– Ну, что ж, – вздохнул брянский князь, – тогда я похлопочу о вашей свадьбе! Пусть же этот день станет памятным для всего Брянска! Эй, Ходота! – он хлопнул в ладоши. В светлицу вбежал мальчик-слуга. – Сходи-ка, Ходота, – приказал князь, – к моему огнищанину Олегу и приведи его сюда! Да побыстрей!

– Слушаюсь, княже! – склонил свою голову слуга.

– Тогда идите по своим делам, молодцы, – улыбнулся Дмитрий Ольгердович, – и сегодня же засылайте сватов к моим боярам! Нечего тянуть со свадьбой! Я сам помогу вам, чтобы свадьба продолжалась не меньше трех дней!

Через три дня две молодые пары были обвенчаны в церкви Горнего Николы при большом стечении народа. Во время брачного обряда настоятель церкви отец Петр объявил новые, христианские, имена венчавшимся. Пересвета и Любушу он назвал Александром и Еленой, а Ослябю с Всемилой – Андреем и Евдокией.

Но особую честь молодым оказал сам брянский князь Дмитрий Ольгердович. Он лично явился в первый день свадьбы на богатый пир, проходивший в его «охотничьем тереме», первым отпил за здоровье молодых из общей серебряной братины и преподнес им на память богатые подарки. – Я питаю надежду, – сказал тогда князь, принимая из рук слуги два небольших ларца с золотыми серьгами и передавая их невестам, – что эти подарки будут во благо молодым супругам и укрепят их любовь к славному Брянску! А это, – он взял из рук своего огнищанина Олега Коротича два тяжелых, изготовленных в далеком Великом Новгороде меча в серебряных ножнах, и протянул их женихам, – я дарю славным молодцам! Пусть же они иногда вспоминают наш Брянск и, если будет надо, возвращаются сюда, как в свой родной дом! Я всегда готов принять этих молодцев в свою дружину! Слава молодым! Счастья им и согласия!

– Слава молодым! Слава нашему могущему князю! – закричали во весь голос обрадованные княжеским вниманием брянские бояре и дружинники.

Книга 3

ДО КОНЦА С ДМИТРИЕМ МОСКОВСКИМ

ГЛАВА 1

СМЕРТЬ ОЛЬГЕРДА ЛИТОВСКОГО

Зима 1377 года была суровой. Снег шел еще с ноября, но оттепели случались редко. Жестокие морозы держались до самой весны. В это время неожиданно заболел великий литовский князь Ольгерд Гедиминович. Как это часто бывает с сильными и здоровыми людьми, их, возможно единственная за всю жизнь болезнь, становится роковой. Придворные великого князя не придали значения тому, что однажды, вернувшись с охоты, князь Ольгерд едва слез с коня и только с помощью слуг добрался до своей постели. Они думали, что это просто недомогание. Но Ольгерд Гедиминович наутро уже не встал и, чувствуя приближение смерти, послал за своим братом Кейстутом и сыновьями. Кейстут, озабоченный состоянием здоровья любимого брата, немедленно, не взирая на холод и едва проходимые дороги, прибыл в Вильно. Там же находился и последний, двадцатисемилетний сын великого князя – Ягайло. Всего же у Ольгерда было двенадцать сыновей. От первой жены – литовки – пять: Андрей, Дмитрий, Константин, Владимир и Федор. От второй – тверской княжны Ульяны – семь: Корибут, Скиригайло, Ягайло, Свидригайло, Коригайло, Минигайло и Лугвений. Имелись еще и дочери, но все они были в свое время отданы замуж за литовских и русских князей и в расчет не принимались.

Великий князь Ольгерд понимал, что его многочисленное потомство может стать причиной многих бед после его смерти, поэтому он решил поговорить об этом с Кейстутом и выяснить, можно ли предотвратить беспорядки и распад созданной им и их отцом великой Литвы.

Когда Кейстут Гедиминович вошел в спальню брата, он понял, что дни великого князя сочтены. На большой постели, покрытой дорогим византийским бельем и теплым персидским одеялом, лежал дряхлый, измученный старик, потерявший желание жить.

Кейстут, еще крепкий и бодрый, совсем не узнал своего брата! – Альгирдас! – сказал он, склонившись к смертному одру и едва сдерживая рыдания. – Почему ты слег, как древний старик? Зачем ты поддался этой вовсе неопасной болезни? Неужели ты не знаешь, что у нас так много дел? Вставай же, возьми себя в руки и возроди свою прежнюю силу духа! Нечего думать о болезнях!

– Благодарю тебя, брат, за твою любовь и совет! – попытался улыбнуться Ольгерд, сморщившись и оскалив свои крепкие, но пожелтевшие от времени и страдания зубы. – Мы всегда были вместе с тобой и вершили многие дела…Но сейчас нет времени на лишние слова…Я чувствую приближение неминуемой смерти и хочу передать тебе на словах мою волю…Хорошо, что ты успел к моему одру…Мое завещание давно написано, там есть почти все…Я назначаю великим князем любимого сына Ягайлу, а другим сыновьям оставляю богатые уделы!

С трудом выдохнув эти слова, Ольгерд откинулся на подушки и затих. Кейстут, потрясенный услышанным, сидел перед братом на скамье, выпучив глаза и тяжело дыша.

– Брат, – сказал он, наконец, вытирая тряпицей пот, – но Ягайла – совсем молод! Он – восьмой по старшинству! И почему ты не предпочел сына от литовской супруги? Получается, что ты любишь детей от той Ульяны, а свою кровь не признаешь? Неужели ты забыл несчастного Евнутаса? Зачем тебе обижать старших сыновей?

– Я думал об этом, брат, – поднял худую потную руку Ольгерд Гедиминович, – и вот что скажу тебе. Ульяна была моей верной супругой! И хоть она – русская – ее дети намного лучше! Ее сыновья уважают наши обычаи! А та, моя первая жена, литовка, ничего не оставила сыновьям, кроме христианских имен, рано уйдя из жизни! Сам посмотри, кого из них я могу сравнить с моим Ягайлой?! Послушай же! Вот мой старший, Андрей – отменный воин, но глупец! Он вечно мрачен или зол…Всегда бычится, никогда не скажет ласкового слова…Я дал ему Полоцк…Пусть радуется: и этого для него много! А Дмитрий получил богатый Брянск…Он – христианин, покорный воле московского митрополита! Не послушался моей воли и посадил в Брянске московского епископа! Он, правда, славный воин…Но князь и должен быть таким! Здесь нет ничего особенного! Я же понял одно: мой Дмитрий не хочет враждовать с Москвой, а наоборот ищет с ней дружбу! Значит, не бывать ему великим князем в славной Литве! Пусть он добрей душой, чем суровый Андрей, но я вижу в нем не литовца а христианина-москаля! Константин – совсем никакой! Ему бы только стоять в церкви и слушать молитвенные песнопения! Какой правитель с этого святоши? Владимир же сидит в Киеве и рад тому…Этот бедный город, сохранивший лишь славное имя, подходит ему по уму…А Федор – совсем не удел…Безвольный и слабый человек…Видишь, какие из них наследники? А вот сыновья от Ульяны неглупы и даже если почитают христианскую веру, уважительны к нашим обычаям! Ты же видишь, что православная вера здесь, в Литве, не мешает нам управлять страной! Там же, в Москве, церковь заправляет всеми делами князя Дмитрия Иваныча и сует свой нос в любые дела! Зачем нам, в родной Литве, две власти? Попробуй, покажи московской церкви только пальчик, так она и всю руку отхватит! А народ учится у этой церкви только одним глупостям: придуманным мошенниками чудесам и бесчисленным слезам на иконах! Как-то мне рассказали об одном чуде, якобы случившемся в Москве у гроба какого-то святого-москаля…Там исцелился один странник, страдавший уродством – у него была приросшая к телу рука…И вот он прикоснулся к гробу чудотворца, и рука сразу же отделилась! Неужели можно верить подобной ерунде? Нет сомнения, что тот калека был совершенно здоров и лишь обманывал простолюдинов! Кроме того, они преклоняются костям покойников, веря в их целительные способности! Почему же тогда те святые сами себя не исцелили и ушли в землю, как прочий люд? Оно, конечно, любому правителю, добывшему власть неправдой, выгодно держать простой народ в глупости и темноте! С дурачками проще! В этом церковь москалей преуспела! Ты думаешь, я против митрополита Алексия? Вовсе нет! Я против стремления православных попов к безграничной власти, их вмешательства в светские дела…Я вижу, что на самом деле, попам-москалям не до Бога! Им нужны только деньги и власть! Вот почему я не хочу благословлять тех моих сыновей, которые почитают церковь москалей! Пусть будут благодарны за то, что имеют! В свое время я хотел направить православную церковь по пути служения Богу! Я вот поддержал тогда митрополита Романа, настоящего святителя, и тайно принял от него святое крещение…Мое христианское имя – «Александр«…А нынче поощрил в православные митрополиты Киприана…Бог один для всех! И вот намедни я постригся в Божьи чернецы, приняв имя «Алексий«…Может и простит мне Господь хулу о церкви москалей…