Роман Молодой - Сычев К. В.

– Ну, тогда все в порядке, – тихо сказал Ольгерд Гедиминович. – А потом ты, брат, сообщишь моим остальным сыновьям суть этого завещания и поддержишь, когда надо, Ягайлу…

– Все так и будет, брат! – молвил Кейстут, прижав ладонь правой руки к сердцу.

Великий князь Ольгерд Литовский тяжело вздохнул, его руки, сжимавшие края одеяла, упали, а по лицу пробежала судорога.

– Прощай же, мой любимый брат! – прорыдал князь Кейстут, из глаз которого неудержимым потоком хлынули слезы. – Слава великому князю и королю Ягайле!

– Слава великому князю…Ягайле! – как эхо прокричали княжеские слуги.

Дмитрий Ольгердович стоял, опустив голову, и молчал, но никто не заметил этого в общем хоре рыданий и славословий.

ГЛАВА 2

СЛОВО РОМАНА МОЛОДОГО

– Ты принес печальные вести! – с гневом сказал великий князь Дмитрий Иванович, качая головой и глядя на князя Романа Брянского. – Почему вы не поставили нужные заставы? Разве я тебя оставил в Нижнем не для этого? Как ты мог понадеяться на Дмитрия Константиныча?!

– Так получилось, – пробормотал расстроенный князь Роман, стоя перед креслом великого князя, – что Дмитрий Константиныч не пустил меня в поход и не прислушался к моим словам о татарской угрозе! Я просил его проявить бдительность и отправить меня к войску, но он был неумолим…

– Ладно, садись на свое место! – буркнул раздраженный Дмитрий Иванович. – Все ваша беспечность! Стоило мне только отъехать, и никому ничего не стало нужно! Давайте же, мои славные бояре, думать, как нам поправить случившуюся беду!

В думной светлице стояла мертвая тишина. Бояре, ошеломленные полученными известиями, просто онемели. Молчал и вспоминавший случившееся князь Роман, усевшийся на переднюю скамью.

Весной 1377 года в Нижний Новгород пришли вести о нашествии некого «царевича Арапши», прибывшего из Синей Орды к Мамаю и посланного им на русские земли. Приехавшие из Сарая купцы говорили о бесстрашии «татарского царевича», его «свирепости» и былых воинских подвигах. Это встревожило великого князя Дмитрия Константиновича Нижегородского и он послал к Дмитрию Московскому людей с просьбой о помощи. Последний, обеспокоенный активностью татар в Верхнем Поволжье, решил не просто послать войско на помощь своему тестю, но сам отправился в поход. Он чувствовал, что именно в нижегородской земле татары попытаются нанести тяжелый удар по русским. И не ошибся! Однако ни он, ни его тесть, уверенные в решительных действиях татар, не предполагали, что враг проявит коварство и хитрость.

Судя по всему, татары узнали о большом войске русских, прибывших защищать нижегородскую землю и, укрывшись в мордовских землях, затаились. Русские войска, долгое время не встречая врагов, не имея никаких вестей об Араб-шахе, утратили бдительность. Сам великий московский князь, простоявший с войсками без дела в жестокую летнюю жару, посчитал слухи о татарской угрозе ложными и вернулся с частью своего войска в Москву, оставив под Нижним лишь «малых воевод» с отрядами из Владимира, Переяславля, Юрьева, Мурома и Ярославля. Когда же вновь прошел слух о «царевиче Арапше», великий князь Дмитрий Константинович не посчитал даже нужным самолично принять участие в походе, а послал со своим и московским войском сына Ивана и служилого князя Симеона Михайловича. Последние не столько управляли войском, сколько мешали это делать московским воеводам. В конечном счете, нарушился «нужный порядок» и объединенная рать оказалась неуправляемой. Когда же войска перешли реку Пьяну, и пришел ложный слух, что «царевич далеко отсюда, на Волчьих Водах», русские откровенно обрадовались. Они «распоясались», стали пьянствовать, грабить местное население и приставать к женщинам. Когда же разведка, отправленная еще раньше из Нижнего, получив сведения от населения о действительном пребывании большого татарского войска неподалеку, доложила об этом воеводам, те не поверили.

– Никто не осмелится воевать с нами! – уверенно говорили они. Тогда воины из «заставы» поскакали в Нижний сообщить об угрозе своему воеводе, князю Роману Молодому. Тот обратился к великому князю Дмитрию Константиновичу с просьбой отпустить его к войску. Но нижегородский князь, которому надоели противоречивые слухи, не принял к сведению слова разведки и запретил какие бы то ни было выезды «ратных людей» из города.

Тем временем в объединенном войске, одуревшем от бездействия и жары, началось полное разложение. Дурной пример подали воеводы с князьями и боярами, которые, устроили пирушку и, распив «превеликое множество» хмельных напитков, занялись охотой. Прочие воины «поснимали ратные доспехи, сложили их на телеги, не подготовили копья и рогатины, многие из которых были даже без древков, а шлемы и щиты совсем убрали». Большинство воинов разделись до пояса, а некоторые даже «до полной наготы» и так ходили «конно и пеше». Наконец, не чувствуя за собой «воеводского ока», они достали «хмельные напитки», «набрались до положения риз» и стали, пьяные, разъезжать по окрестностям, похваляясь своей силой и осмеивая «поганых».

Татары Мамая немедленно воспользовались этим. Проведенные мордовскими вождями по «неизведанным тропам», они, разделившись на пять полков, неожиданно появились 2 августа в тылу у русских и стали нещадно убивать не способных к сопротивлению безоружных воинов. Последние, не думая даже о собственной защите, в смятении устремились к реке Пьяне. Татары гнались за ними, стреляя в неприкрытые доспехами спины. Так они перебили большую часть русского войска, многих бояр и воевод. Во время бегства погиб и князь Симеон Михайлович, а сын великого князя Дмитрия Константиновича Иван утонул в давке в реке Пьяне. Слух о разгроме объединенного войска дошел до Нижнего Новгорода в тот же день. Великий князь Дмитрий Константинович был так напуган, что даже не попытался обеспечить оборону города. Он поспешно собрал «свои людей», имущество и, не слушая воевод, умчался с позором в Суздаль. Вместе с ним уехали и воины Запасного полка во главе с князем Романом Молодым. Из города сбежали и богатые горожане: одни уплыли по Волге на север, другие ушли в Городец. Лишь одна беднота осталась защищать свой город.

5 августа татары подошли к Нижнему Новгороду и, воспользовавшись малочисленностью его защитников, сожгли город, разорили церкви и окрестные монастыри, захватив в плен уцелевших от погрома горожан. Но не успели уйти отягченные награбленным добром «мамаевы татары», как им на смену явились степные хищники «царевича» Араб-шаха, которые выжгли остальные, непострадавшие доселе, земли Нижегородчины, включая Засурье. Об этом великий князь Дмитрий Константинович узнал уже в Суздале. Он стал готовить новое войско и послал в Москву с вестями о случившейся беде и просьбой о помощи князя Романа Брянского.