Марсианские войны - Лоуренс Уотт-Эванс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Казар! — завопила Утренняя Лань. — Где стрела?
— Не знаю, — процедил сквозь зубы хан ханов. — Ты видишь кровь?
— Не вижу. Байяр?
— Я тоже не вижу, — ответил Байяр, глядя на Казара испуганными глазами.
— И я, — добавил Ариунболд.
Только Герел, оказавшийся рядом, заметил какой-то черный предмет.
— Под правой рукой, хан, — крикнул он.
Не слезая с седла, Казар осторожно поднял руку. Он увидел черное яйцо величиной с кулак ребенка. На закругленном конце виднелись маленькие костяные крючки, окружавшие иглу. Сама игла, пронзив толстую кожу панциря Чингисхана, уходила в тело.
— Глубоко? — спросил Герел.
— Боли не чувствую, — ответил Казар, протягивая левую руку, чтобы сорвать черное яйцо.
В тот миг, когда его пальцы сжали предмет, в нем что-то щелкнуло. Из яйца с шипением потянулся белый газ.
Кое-как Казару удалось вырвать колючки. Размахнувшись, он бросил яйцо на дорогу. Оно прокатилось по камням и остановилось, крутясь на месте и по-прежнему выпуская дым. Наконец яйцо замерло, а на боку его появилось хорошо знакомое Казару изображение белого черепа. Точно такой же горел на его лбу.
— Метка Костяных Голов! — выдохнул Байяр.
Осмотрев ранку на боку и не обнаружив крови, Казар рявкнул:
— Я не ранен. Вперед!
Орда продолжила путь. Черное яйцо треснуло и раскололось под копытами коней.
— Песню, — скомандовал Казар, снова принимаясь чесаться.
Теперь должен был вступить женский хор, но его заменила одна Утренняя Лань.
В моей овчинной шубке Как ты…Неожиданно Казар взвыл и стал хвататься за доспехи.
— Что теперь? — спросил Байяр.
Вместо ответа Казар застонал, лицо его исказила гримаса страха и боли. Он принялся срывать панцирь, раздирая его на клочья и отбрасывая куски кожи и стали.
— Колонна, стой! — крикнул Ариунболд.
Через несколько секунд орда остановилась. Соскочив, вернее, свалившись с седла, Казар продолжал возиться с доспехами. Панцирь между тем раздувался на груди, топорщился и коробился, словно человек под ним рос, распухал и полнел.
— Отойди! — крикнул Казар, когда Утренняя Лань наклонилась, чтобы развязать ремни.
— Когда закончу, — прошипела она, дергая узел. — И не раньше.
Тем временем Казар расстегнул боковые ремни и рванул доспехи. Кираса, распавшись на две половинки, упала на землю и открыла взглядам изумленных монголов безглазую коричневую голову, чей носик-клюв, похожий на жало насекомых, жадно впился в грудь человека.
Утренняя Лань в ужасе закричала. Другие, спрыгнув с коней, бросились на помощь своему хану. Две сильные руки сжали голову твари. Пальцы Казара напряглись, он вырвал из-под рубашки и само чудовище. Оно жалобно запищало.
— Да это же вошь! — изумленно прошептал Байяр.
И действительно, серо-коричневое, покрытое хитиновым панцирем, с волосатым брюшком и шестью ножками существо весьма напоминало громадную вошь.
— Таких вшей не бывает! — отрезала Утренняя Лань и пнула Байяра ногой.
— Вошь. Определенно вошь.
Волосатые ножки жуткого насекомого заканчивались черными коготками, цеплявшимися за белье Казара, который тискал, крутил и давил его.
— Отойдите! Я сам справлюсь с этой мерзостью! — загремел Казар.
Все отступили. Острый коготь прочертил на его щеке красную линию. Казар и бровью не повел. Он сжимал голову чудовища все сильнее и сильнее, но клюв-жало оставался свободным и угрожающе тянулся к человеку. На шее монгола вздулись от напряжений вены, кожа покраснела, а вошь пищала все сильнее и пронзительнее.
— Будь ты проклята! — рычал Казар, сжимая безглазую тварь. — Будь прокляты все, тебе подобные!
Ножки насекомого судорожно дергались, клюв тянулся к шее воина. Отступив на шаг, Казар сделал последнее усилие.
Голова лопнула с оглушительным треском. По пальцам Казара потекла кровь. Ножки дрогнули и замерли.
С шумом выдохнув воздух, Казар выпустил из рук мертвое насекомое. Цепляясь когтями за одежду, словно не желая расставаться с добычей, отвратительное создание скатилось на камни. Казар наклонился, одну за другой оторвал мохнатые лапки, осыпая каждую проклятиями, и отбросил ногой туловище в сторону.
Вошь осталась лежать на спине, а Казархан, отдышавшись, обвел взглядом притихших в стороне монголов. Глаза его пылали от гнева, но голос оставался спокойным.
— В этой части Китая вши, оказывается, очень крупные, — нерешительно заметил Байяр.
— Вши такими не бывают, — немедленно возразила Утренняя Лань.
— Посмотри, — Байяр перевернул гадину ногой и указал на темное пятнышко на ее панцире. — Видишь? Такие пятна появляются у вшей, когда они насыщаются.
— Все равно это не вошь, — стояла на своем Утренняя Лань.
— Это колдовство Красного Глаза, — резко бросил Казархан, вглядываясь в холмы за Великой Стеной. — Передайте всем. Следить за прячущимися Красными Глазами. Но не убивать.
— Почему? — спросил Герелхан.
— Я сделаю это сам, — буркнул Казар, подбирая разорванный панцирь.
Натянув потрепанные доспехи Чингисхана, он вскочил в седло и отдал приказ трогаться. Копыта Новой Золотой Орды смяли мертвое чудовище. Его броня треснула, лопнула и отвалилась. После того, как последние копыта простучали по ней, осталось только ржаво-бурое пятно, вдавленное в каменные плиты дороги.
Теперь уже все вслед за вождем грянули песню.
Утром, когда я гляжу на тебя, Дядя Намсан, ты совсем посерел, И когда я сижу, прислонившись к твоей ноге, Дядя Намсан, я знаю, что ты повеселился.Впереди скакал Казархан, разъяренным взглядом прощупывая
