Блокада. Запах смерти - Алексей Сухаренко

…Алексей Петраков пришел на работу, ощущая ноющую боль в сердце. В нагрудном кармане его форменного френча лежала фотография сына, которую он решил предъявить свидетелю для опознания расклейщика листовок. В назначенное время в кабинет вошел пожилой мужчина в овчинном тулупе.

– Разрешите, гражданин следователь? – почти по-военному обратился он. – Опилкин Ф.В. по вызову прибыл.

– Присаживайтесь, гражданин Ф.В. Опилкин, – усмехнулся Петраков.

– Федором Валерьевичем меня зовут, – поправился охранник.

Майор внимательно посмотрел в его серое лицо, на котором выделялись большие запавшие глаза, обведенные темными кругами. Опилкин, по-своему расценив пристальный взгляд работника милиции, заерзал на стуле.

– Я вас пригласил для того, чтобы показать одну фотографию, – решился наконец Петраков. – Внимательно посмотрите. Вы должны сказать, этот ли парень наклеивал антисоветские листовки, свидетелем чего вы были.

Опилкин, узнав причину вызова, выдохнул с облегчением и, кажется, даже стал выше ростом. Он поддался вперед, выражая полную готовность.

– Это я со всей ответственностью.

– Только не торопитесь с ответом, от ваших слов зависит судьба человека.

Он протянул фотографию сына свидетелю. Опилкин взглянул на нее и перевел оживленный взгляд на майора. Затем снова вперился глазами в фотографию Славы и опять многозначительно посмотрел на Петракова, словно показывая всем своим видом, что давно может сказать, но не торопится, как его настоятельно просили.

– Итак? – не выдержал Петраков.

– Он! Я этого гаденыша хорошо через стекло разглядел. По нему и стрелял, да, жаль, поторопился. А второй патрон заклинило.

– Идите, вы свободны, – произнес Петраков, ощущая холодную пустоту внутри.

– Простите, – не понял Опилкин, – вы разве не будете оформлять протокол?

– Я сказал, идите, – громче повторил майор. – Вас дополнительно вызовут.

Свидетель ушел, а Петраков все не мог прийти в себя. В мозгу носился рой мыслей, но ни одной он не мог разобрать. Голова просто отказывалась анализировать ситуацию. Его сын – предатель Родины?! «Нет, нет! Его могли заставить какими-либо угрозами», – мелькнуло спасительное предположение, за которое, словно за спасательный круг, потрясенное отцовское сознание моментально ухватилось.

Петраков сначала хотел посоветоваться с Виктором Солудевым, дружба с которым уже прошла проверку. Но затем передумал, решив, что нечестно пользоваться добрым отношением коллеги, ставя его в опасность. «Сейчас самое главное увидеть сына, а дальше я что-нибудь придумаю», – подумал Петраков, и к нему понемногу стала возвращаться уверенность.

Он выскочил с работы и почти бегом направился к дому. «Так, надо успокоиться и взять себя в руки, а то всех домашних перепугаю», – быстро входя во двор, приказал самому себе Петраков-старший.

У подъезда он увидел подростка в темном драповом пальто и сначала подумал, что это Славка, но подойдя ближе, понял – обознался. Хотел пройти мимо, но неожиданно пацан протянул ему сложенный во фронтовой треугольник листок.

– Вам просили передать, – выпустил он тут же бумагу из рук и кинулся прочь.

Алексей Петраков, с трудом сдерживая новый прилив волнения, развернул письмо.

В связи с появлением Николки, Ивана и их спутников отцу Амвросию пришлось временно отказаться от проведения служб у себя во флигеле. Сейчас священник больше всего был обеспокоен состоянием Николки, который, узнав о смерти бабушки, замкнулся и перестал разговаривать. Мужчины, пришедшие с ним, внушали ему большое опасение. По их лексикону и из разговоров батюшка понял, что они явно не те, за кого себя выдают, не поверив объяснению Нецецкого, что их группа комиссована и направлена из госпиталя по домам, но вынуждена из-за блокады оставаться в городе. И потом, продуктовый ассортимент, который имелся у каждого в вещмешках, явно изобличал ложь. В ленинградском госпитале свежего сала, колбасы и настоящего сгущенного молока никак не могло быть в помине. Чудом выживший в жерновах НКВД Иван при встрече повел себя очень странно – сделал вид, будто не знаком с ним, что также говорило отцу Амвросию: визит этот не простой. Выждав время и оставшись с Зарецким наедине во дворе для распилки бревен, священник не выдержал:

– Иван, объясни мне, что происходит? От Николки я слова добиться не могу.

– Он на могиле бабы Фроси? – оглядевшись и убедившись, что их не подслушивают, спросил Иван.

– Там, сердешный, – вздохнул Амвросий.

– Всего сказать не могу, но знай: кроме Николки, меня и Сереги, остальные звери. Убьют и глазом не моргнут, – торопливо пояснил Зарецкий.

– Уголовники? – попытался узнать побольше отец Амвросий. – Или…

– Вот именно, – многозначительно кивнул Цыган.

– Спаси нас Господи! – перекрестился священник. – А вы с Николкой как среди них?

– Среди покойников, что ли, лучше? – вопросом на вопрос ответил Зарецкий.

– По-разному бывает, – неопределенно ответил Амвросий.

– А я помирать не хочу. Есть у меня на этой земле один человечек, ради которого хочется жить, – улыбнулся Цыган.

– Тут ко мне неделю назад братишка Насти заходил, – начал издалека отец Амвросий, не зная, как сказать Ивану о переменах в жизни его любимой.

– Славка? – обрадовался Зарецкий, оторвавшись от распилки дров. – Ну как она? Жду не дождусь встречи с ней.

– Он мне сказал, что тебя расстреляли, – все собирался с духом священник.

– Как видишь, нет, – нетерпеливо перебил Ванька в ожидании продолжения.

– Так и Анастасия думает, что тебя уже нет на свете, – продолжил священник, которому все труднее было подбирать слова.

– Ну, значит, сильнее обрадуется, – простодушно парировал Иван.

– Не думаю, – вырвалось у священника.

– И не надо думать, – иронично усмехнулся Иван

– Она замужем, – собрав все силы, выдохнул священник.

– Догадываюсь. – Ивана продолжало веселить поведение священника, странность которого он относил к его пожилому возрасту и тяжелой жизни. – Я даже знаю одного священника, который венчал нас.

– Она за другого замуж вышла, – подыскал нужные слова священник.

– Что? – замер Иван. – Не годится, батюшка, так шутить.

– Да я рад бы пошутить, только не на этом, – тяжело вздохнул отец Амвросий. – Славка мне рассказал, что замужем она и беременна даже.

– За кем замужем? – потерянно, больше по инерции поинтересовался Цыган.

– За сослуживцем отца, лейтенант НКВД какой-то, – сочувственно посмотрел на Зарецкого священник.

– Не успели вора расстрелять, как жена за конвоира вышла замуж, – болезненно поморщился Цыган.

– Не суди ее, в такое время главное – выжить, – вступился за девушку Амвросий. – Может, ее отец настоял.

– Этот может, – вспомнил Петракова Цыган. – Но как же она могла?

Во дворе показался Нецецкий, который встревожился долгим отсутствием Цыгана. Ванька взялся за отложенную пилу.

– Словно проверяет, – тихонько обронил отец Амвросий.

Ванька не ответил, его мысли были поглощены услышанным. «Вышла замуж… беременна…» – в сотый раз прогонял он слова священника и все не мог поверить.

Наконец Ивану вернулась способность рассуждать. Он понял, что Мышкин может знать, за какого лейтенанта вышла замуж дочь его старшего товарища. В нем сейчас боролись два противоположных желания: первое – попробовать узнать у Сергея, кто же стал мужем Насти, а второе – подождать встречи с любимой и разговора с ней. Но первое желание победило.

После завтрака Дед с Прибалтом отправились в город, оставив старшим Мазута, который сразу же после их ухода захотел выпить спиртного. Воспользовавшись моментом, Иван согласился сходить с Сергеем в госпиталь и выменять кусок сала на флягу медицинского спирта. По пути Мышкин первым делом поинтересовался у Ивана, надежен ли священник. Ведь находясь в группе диверсантов, им нужно как-то установить связь с полковником Приматовым. Над этим вопросом и думал все время старший лейтенант, ища различные варианты.

– Можно использовать попа как связного? – пояснил Мышкин свою мысль.

– НКВД его арестовывало, но потом отпустило. Значит, доверять ему можно, – формально ответил Цыган, голова которого была занята совсем другим вопросом.

– Да, эту историю я знаю, – кивнул Мышкин. – Ты же из-за него пришел в краже зерна признаваться.

– Было дело. Только странно получается: тогда его арестовали и церковь закрыли, а сейчас, как приперло, давай, отец, служи Советской власти, – усмехнулся Иван.

– А мы попросим начальство, чтобы церковь открыли, так нам легче будет работать, – нашел серьезный аргумент Мышкин. – И священник нам не понадобится. Со связным во время службы можно будет встречаться.

– Хорошая мысль, – согласился Иван. – Такую информацию я первый буду убеждать отца Амвросия отнести в Большой дом.