Орбинавты - Марк Далет

На титульном листе изящными крупными буквами, словно на виньетке, было выведено название: «Los viajeros еп mundos»[68].

Сердце Кинга забилось еще сильнее. С трудом веря в то, что все это на самом деле с ним происходит, он с величайшей осторожностью стал перелистывать драгоценные страницы. Как он и ожидал, взгляд сразу же наткнулся на знакомые слова и имена. Слишком хорошо знакомые слова и имена!

Кинг заглянул в конец списка в поисках имени автора. Его там не было. Последний абзац текста гласил:

«Человеческая природа в наши дни так же, как и во времена Александра Великого, не готова к восприятию знания, которому посвящено сие повествование. Попав в руки людей жестоких, себялюбивых, не ведающих милосердия и не почитающих чуда жизни, оно может дать им непреодолимую власть над миром. По настоящей причине автор повести не решается представить ее на суд читателей и препоручает свой труд на хранение керамической шкатулке. Возможно, в будущем люди будут отличаться от нас, и тогда знание о путешествии среди миров станет достоянием многих.

Флоренция, 1547 год от Рождества Христова».

Такого волнения Фрэнсис Кинг не испытывал с тех времен, когда рядом взрывались бомбы и разлетались осколки гранат. Открыв буфет, он вынул маленькую бутылочку виски, осушил ее разом и уселся за чтение. Однако уже через полчаса, прочитав лишь небольшую часть повести, Кинг понял, что больше не может терпеть. Необходимо было звонить в Монреаль, чтобы поделиться новостью с единственным близким человеком.

Сначала он позвонил Бланш домой, но к телефону никто не подошел.

— Где ее носит в девять вечера?.. — проворчал Кинг. Потом решил, что она вполне может находиться в хореографической студии, где преподает фламенко. Бланш очень любила эту работу и могла заниматься со своими питомцами даже в самое неурочное время, особенно если им предстояло выступление.

На сей раз на звонок ответили.

— Aliô! — произнес мужской голос.

— Bon soir! Est-ce que je puis parler avec mademoiselle Blanche LaSource? — спросил Кинг.

— Mais oui, monsieur, bien sûr! Attendez un moment, s’il vous plaît[69].

Через минуту в трубке раздался ее мелодичный голос, такой теплый и так напоминающий голос ее бабушки, той, которую она никогда не знала, что у Фрэнсиса, как обычно после многолетней разлуки, чуть-чуть сжалось сердце:

— Я вас слушаю.

— Бланка, это я, — сказал Кинг по-испански.

— Панчито[70]?! Почему ты звонишь мне в студию? Что-то случилось?

— Я напал на след!

— Напал на след? — непонимающе переспросила Бланш.

Он стал рассказывать ей о звонке Джессики, о том, что его фронтовой приятель оставил ему потерянный, а позже найденный пакет…

— Пако, может быть, ты расскажешь мне эту интересную историю на следующей неделе? — перебила Бланш. — Я сейчас, по правде говоря, очень занята. Мои ребята завтра выступают на конкурсе, куда приехали даже группы из Испании и…

— Там повесть, написанная кем-то в шестнадцатом веке, — быстро заговорил Кинг. — В ней рассказывается об орбинавтах.

— Что?! — задохнулась Бланш.

— Да, да! Автор использует именно это слово! И это еще не все. В повести рассказывается о твоем отце! И о твоей бабке! Они оба оказались орбинавтами! Вот откуда твоя удивительная сила: ты получила этот дар в наследство не только по материнской, но и по отцовской линии.

На другом конце провода звенела потрясенная тишина, и Кингу казалось, что он слышит, как гулко стучит сердце его внучки.

— Но главное, — добавил он, теперь уже не торопясь, что, как орбинавты, они оба все еще могут быть живы. Как и мы с тобой, пахарийо[71]. А это означает, что пора начинать поиски!

Он уже решил, что произошел какой-то сбой связи и она, вероятно, не слышала его последних слов, когда Бланка вдруг нарушила молчание.

— Как звали бабушку? — спросила она каким-то не своим голосом.

— Росарио де Фуэнтес, — ответил Кинг. — В девичестве Мария дель Росарио Альмавива.

— Выспался? — Бланка вплыла в гостиную, изящно пройдя между стулом и дорожной сумкой Фрэнсиса. Тонкая талия, высокий рост, горделивая посадка головы. Осанка и стать босоногой танцовщицы Лолы, синие глаза хозяйки замка Росарио и русые волосы саламанкского идальго и индейского шамана Мануэля-Раваки.

Фрэнсис Кинг, он же Франсиско, или Пако, Эль-Рей, протерев глаза, с удовольствием смотрел на внучку. Выглядели они как брат и сестра примерно одного возраста.

— Ты давно на ногах? — спросил он.

— Да. Несмотря на то, что всю ночь читала повесть. Вставай, лежебока! Будем завтракать и обсуждать загадочную историю орбинавтов.

В ее голосе Пако расслышал легкую нотку недоверчивости. У него было достаточно времени, чтобы до тонкостей изучить интонации внучки. Что-то около пятисот лет.

Пако не ошибся. Настроена Бланка была весьма решительно.

— Панчо! — воскликнула она, когда они сидели в гостиной и пили кофе с имбирем и корицей, приготовленный в лучших традициях давно исчезнувшего народа испанских мавров. — Этого не может быть! Таких совпадений просто не бывает! Где-то в Италии хранится рукопись, написанная полтысячи лет назад, где речь идет ни больше ни меньше, как о моих родственниках, о тебе, об орбинавтах! В ней есть даже упоминание обо мне! Повесть лежит там веками и ждет своего часа, затем попадает в руки твоего фронтового товарища и наконец, спустя еще полвека, приходит прямиком к тебе. Из всех людей на этой земле — именно к тебе, одному из персонажей, пусть и не главных, самой повести! Мое мнение таково: либо ты меня разыгрываешь, и я надеюсь, что у тебя хватает ума этого не делать, потому что в этом случае я очень не скоро соглашусь снова с тобой встречаться, либо разыграли тебя самого.

— Да кто же мог такое сделать?! — воскликнул Пако. — Кто мог знать о том, что в тысяча четырехсотом году никому не известный Омар Алькади из Гранады сообщил еще менее известному цыгану Пако тайну, в которую во всем мире посвящены, быть может, лишь единицы? Кто мог знать имена Омара, его сына Ибрагима, его внука Дауда и его правнука Али? Все они упоминаются в «Странствующих»! Или ты думаешь, что это подстроил Билли? — Пако хохотнул. — Что годы, прошедшие после войны, он посвятил исключительно самообразованию, научился читать не только комиксы, но и исторические материалы, овладел тонкостями языка Кастилии шестнадцатого века, освоил искусство письма в соответствующем стиле? И все это ради того, чтобы разыграть меня?

Бланка пожала плечами и ничего не сказала. За окном на фоне белесого неба неторопливо парили темные очертания снежинок. В Монреаль зима пришла раньше, чем в Нью-Йорк.

— Как ты спас его на войне? — спросила она наконец. — Поменял реальность?

— Да, — коротко ответил Пако. Ему не хотелось вдаваться в подробности.

Бланка подняла на него взгляд. Глаза ее подозрительно блестели.

— Но если это не розыгрыш… — произнесла она. — Если это все правда, то получается, что мы не одни в этом мире…

— Вот именно, цыганочка! — радостно провозгласил Пако. — Вот именно!

Бланка резко встала и ушла в свою комнату. Через несколько секунд она вернулась с листами ксерокопии, которую привез ей дед. Оригинал «Странствующих в мирах» он оставил в сейфе своего бруклинского дома, чтобы не подвергать древний пергамент риску.

— Вчера по телефону ты не сказал, что у меня были два брата и сестра, — заметила она, опускаясь в кресло. Голос ее вдруг немного охрип.

— Если твои индейские родственники получили в наследство от Мануэля дар, то, возможно, они у тебя не только были, но и есть.

Бланка кивнула, тряхнув волосами. Обычно русые, они теперь были выкрашены в медно-рыжий, почти красный цвет.

— Я тебя не спросила, как ты поживаешь? — сказала она. — По-прежнему «торгуешь» на бирже? — Она черкнула пальцами обеих рук, как бы рисуя в воздухе кавычки.

— По-прежнему считаешь это неэтичным? — откликнулся Пако, удивляясь, как можно возвращаться к одной и той же теме каждые десять лет.

— А ты, разумеется, убежден, что допустимо все, что хорошо для тебя. — Это прозвучало как утверждение, а не вопрос. — Использовать свой дар орбинавта для личного обогащения.

В прошлом веке Пако несколько раз выигрывал на скачках, но вскоре понял, что регулярные выигрыши привлекают к нему излишнее внимание. Попробовал менять реальность в игорных домах, однако руководство казино, заметив, что он слишком уж часто выигрывает, запрещало нежелательному клиенту там появляться. Вопрос привлечения ненужного внимания становился еще острее. Вечная молодость и без того заставляла Пако, так же как и его внучку, время от времени переезжать с места на место, а раз в двадцать-тридцать лет еще и искать способ оформления новых документов для смены имени.