Северное сияние моего сердца - Вуди Добковиц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Молдавия говорила девушке — нужно приложить усилия и все получится. Однако все ли такое сказочное и розовое? А может она недостаточно старалась? Скорее причина в сердце парня, в котором нет места для нее. Праздник, который устроила ее сестра, был безвозвратно уничтожен безответными чувствами Беларуси. Даже возвращаться не хочется. Лучше остаться тут до конца вечеринки, а может даже незаметно уехать в отель.
Услышав, как противно скрипнул ржавый замок подсобки, белоруска на мгновение сдержала слезы, веря, что это просто уборщик пришел за своими орудиями для уборки. Однако стук каблуков по керамической плитке заставили на миг задуматься — точно ли это он?
— Так и знала, что ты нашла себе тайное убежище. — Нежно улыбнулась ей русская, аккуратно раздвинув рукоятки швабр. — С самого детства, если что-то происходит, ты находишь самый темный и незаметный угол. Правда, в этот раз у тебя плоховато вышло. Если бы не твои туфли, я бы сюда и не зашла.
Беларусь уже и забыла, кто в их семье быстрее всех находит ее. Россиянка всегда каким-то образом могла отыскать сестру даже на краю света.
— Бел, что случилось?
Но, к сожалению, старшая услышала в ответ только шмыганье носа и приглушенную музыку, что играла наверху. Белоруска не знала, что ей сказать, да и не смогла бы. Слезы душили Беларусь, запрещая произнести хоть малейший звук. Она не обиделась на родную сестру. Никто бы не смог заставить разлюбить дорогого ей человека, однако видеть ее отчего-то не хотелось. Белоруске нужно время, чтобы принять тот факт, что Германия никогда не полюбит ее.
Россия, понимая молчание младшей, подобрала подол своего длинного шелкового платья от Coco Chanel и уселась рядом с Беларусью на холодный пол. Ей все равно на грязь и пыль, плевать на резкий запах чистящих, когда ее младшая сестра заливается слезами, она не может стоять в стороне.
— Бельчонок, помнишь, как мы с тобой ходили за грибами? — начала русская, доставая из своего клатча бумажные салфетки. — Набрали полную корзинку, а дорогу домой забыли. Точнее я забыла. Ох, как же я перепугалась. А ты нет. По мху на деревьях, по солнцу и запомнившимся тебе пенькам и цветочкам быстро отыскала тропинку.
Аккуратно повернув заплаканное лицо белоруски, она осторожно вытирала размазанные под глазами тушь и тени.
— А когда я порвала свой браслет? Ты сразу принесла свой, хотя ты не хотела с ним расставаться. Да-да. Я это поняла по твоим глазам.
Слезы давно высохли на щеках Беларуси, и сейчас, посмотрев на сестру непонимающим взглядом, она слушала рассказы из детства, теряясь в догадках.
— Мама еще с самого твоего рождения говорила: “Это наш солнечный ребенок. Самый настоящий лучик”. В нашей семье ты всегда сияла ярче всех. Я слышала, о чем говорят люди. Поверь, меня перехваливают. Каждый из нас обладает индивидуальными качествами. Казахстан — невероятной чуткостью, Киргизия — чувством юмора, Эстония — терпением. Ну, а ты полна энергии и всегда поддержишь нас в любой ситуации.
— Все совсем не так…. — наконец сказала белоруска, отстраняясь от старшей. — Я самая обычная серая мышь. Я всего боюсь и опасаюсь. И нерешительности во мне больше, чем в любом из вас.
— Глупостей не говори. — Возмутилась россиянка, глядя в заплаканные глаза младшей. — Я всегда завидовала твоей прыткости, дружелюбности. Тебе так легко давалось налаживать контакт с другими странами! Я никогда так не умела.
Мир перевернулся с ног на голову. Россия, великая и могучая страна, завидует ей? Это просто глупо. Какая зависть?! О чем она вообще говорит!
— Такого просто быть не может.
— Бел. Ты слишком сильно себя принижаешь. Думая, словно у тебя нет и шанса как-то выделиться, ты не замечаешь очевидного.
— Что именно?
— Тебя давно уже заметили. Если не веришь, спроси у него сама.
— У кого?
То ли это было специально спланировано, то ли так захотела судьба, однако внезапно сестры услышали громкий голос немца и топот его ног по коридору.
— Пошли. — Взяла русская за руку Беларусь, заставляя ту подняться с пола. — Он тебя зовет.
— Я не могу. — Воспротивилась та, когда они подошли к двери. — Я выгляжу как пугало. И-и тем более, как я объясню ему свой побег?
— Господи, Бел. Ты дура. — Устало выдохнула россиянка. — Не для этого я тебе минут двадцать впрягала о том какая ты у нас молодец, чтобы потом опять спрятаться в этом сраном чулане! Ноги в руки и побежала. Там уже что-нибудь сымпровизируешь. Давай, давай!
Хватило легкого толчка и немного грубых слов, чтобы белоруска неуверенно зашагала навстречу к зовущему ее Германии.
Довольная Россия могла смотреть ей лишь в след, мысленно желая удачи и храбрости. Нарушил всю идиллию вибрирующий в клатче мобильник, требующий, чтобы хозяйка немедленно ответила на звонок.
— Слушаю. — Нежно улыбнулась она, приложив телефон к уху.
— Еще не соскучилась по мне, медвежонок? — раздался любимый мужской голос.
Беларусь, еле двигая ватными ногами по мраморному полу, все больше и больше сомневалась в своей затее. Голос ее возлюбленного, что недавно слышался вдалеке, грубоватый, но и также по-своему нежный, внезапно оборвался. Зачем только она послушалась русскую? Дождалась бы нужного момента и незаметно ушла бы с вечеринки. Вот встретит белоруска немца, и что дальше? Молчать в тряпочку? Не выйдет. Увидев его, она попросту разревется и поставит себя в глупое положение. Девушка, разрешая неуверенности управлять ее мыслями и телом, замедлила шаг, стараясь как можно тише сделать стучание каблучков. Завернув за угол, представляя своему взору большой просторный зал, выстланный красной ковровой дорожкой в честь торжества, она остановилась у лестницы, еще раз все хорошенько обдумывая. К тому же Беларусь давно забыла, где ей слышался в последний раз голос немца. Давно уже ясно — последний шанс она упустила, как и свою
