История с продолжением - Екатерина Белецкая

– Лин, отпусти, ты меня удушишь, – сдавленно похрипела Валентина, стряхивая рыжего на пол. – Олег, принеси из прихожей продукты, у меня руки заняты.

– Господи, да откуда ты этого-то взяла? – изумился Олег Петрович.

– Поймала на подходах к дому, он там свалился на дороге, кто-то уже хотел милицию вызывать. Как я поняла, он к Пятому пошёл… Лин, убери ноги от двери, я не могу закрыть… Олег!… а, он ушёл… нет, уже пришёл, гляди-ка… как Пятый?

– Да так себе, – Олег Петрович поставил на пол тяжеленные сумки, – мы с ним полночи не спали, пока я ему таблетки не дал…

– А я тебе и сказать-то забыла… а, вот он, болезный!… Выплывает.

Из комнаты вышел Пятый, после сна вид у него был истерзанный и растрёпанный, левый глаз заплыл совершенно, майка съехала на одно плечо. Он опёрся о косяк двери и посмотрел на лежащего на пороге Лина. Провёл рукой по лбу, отводя спутанные волосы от здорового глаза и, прихрамывая, побрёл в сторону ванной.

– Ты умываться, что ли? – спросила его Валентина.

– Угу, – отозвался голос из ванной.

– Воду из-под крана не пей, – сказала Валентина.

– Угу…

– Олег, подержи рыжего, я сейчас, – быстро сказала Валентина.

– А чего его держать, он же лежит, – запоздало отозвался ей вслед муж.

– Я тебе… – из ванной донёсся звук крепкой затрещины, – Я тебе сказала – воду из-под крана не пить!

– Больно же…

– Будешь знать… так, налей воду для Лина.

– У меня голова кружится…

– И что мне теперь – разорваться?! – возмутилась Валентина.

Из ванной они вышли всё же вместе – Пятого шатало слишком уж сильно и Валентина не рискнула оставить его в ванной одного. В результате всех пертурбаций Пятый пошёл спать дальше, Олег Петрович был послан разбирать рыночные сумки, а злая Валентина отправилась в ванную мыть Лина, который так и не проснулся. Он прошёл пешком расстояние от предприятия до Валентининого дома и так устал, что перестал реагировать на какие бы то ни было внешние раздражители. По дороге он изгваздался неимоверно и Валентина, которая и до того была сердита, рассердилась так, что казалось – вот-вот взорвётся. Лина перенесли в комнату, ту самую, где спал Пятый, и до самого позднего вечера в доме воцарился относительный покой. Олег Петрович приготовил вкусный ужин: поджарил мясо, потушил полную сковородку овощей, нарезал салат. Валентина немного оттаяла. Однако часов в десять, когда Валентина и Олег Петрович примерились было прилечь посмотреть телевизор, проснулись Лин и Пятый. Лин выполз на кухню первым, зевнул, поглядел на настенные часы, изображавшие гжельскую тарелку, и сказал:

– Доброе утро, Валентина Николаевна.

– Сам ты утро, – ответила та. – В окно посмотри.

– Это вечер? – не понял Лин. – Ну, дела…

– Ты ужинать будешь? – спросила Валентина.

– Я не хочу, – ответил Лин. – Я пить хочу, у меня температура жарит, кажется…

– Померим, – Валентина сняла с полки коробочку с градусником. – А Пятый где?

– Я здесь, – Пятый вошёл в кухню, осмотрелся, вытянул из пачки сигарету, сел за стол, прикурил… выжидающе посмотрел на Валентину.

– Чего уставился? – спросила та.

– Жду, когда ругать начнёте, – пожал плечами Пятый.

– За что?…

– Я почём знаю… за воду, к примеру.

– Да ну тебя, – отмахнулась Валентина. – Ещё не хватало. Тебе картошки положить?

– Нет, только если чаю. А то у меня…

– И у тебя – температура? – спросила Валентина. – Тогда жди, термометр пока занят.

– Я так и понял. Лин, как спалось?

– Так себе, – признался Лин. – Неважно. Пятый, тебе когда глаз подбили?

– Позавчера ещё. Валентина Николаевна, а откуда Лин тут взялся? Сейчас же суббота… или нет?…

– Сам пришёл, ненормальный. Давайте-ка по чашке чая – и спать. Кстати, вы по сколько дней не ели?

– Я – три, – ответил Пятый, подумав.

– А я – по-моему пять, если не больше, – сказал Лин.

– Поесть надо, – Валентина с тоской посмотрела на часы. – Я вам сейчас овсянку сварю, с маслом. И с сахаром…

– А мне ещё можно с молоком, – добавил Лин, а Пятый сказал:

– Мне – с солью и без всего остального. И вообще, я могу всё сварить сам.

– Лучше не надо, пожалей плиту и продукты, – посоветовал Лин. – Правда, Валентина Николаевна?

– Правда, правда. Поставь воду.

Как выяснилось на поверку, есть они хотели и после еды почувствовали себя хорошо. Пятый, хоть и упирался, съел в результате всё, что положили, а потом ещё и добавки попросил – ощутил, наконец, голод. После еды они напились чаю и только потом отправились спать, оба порядком повеселевшие. Лин позабыл даже, что час назад ныл о своей температуре, которой, к слову сказать, у него и не было. Пятый впервые за последние дни почувствовал себя лучше – ушло напряжение, отступил страх. Всё было в порядке. Спать они легли не сразу, много новостей накопилось за эти дни и у одного и у другого. Если бы не Валентина, в два часа ночи решившая проверить, почему это в комнате горит свет, они бы не уснули до утра. Она живенько разогнала болтунов по кроватям и гордо удалилась в свою комнату – досыпать.

– Чего это она? – с возмущением спросил из темноты Лин, когда дверь за Валентиной закрылась. – Так орать из-за…

– Всё правильно, время-то уже много, – Пятый подтянул одеяло повыше. – Кстати, Лин, мы её до сих пор не предупредили. И её, и Ленку.

– А ты думал, как можно об этом помягче сказать? – В голосе Лина зазвучали ехидные нотки.

– Понятия не имею, – признался Пятый. – Я не дипломат.

– А я так думаю, – сказал Лин. – Подойти к ней завтра… нет, уже сегодня утром, и сказать: “Валентина Николаевна, мы вам хотим сказать, чтобы вы поскорее увольнялись с работы и ехали к едрени-фени только потому, что мы тут с другом решили немножко поупражняться с глобальным изменением энергетических цепей. Это почти совсем не опасно, только вот предприятия ваши посыплются самыми первыми, потому как они напрямую связанны с высшей формацией”. Хорошо сказал?

– Отвратительно, – ответил Пятый. – Она или пошлёт нас подальше или ничего не поймёт. Или и одно, и другое сразу.

– Значит, пошлёт и не поймёт, – подытожил Лин. – А что предлагаешь ты?

– Просто не стоит так утрировать и драматизировать, – предложил Пятый. – По-моему, стоит просто предостеречь её… ну, сказать, что работая на “трёшке” она подвергает свою жизнь опасности, и немалой. Напомнить ей, что случилось с твоей рукой тем летом.

– Я поправился, – сказал Лин.

– И слава Богу, – ответил Пятый. – Я бы объяснил ей кое-что, что можно. Опасность она чувствует не хуже нас с тобой. А то и лучше. Вот только…

– Что? – спросил Лин.

– Она не боится, – ответил Пятый. – Думает, что справится. А я в этом не уверен. Я слишком хорошо отношусь к ней и к Ленке, чтобы позволить…